Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1906 г. июня ранее 28. — Приговор крестьян Рибшевской волости Поречского уезда Смоленской губернии в I Государственную думу
Кроме того, церковные служители, священники тащут с бедного крестьянина за похороны большого 7–10 рублей, за венец от 10 до 25 рублей, за молебны само-собою и т. п., требуют плату с живого и мертвого. Спрашивается, где же бедному крестьянину оплатить все, когда он лишь в силах отбыть казенные повинности, а тут пан и священник. Так вот и живешь, все время мучаешься, как несли рабство наши предки и отцы.
1907 г. марта 18. — Приговор крестьян д. Копылова Макарьевского уезда Нижегородской губернии во II Государственную думу (Фокееву М. С.)
6) Наши попы дерут с нас деньги немилосердным образом, за всякие обряды и требы дерут втридорога, да еще ходят собирать новину, как-то: рожь, пшеницу, овес, горох, коровье масло, шерсть, яйцо, одним словом, все, чтобы только попало им в руки.
Гонения на церковь (из черновика главы). Продолжение.
5 апреля, 2015 https://p-balaev.livejournal.com/2015/04/05/
«1906 г. марта 5. — Приговор крестьян Николаевской волости Ардатовского уезда Нижегородской губернии в Государственную думу
Священники только и живут поборами, берут с нас яйцами, шерстью и норовят как бы почаще с молебнами походить, а деньгами: умер — деньги, родился — деньги, исповедовался — деньги, женился — деньги, берет не сколько дашь, а сколько ему вздумается. А случается год голодный, он не станет ждать до хорошего года, а подавай ему последнее, а у самого 36 десятин (вместе с причтом) земли, и грех бы было хлебом-то брать, строй ему дом за свой же счет, за последние крохи, добываемые нами не потом, а кровью. Если не построишь и служить, пожалуй, не станет, это хорошо бы, а то, пожалуй, и так, что хотя священник, подгоняя в какой-либо высоко торжественный праздник, хотя „пасхи“, в церкви просит прихожан построить ему дом, а в случае отказа просьбы священника, тогда он за этот отказ и в такой праздник не пойдет с молебнами и, пожалуй, в гневе своем по отходе литургии молящих не отпустит св. крестом, а если хотя и пойдет с молебнами, но только по выбору, кто ему даст на постройку дома 10–15 коп. с дома, а кто этого не даст, то к тому совсем не пойдет, что это и случалось в одном нашем приходе».
Забавно смотрелась бы в Евангелие сцена с Иоанном Крестителем, который на берегу Иордана поставил бы постер пергаментный с расценками на свои услуги…
Была ли та часть служителей при церкви, которая таинствами торговала, да еще торговлю вела с элементами вымогательства, сама верующими христианами?
Была ли та часть духовенства, которая возмутилась конфискацией у их организации домов доходных и поместий Советской властью, если эти объекты недвижимости были приобретены на деньги, полученные за торговлю таинствами, верующей?
Если вы сомневаетесь в их неверии — шагом марш в семинарскую библиотеку изучать Священное писание!
Теперь подумаем, что должны были делать священнослужители в обстановке резко изменившейся реальности. Они же были просто людьми, хоть и в рясы одетыми. Обычными людьми. И руководствовались в жизни мыслями, возникающими в обычном человеческом мозге, а не действовали, как марионетки, управляемые потусторонними силами. Тогда вырисовывается следующий пейзаж.
Какая-то часть попов искренне верила в Христа (есть такие, я не склонен думать о всех священнослужителях, как о циничных выжигах. И их совсем не мало.), и остались служить в храмах, из которых их никто и не думал прогонять, Декрет такого не предусматривал. Паства уменьшилась, конечно, но не до такой степени, что бы батюшки стали голодать. Эта категория священнослужителей своей искренней верой вызывали уважение у прихожан и прихожане на них жалобы в Думу не писали. Были священники которые бесплатно детей бедноты крестили, и отпевали бесплатно… Принимали подношения от паствы, а не плату требовали. Такие остались. И приходы остались. Им несли чуть ли не последнее верующие, но батюшку в беде не бросали.
Часть священников служили в приходах, охватывающих большое по численности население, в городах, основном. Там паства сократилась значительно, но пожертвований тех, кто верность церкви сохранил, было достаточно для содержания храмов и служителей. Прежнего богатства не было, конечно, но жить можно. В этой группе батюшек были и верующие, и неверующие. Верующие — смотрите абзац выше. А неверующие разделились на две группы.
Одна — не стала менять образ жизни и профессию. Подтянула пояса и служение не оставила.
Другая — прикинула, что власть новая, администрация в городе сменилась, прежние хозяева жизни в парижи укатили, а у большевиков кадровый голод, мало грамотных людей. Сбрили попы бороды, постриглись по-цивильному и пошли в советские служащие.
А вот те представители духовенства, которые просто берега потеряли, считали, наверно, что их сам Господь Бог поставил на должности продавцов чудес и таинств в приватизированный ларек, выстроенный в архитектурном стиле «терем с куполами», люто возненавидели комиссаров. Простить конфискацию доходных домов и лишение доходов от сдачи в аренду кладбищ такие «святые отцы» Советам не могли. Но даже из этой категории далеко не все стали заниматься контрреволюционной деятельностью. Отвагой торгаши редко когда отличались, тем более торгаши храмовые. И лишь совсем незначительная часть священства, таким образом, могла начать бунтовать активно, процент таких граждан был большим среди верхушки церковной, там потери имущественные были значительней и размеры этих потерь большую отвагу протестную в сердца вселяли. И лишь совсем незначительная часть священства, таким образом, могла начать бунтовать активно.
Ну просто не могло быть иначе, если воспринимать лиц духовного звания не инопланетянами, а обычными людьми. Не могло это сословие
