Красавица и Драконище - Наталья Ринатовна Мамлеева

Противоядие подействовало сразу. В последние пятьдесят лет эльфы и другие умельцы, продающие зелье лжеистинности, в комплект к нему стали давать и противоядие. Но если бы изначально надавил на Рошархов и потребовал бы зелье, во-первых, был велик шанс, что они выкинут очередной фортель, во-вторых, я бы не смог провести ритуал чистой правды – так как для него нужно добровольное согласие. Когда же Маринет думала, что мы проводим ритуал единения, она с легкостью согласилась.

Теперь дракон, свободный от оков, перестал на меня давить, и я словно заново задышал – легко, полной грудью. Теперь мне не приходилось бороться со своей второй ипостасью и мы были единодушны в одной мысли – нам здесь и сейчас была необходима наша настоящая нареченная.

Я попытался найти Жаннет с помощью связи истинных, но наткнулся на глухую стену. По-прежнему глухая стена. Есть очень мало мест в мире, не больше двух десятков, где связь истинных обрывается. Какое же есть здесь, в Амираде?

Храм двух сердец, прибежище влюбленных, которым не разрешали связать себя узами брака. Только люди могли создать такое место и зачаровать его.

Но если Жаннет там… и её брачный ритуал в то же время, что и моя… значит, её перенесло к Антуану?

Как же я был глуп! Стоило проверить Жаннет на скрытые заклинания и артефакты, которые мог навесить Антуан. Но я решил, что заперев в Огненных чертогах, смогу защитить её от всех невзгод. Как же я ошибался.

Но если Антуан думал, что сумеет скрыться, то сильно недооценил меня. Магия – не единственное, на что я полагаюсь, однако сейчас она мне сильно помогла.

– Диали, откроешь портал по моему мысленному образу? Не хочу расходовать оставшиеся частицы магии.

Ритуал сильно опустошил мой резерв. Сестра понимающе кивнула и открыла воронку, в которую я уверенно шагнул, лишь в последний момент услышав шум и лязг, доносившийся с придворцовой площади.

Глава 20

– Теперь ты точно будешь моей, – хмыкнул Антуан и притянул меня за руку к себе.

Вокруг нас уже светились магические руны. Ритуалы брака в каждом людском королевстве отличались, часто незначительно, но все же. В нашем союз двух сердец заключается с помощью фамильного перстня жениха – во время ритуала он нагревается и оставляет индивидуальную для каждого рода вязь на пальце, означающую закрепление союза. После этого жених должен произнести ритуальную фразу в круге – “Принимаю на себя обязательства и обещаю беречь”, и приложить свою ладонь к ладони невесты – и такая же татуировка проявляется на его среднем пальце.

– Моя ненаглядная Жаннет…

– Антуан, неужели ты думаешь, что после всего, сказанного тобой, у нас получится крепкая семья? – с усмешкой спросила я.

Лицо принца вытянулось. Он будто тоже только сейчас задался вопросом, зачем выложил мне все как на духу, без утайки, говоря исключительно чистую правду. По крайней мере, это выглядело именно так.

– Не важно, – мотнув головой, растерянно произнес принц и сплел наши пальцы. – У нас будут дети – фениксы, и ты станешь чудесной матерью. Дети объединят нас, как моих родителей. Мама в нас души не чает…

И вырастила совершенно избалованных детей, не знающих ни в чем меры, пока их отец не просто не поддерживал свою супругу, а, мягко говоря, отстранился от неё и проводил время в постелях других леди. В этом и проблема. В семьях с неправильными ценностями либо вырастают те, кто отрекается от прошлого, живет новой жизнью и создает свои, отличные от родительских, стандарты личного счастья, либо – те, кто свято верует в единственно верный путь своих родителей, кладя на жертвенный алтарь не только свою жизнь, но и жизнь людей, которые решатся связать с ним свою судьбу. Вот только я этой жертвой становиться не собираюсь.

Я хочу жить. Хочу жить счастливо, свободно. Каждый день должен приносить мне радость, а не мучения, и уж тем более я не желаю, чтобы мои дети видели в качестве модели поведения несчастных родителей. Если и заводить детей, то только в счастливой семье, действительно желанных и оберегаемых.

– Уйди от меня, – сказала я с такой силой, что сама удивилась. В голосе – сталь. Я возненавидела сейчас Антуана не за себя, а за то будущее, которое он нам построил в своих мечтах, за то, что он уже заранее сделал несчастными наших потенциальных детей. – Сейчас же!

Запястье обожгло болью. Жемчужный браслет сломался и бесполезной игрушкой слетел с руки, следом за ним – и кольцо Антуана, а самого парня прошило магическим разрядом такой силы, что он упал передо мной на колени, ругаясь на древне-амирадском и проклиная меня.

Я думала, что это окончательная победа, но как же я ошибалась! Выйти за пределы круга я не могла – магия начавшегося ритуала не позволяла, а моя как нарочно не хотела откликаться. Антуан зло хмыкнул и поднял кольцо. Встав на ноги и крутя перстень в руке, он смотрел только на него, но при этом говорил мне:

– Вижу, тебе совсем не интересна судьба твоего брата… А он между прочим сейчас умирает на площади. Я могу отправить отцу приказ пощадить его… а могу и не отправить. Все будет зависеть от того, насколько ты будешь послушной, моя ненаглядная.

Последнее он произнес как проклятье. Мои руки мелко задрожали. Могла ли я положить свою жизнь на алтарь жизни брата?

– Площадь? – удивленно развернулась я к “жениху”. – Расскажи.

Антуан открыл рот, точно собирался выплюнуть какую-то гадость, но вместо этого, будто сам того не желая, послушно произнес:

– Сегодня заговорщики вместе с троллями вошли в Раполь. К ним присоединились и простые горожане, которые пожелали смены власти. Много недовольных политикой моего отца: неподъемные налоги, отмена льгот, закрытие школ и лечебниц… как будто бы им это все нужно! Простолюдинам нужен кнут и пряник – а празднества мы им периодически устраиваем.

– Людям нужно больше свободы, – внезапно осмелев, произнесла я. – Рошархи же с каждым годом затягивают гайки, ужесточают режим, а коррупция… коррупция невероятно растет. Я рада, что люди решились выйти на улицы именно сегодня, чтобы раз и навсегда положить этому конец.

Антуан рассмеялся: каркающе, зло. Мое сердце сжалось в страхе за брата и за всех причастных к его деятельности. Я подалась вперед, сжав кулаки.

– Вряд ли ты будешь рада, узнав, что все это – одна большая ловушка. Ловушка и для заговорщиков, и для троллей. Первые думают, что заручились поддержкой Еджу, но правда в том, что тролли уже двадцать лет – ручные псы моего отца. За розовый жемчуг, с помощью которого они делают мощные