Команда: Генералы песчаных карьеров - Владимир Колычев

– Нет, – прохрипел тот.

Гоша снова набросился на него с кулаками. Разбил в кровь морду, пересчитал кулаками все зубы. Снова пришлось приводить его в чувство. И опять «нет» в ответ...

– Вот ублюдок! – взбесился Слон.

И снова давай топтать жертву. Руками, ногами – в живот, в голову. Бил его до потери пульса... Но барыга опять пришел в себя. И опять покачал головой.

Больше бить его Гоша не стал. Он просто начал разжигать паяльную лампу. Барыга должен понимать, для чего все это нужно. Он должен понимать, что платить его заставят. И сейчас он скажет «да»...

Мужик с ужасом наблюдал за его приготовлениями. Гоша снова предложил ему делиться. И опять услышал «нет»...

Он взял паяльную лампу и направил огненную струю в живот. Барыга заорал от дикой боли, забился в конвульсиях.

Гоша убрал лампу. Сейчас он точно услышит «да». Это было невероятно, но мужик продолжал упорствовать.

– Будешь платить?

– Нет...

– А я говорю, будешь!

Слон снова направил огонь ему в живот. Злость затмила разум, и он уже не ведал, что творит...

Он выжег мужику все внутренности. И только после этого пришел в себя...

– Будешь платить?

Сейчас он точно услышит «да». Но мужчина молчал. Он уже не мог ничего ответить. Потому что он был мертв.

– Гоша... Гоша, ты ж его того... – потрясенно уставился на него Вася.

Гоша пришел в себя. Но в панику не ударился. Вместо того чтобы успокоиться, взбесился еще больше.

– Так с каждым будет! С каждым!!! Ясно?!

Пацаны испуганно закивали... Да, он не смог сломать этого барыгу. Зато он жестоко наказал его за несговорчивость. И пацаны еще крепче будут уважать его.

А «бригада» у него большая. Почти сорок стволов. Он держит треть города. Он – величина! Атаман и сорок разбойников. Его должны бояться и уважать...

– Все мне будут платить! Все!!!..

Он повернулся лицом к покойнику. И в бешенстве направил струю огня ему в лицо. Кожа только начала пузыриться, когда кто-то с силой схватил его за руку и вырвал из нее лампу.

Какая падла!!!

Гоша развернулся лицом к наглецу и оторопел. Перед ним стоял сам Гена Скопец. Здоровенная махина из тяжелых костей и литых мышц. В глубоко посаженных глазах испепеляющий огонь.

– Ты что творишь? – зло спросил он.

Слон обмяк под его прессующим взглядом.

– Так получилось, – бледнея, ответил он.

– Получилось?!. Ладно...

Гена велел пацанам убраться из подвала и остался с Гошей один на один. Схватил его за грудки, встряхнул.

– Ты че наделал, животное? Ты ж грохнул мужика!

– Он не мужик, – промямлил в ответ Слон. – Он лох... Он платить не хотел...

– Ты посмотри, что ты сделал с ним! У тебя что здесь, крематорий?!

– Гена, он платить не хотел!

– Так что, мочить его за это надо?

– Гена, с барыгами только так и нужно. Они борзеют, если с ними по-хорошему...

– Борзеешь ты, когда с тобой по-хорошему. А надо по-плохому...

Гена отшвырнул его к стене как нашкодившего щенка. Если бы на этом все закончилось, но он подскочил к Гоше и со всей силы саданул его кулаком в солнечное сплетение. Из глаз посыпались искры, дыхание сперло. И, похоже, дым из ушей повалил...

Но Гена не остановился и на этом. Его кулаки забарабанили по животу. Гоша каждый день по часу, как минимум, качал пресс. Но напряжение мышц не спасло его. Гена добрался до его селезенки. Скручивающая боль вывернула нутро наизнанку. Гоша опустился на колени и блеванул.

Гена отошел в сторону, покачал головой, глядя на обезображенный труп.

– Ты – отморозок, понял ты, кто? От-мо-ро-зок!.. Ты меня под удар подставил. Всех нас... Нас же менты пасут. Что, если они шухер поднимут? Ты об этом подумал?.. А-а, что тебе, отморозку, объяснять...

Гена походил по комнате, немного успокоился.

– Короче, жмура убрать. И спрятать глубоко-глубоко. Если надо, сам с ним рядом ложись. Но чтобы менты до него не добрались. Ты понял?

– Понял, – выдавил из себя Слон.

– Чтобы ни одна падла не докопалась. И учти, если менты на хвост сядут, я тебе самому крематорий устрою, понял?..

Гоша думал, что Гена уйдет. Но нет, он остался. И внимательно наблюдал за тем, как его пацаны управляются с трупом. Покойного завернули в ковер, запихнули в багажник, повезли в лес. Гена увязался следом. И терпеливо ждал, когда покойника закопают в землю. Целую пачку сигарет выкурил, но дождался.

– А теперь поехали! – поманил он за собой Гошу.

Они вместе отправились к нему в кафе. Гена выставил большой пузырь водки.

