Плачущий ангел Шагала - Ольга Тарасевич

– Да он про картину не знал ничего! И у него с отцом были прекрасные отношения, – забурчал Паша. – Вечно ты, Вронская, ерунду говоришь. А уж после того, как тебе по голове дали, несешь полную ахинею.

– Если в твоей семье тишь да благодать, ты просто счастливчик. Но не всем так везет. Знаете, ребята, у меня появилась идея…

Часа два они критиковали ее план. Говорили о том, что имитация похорон – это сложно технически. И по-человечески как-то уж совсем за рамками приличий.

– Откуда такая уверенность, что все условные не-убийцы ломанутся в редакцию «Ведомостей», а убийца придет с тобой расправляться? Почему ты не сомневаешься, что Филипп, узнав о твоей смерти, просто не возрадуется и не успокоится?

– Он решит, что это провокация. Я ведь говорила о том, что хочу сама раскрыть преступление. И Филипп обязательно будет думать, что милиция не поставлена в известность.

– Бред! – в сердцах бросил Седов. – Все махинации с телом – это плод воображения романистов. Ты же знаешь – вскрытие проводится. Да сейчас, даже если труп обезображен, установить личность человека проще простого, возможности экспертов практически безграничны. И что, он поверит, будто бы ты инсценировала собственную смерть?

– Филипп не работает в милиции и не пишет детективных романов. И та настойчивость, с которой он пытается меня убить, говорит только об одном – я попала в точку. Я высказывала лишь одну из версий. И сама даже не акцентировала на этом внимание. Но это оказался именно тот пасьянс, который сошелся. Филипп просто думает, что мне все известно. И пытается заставить меня замолчать.

– Карп никогда не согласится на проведение такой операции, – уверенно сказал Седов. – Авантюра чистейшей воды.

Паша выразительно вскинул брови.

– Не поминай имени Семирского всуе, и Карп сделает все, что тебе нужно. Хотя мне тоже кажется – логики в этом плане нет совершенно. А что, если Филипп также попытается проникнуть в редакцию?

– Не попытается. В статье речь пойдет об убийцах. Во множественном числе. А он действовал в одиночку!

Оперативник не сдавался:

– Хорошо, задействованы две бригады сотрудников спецподразделения. Но та, что возле твоего дома, напрасно прокукует всю ночь. Твои дальнейшие действия, мадам труп?

– Скорее всего, нервы преступника на пределе. По большому счету, в моей смерти не было логики. Но та настойчивость, с которой действовал Филипп – я на 99 процентов уверена, что речь идет о Филиппе, именно о нем, – свидетельствует о том, что он уже себя не контролирует.

…– Не знаю, как, – Лика отодвинула пустую чашку, – но я их, Маня, уболтала. И вот тогда мне стало реально очень страшно. Я боялась, что ничего не выйдет.

– Ты сумасшедшая!

– Наверное. Андрей Красноперов вначале ничего не знал. Потом ему объяснили, что надо делать. Я сидела дома, смотрела сюжеты о собственной смерти и больше всего боялась, что Филипп не клюнет на наживку.

Маня скептически улыбнулась.

– Ты бы еще в гроб улеглась.

– Нет, это нарушило бы планы. В гробу вроде просто камни были. Он должен был быть закрытым. Принципиальный момент. И еще пришлось имитировать вынос моего якобы фальшивого трупика из больницы. Опасались – вдруг Филипп наблюдает издалека за палатой. Все было организовано по-честному.

– Ну, и чего ты добилась? – воскликнула Маня. – Филиппа ведь убили, я прочитала газеты.

Лика развела руками:

– Извиняйте. Вот здесь я уже совершенно ни при чем. Как показало развитие событий, Филипп пришел. С кастетом, отмычками. Не просто так он у меня во дворе прогуливался. А если сотрудники спецподразделения оказались не на высоте – это их проблемы.

– А если убийц все же было несколько? Филиппа убили! Лика, и ты тоже точно своей смертью не умрешь! – подруга нахмурилась. – И потом, в твоей статье говорилось об убийстве еще одной женщины. Антонины Сергеевой, если не ошибаюсь.

– Тоже Филипп. Седов выяснил: эта женщина была на месте происшествия. Скорее всего, она столкнулась с Корендо-младшим. Тот выждал время, подготовил себе алиби, а потом просто убрал опасного свидетеля. Возможно, Антонина Сергеева его подозревала. Однако в милицию обращаться не стала, опасалась, что ее саму посадят за решетку.

– Но Филипп мертв, – в голосе Мани зазвучали истеричные нотки. – В твоих расчетах ошибка! А что, если тебе и сейчас угрожает опасность? Вот подождет преступник, пока все более-менее успокоится. Потом как даст тебе по голове! Лучше бы ты книжки писала!

Вронская вздохнула.