– Помянем бедного мужика...

Гоша не отказался. Хотя водка с натугой шла в горло.

– Зря ты его сделал, – сказал Гена. – Не надо было с ним так... Ну да ладно... В общем, бери его семью под присмотр. Если вдруг какие движения в твою сторону, заминай рамс. Но чтобы без трупов... Или ты без трупов не можешь, а?

– Могу, – буркнул Слон.

В принципе, Гена говорил правильно. Сейчас не то время, когда можно творить беспредел. Московские менты давно положили глаз на их команду. Если будет сигнал о трупе, может начаться большой шухер. А это сейчас никому не нужно.

И все же зря Гена с ним так круто себя повел. Не должен он был устраивать ему правилку. А он устроил. До сих пор печень и правая почка спорят за место в его отбитом брюхе. Все вверх дном...

Слон вернулся к себе, собрал пацанов, которые видели, как он гасил мужика. Предупредил, что за утечку информации будут отвечать все. И ответят головой...

Ночь уже была на исходе. Люди последние сны досматривают. А у него ни в одном глазу. И страшно хочется выпить. Он разогнал пацанов по домам, а сам заперся в своем кафе. В одиночку приговорил бутылку водки. Хмель его не брал. И вторая бутылка не смогла с ним справиться. Он думал, что и третья бутылка оставит его трезвым. Но он даже не успел ее ополовинить, как в голове все смешалось и глаза закрыла черная пелена забвения...

Проснулся он под вечер следующего дня. И снова за бутылку. Это называлось уйти в крутой штопор. Но ему можно. У него есть повод для запоя... Ему не нужно было веселья, шумная компания ему ни к чему. Он пил, чтобы забыться. Пусть он пьет один, как алкаш. Но ему все равно...

Он приговорил в одиночку целую бутылку. Собрался взяться за вторую, когда в кафе нагрянул Слепень. Гоша узнал его, молча пододвинул ему второй стакан, наполнил его до краев.

– По какому поводу траур? – в упор глядя на него, спросил Слепень.

– Траур?! – пьяно переспросил Гоша. – Ты думаешь, у меня траур?!.. Да срать я хотел на этого барыгу!..

– Что, барыгу замочил? – пронзительно посмотрел на него Слепень.

– А тебе не все равно?

– Не все равно, – сверлил его взглядом вор. – Мне на моей территории беспредел не нужен...

– Какая твоя территория? – очумело уставился на него Гоша. – С каких это пор здесь твоя территория?

– А с тех самых... Пацика менты замели.

– Как замели?

– Да вот так... Кто-то волну в городе поднял. Из самой Москвы менты нагрянули. Шмон у него на хате устроили. Заточку нашли. А это холодняк. И статья...

– Заточка – это чешуя. Кого сейчас за это вяжут?

– Да вот вяжут! – Слепень смотрел на него гипнотизирующим взглядом.

В какой-то момент показалось, что под ним образовалась лужа. Он даже рукой штаны под собой ощупал. Вроде сухо.

– Говорю же, кто-то волну поднял!.. Ты какого-то барыгу замочил. Может, из-за тебя звон?

– Ты че гонишь? – встрепенулся Слон.

– Я не понял, ты с кем базаришь? – взвился Слепень. – Я те че, баклан дешевый, чтобы ты со мной так базарил?

– Э-э, да успокойся ты, – стушевался Гоша. – Просто с языка сорвалось...

– Просто – это когда очко дырявое! – зыркнул на него убийственным взглядом вор.

Очко у Гоши не дырявое. Но под этим взглядом оно сыграло в «жим-жим».

– Ты это, извини, если я что-то не то сказал, – подавленно промямлил он.

– Ладно, проехали, – неожиданно быстро успокоился Слепень. – Так, значит, не ты эту волну поднял?

– Да нет, конечно! – поспешил заверить его Слон.

– А про какого ты барыгу говорил?

– Да был тут один... Не буду говорить. Нельзя.

– Был, говоришь. А сейчас, значит, нету... Ты его завалил?

– Никого я не валил, – буркнул Гоша.

– Ладно, никто никого не валил. Но я так понял, помянуть мужика надо. Или нет?

Слон пожал плечами. Ему не хотелось ни о чем говорить. Зато хотелось вмазать. А тут как раз повод.

На пару с вором он приговорил одну бутылку, вторую. Забвение наступило не сразу, зато развязался язык...

Проснулся он утром. Во рту – кошки покакали. Лучше бы они пописали. Не так сухо было бы...

Гоша потянулся к столу, хотел достать бутылку пива. Но в руку легка бутылка минеральной воды. Это Слепень постарался... Гоша глянул на него осоловевшими от удивления глазами. Он что, до сих пор здесь?

– Хватит бухать, – сказал вор. – Просыхать пора....

Слон пожал плечами. В принципе, он прав... Но по какому праву он распоряжается? Ах, да, он вроде как за Пацика остался. Вроде как... Может, туфта все это. Может, он сам себя назначил... Но спорить не хотелось.