– У Володи есть объяснения произошедшего. Но, как обычно, никаких доказательств. Он подозревает, что в дело вмешалась жена Филиппа Даша. Вроде бы у нее есть любовник, криминальный авторитет. Но вряд ли Седов завершит расследование этого дела.

– Почему?

– Уволиться хочет. Говорит, что действовал непрофессионально. Что Корендо надо было задерживать, едва он только нарисовался у меня под окном. А Володя распорядился выжидать, хотел Филиппа с поличным взять, чтобы меньше возиться с доказательной базой. Мань, если он уйдет, не знаю, что я буду делать. Умру со стыда. Ты права: тормозной жидкости в моем организме не хватает. Дай сигарету!

– Не дам, ты курить бросила! А мозгов у тебя нет-таки, да, – Маня щелкнула зажигалкой и, выпуская дым, задумчиво посмотрела на Вронскую. – Не волнуйся. Все уладится. Ты чудом выкрутилась из этой ситуации. И обязательно придумаешь, как помочь Володе. Я в это верю. С твоей-то энергией…

Лика огорченно вздохнула. Судьба следователя ее очень волновала. Да, затеянная ею авантюра отчасти позволила прояснить ситуацию: Филипп Корендо собирался совершить преступление. Его алиби уже рассыпаются, как карточные домики. Но завершить расследование невозможно. Корендо-младший мертв, его убийца не установлен. Причастен ли к убийству любовник Даши? Имел ли место сговор или же криминальный авторитет действовал по собственной инициативе? Ответов на эти вопросы нет, перспективы того, что преступник окажется на скамье подсудимых, более чем туманны.

Седов решил уволиться сам. Но при таком раскладе его запросто могут выгнать с работы. Хороший подарок к Новому году, ничего не скажешь.

– Я попытаюсь верить, что все будет хорошо. Изо всех сил! – Лика отбросила спадающие на глаза волосы и улыбнулась. – Мысль материальна. Правду мы выяснили, и это главное. Все остальное – частности. Очень часто правда менее важна с точки зрения общественных оценок и критериев, чем эти самые мелкие детали. Но в конечном итоге жизнь всегда каждому воздает по заслугам. Все расставляет по своим местам…

– Какие проблемы? – недовольно поинтересовался Володя Седов.

Появление Кирилла Богдановича оторвало его от размышлений на предмет того, оставить ли человеческий череп, доставшийся от предшественника, в кабинете или же отправить его в коробку с вещами, которые он заберет с собой из прокуратуры.

– Проблем нет, – растерянно сказал парень, присаживаясь на краешек стула. – Все в порядке, я могу возвращаться в Витебск.

– Так и возвращайтесь, – посоветовал Седов.

– Вот только картина…

«Картина, корзина, картонка. И маленькая собачонка», – подумал Володя.

Ему хотелось кого-нибудь поколотить. Вмазать водки. Узнать, подписано ли его заявление об уходе и кому из коллег передавать находящиеся в производстве дела. Поорать. Или, по крайней мере, не обсуждать с этим хлыщом подробности дела, из-за которого приходится расставаться с любимой работой.

– Картина Марка Шагала. Понимаете, Беларусь – родина великого художника. И в наших музеях нет ни одного живописного полотна. Это трагедия для нашего народа.

– Сочувствую, – безо всякого сочувствия сказал Седов. – Но чем я могу вам помочь? В квартире Корендо полотно не найдено. Обыск в квартире Филиппа позволил обнаружить крупную сумму денег, но не картину. Возможно, Филипп успел ее продать. Или спрятать. Но его сейчас ведь уже не спросишь!

– Пожалуйста. Я вас очень прошу. Умоляю. Вы даже не представляете, как это важно для нашей страны. Ради бога, помогите мне, – Кирилл вскочил со стула и опустился на колени. – Помогите мне найти эту картину. Зачем она семье Корендо? Из-за этой картины пролилось столько крови! И в деньгах вдова вряд ли нуждается. А если и нуждается… Это национальное достояние Беларуси! Картина должна вернуться в нашу страну!

Седов рывком поднял Кирилла с пола, затрещал воротник его куртки.

– Слышь, патриот, ты русский язык понимаешь? Я тебе говорю, обыски прошли, не обнаружено ничего. Может, вдова картину припрятала, – раздраженно заговорил следователь. – Мне этот ваш Шагал поперек горла. К тому же я здесь уже фактически не работаю!

– Понимаете, то полотно было особенным! Поверх работы Шагала нарисовали еще одну картину, пейзаж. Не имеющие отношения к искусству люди могли не разобраться.

– Только не бухайся на колени. Не надо мне этой Санта-Барбары, – предупредил Седов и открыл сейф. – Сейчас специально для тебя я покажу опись картин, обнаруженных у Корендо-старшего. У Филиппа дома вообще картин не было. Читай и убирайся!