Поэзия Серебряного века (Сборник) - Рюрик Рок

Анатолий Мариенгоф

(1897–1942)

Анатолий Борисович Мариенгоф родился в Нижнем Новгороде, в семье служащего. После смерти матери переехал в Пензу. Окончив пензенскую гимназию (1916), поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре был призван на военную службу. После революции вернулся в Пензу, в 1918 г. создал там группу имажинистов, выпускал журнал “Комедиант”, принимал участие в альманахе “Исход”. В этом же году переехал в Москву, познакомился с Есениным, с которым был почти неразлучен вплоть до конца 1923 г. В 1918-м издал первую книгу стихов “Витрина сердца”. В 1919 вошел в новую группу имажинистов. В 1919–1922 гг. вместе с Есениным ездил по стране с чтением стихов, написал несколько статей по теории имажинизма. В 1928 г. переехал в Ленинград, занимался литературным трудом; с начала Великой Отечественной войны работал на Ленинградском радио.

В издательстве “Имажинисты” вышло семь сборников поэта, получивших неоднозначную оценку критики. В 1927–1930 гг. напечатаны три книжки его стихов для детей; в 1942-м в Кирове вышли две книги стихов. Мариенгоф написал более десяти больших пьес и множество скетчей, несколько прозаических произведений, около десяти сценариев.

* * *

Пятнышко, как от раздавленной клюквы.Тише. Не хлопайте дверью. Человек…Простенькие четыре буквы:– умер.

(1918) * * *

Ночь, как слеза, вытекла из огромного глазаИ на крыши сползла по ресницам.Встала печаль, как Лазарь,И побежала на улицы рыдать и виниться.Кидалась на шеи – и все шарахалисьИ кричали: безумная!И в барабанные перепонки вопами страхаБили, как в звенящие бубны.

1917 * * *

Кровью плюем зазорноБогу в юродивый взор.Вот на красном черным:“Массовый террор”.Метлами ветру будетГовядину чью подместь.В этой черепов грудеНаша красная месть.По тысяче голов сразуС плахи к пречистой тайне.Боженька, сам Ты за пазухойВыносил Каина,Сам попригрел перинойМужицкий топор, —Молимся Тебе матерщинойЗа рабьих годов позор.

1918 * * *

Твердь, твердь за вихры зыбим,Святость хлещем свистящей нагайкойИ хилое тело Христа на дыбеВздыбливаем в Чрезвычайке.

Что же, что же, прощай нам, грешным,Спасай, как на Голгофе разбойника, —Кровь Твою, кровь бешеноВыплескиваем, как воду из рукомойника.

Кричу: “Мария, Мария, кого вынашивала! —Пыль бы у ног твоих целовал за аборт!..”Зато теперь: на распеленутой земле нашейТолько Я – человек горд.

1918 * * *

Памяти отца

Острым холодным прорежу килемТяжелую волну соленых дней —Всё равно, друзья ли, враги лиЛягут вспухшими трупами на желтом дне.

Я не оплачу слезой полыннойПулями зацелованного отца —Пусть ржавая кровью волна хлынетИ в ней годовалый брат захлебнется.

И даже стихов серебряную чешуюЯ окрашу в багряный цвет, —А когда все зарыдают, спокойно на пробор расчешуХоленые волосы на своей всезнающей голове.

1919 * * *

Я пришел к тебе, древнее вече,Темный люд разбудил медным гудом,Бросил зов, как собакам печень,Во имя красного чуда.

Назови же меня посадником,Дай право казнить и миловать.Иль других не владею ладнейСловом, мечом и вилами?

Застонет народ чистыйОт суда моего правого —С вами вместе пойдем на приступМосковии златоглавой.

Затопим боярьей кровьюПогреба с добром и подвалы,Ушкуйничать[316] поплывем на низовьяИ Волги и к гребням Урала.

Я и сам из темного люда,Аль не сажень косая – плечи?Я зову колокольным гудомЗа собой тебя, древнее вече.

1919 * * *

Сергею Есенину

На каторгу пусть приведет нас дружба,Закованная в цепи песни.О день серебряный,Наполнив века жбан,За край переплесни.

Меня всосут водопроводов рты,Колодези рязанских сел – тебя.Когда откроются воротаНаших книг,Певуче петли ритмов проскрипят.

И будет два пути для поколений:Как табуны пройдут покорно строфыПо золотым следам МариенгофаИ там, где, оседлав, как жеребенка, месяц,Со свистом проскакал Есенин.

Март 1920 * * *

Наш стол сегодня бедностью накрыт:Едим – увядшей славы горькие плоды,Пьем – лести жидкий чай, не обжигая рот.Не нашим именем волнуются народы,Не наши песни улица поет.

Ночь закрывает стекла черной ставней,Мы утешаемся злословьем.Тот говорит, что в мире все не вечно,А этот замышляет месть.

Однообразное повествованье:У побежденных отнимают меч,У полоненных – честь,У нас – высокое призванье.

Я говорю: не стоит сожалеть,Мы обменяли медьНа злато.Чужую песнь пусть улица поет.Не нашим именем волнуются народы!Что юность, слава и почет?В стакане комнатной водыШипенье кислоты и соды.

Декабрь 1922 * * *

А ну вас, братцы, к черту в зубы!Не почитаю старину.До дней последних юность будет любаСо всею прытью к дружбе и вину.

Кто из певцов не ночевал в канаве,О славе не мечтал в обнимку с фонарем!Живем без мудрости лукавой,Влюбившись по уши, поем.

Горят сердца, когда родному краюЖелезо шлет суровый враг.Поэтам вольность молодаяДороже всех житейских благ.

1925

Новокрестьянские поэты

Термин “новокрестьянские”[317] в современном литературоведении употребляется для того, чтобы отделить представителей новой формации – модернистов, которые обновляли русскую поэзию, опираясь на народное творчество, – от традиционалистов, подражателей и эпигонов поэзии Никитина, Кольцова, Некрасова, штампующих стихотворные зарисовки деревенских пейзажей в лубочно-патриархальном стиле.

Поэты, относившиеся к этой категории, развивали традиции крестьянской поэзии, а не замыкались в них. Поэтизация деревенского быта, нехитрых крестьянских ремесел и сельской природы являлись главными темами их стихов.

Основные черты новокрестьянской поэзии:

• любовь к “малой Родине”;

• следование вековым народным обычаям и нравственным традициям;

• использование религиозной символики, христианских мотивов, языческих верований;

• обращение к фольклорным сюжетам и образам, введение в поэтический обиход народных песен и частушек;

• отрицание “порочной” городской культуры, сопротивление культу машин и железа.

В конце XIX века из среды крестьян не выдвинулось сколько-нибудь крупных поэтов. Однако авторы, пришедшие тогда в литературу, во многом подготовили почву для творчества своих особо даровитых последователей. Идеи старой крестьянской лирики возрождались на ином, более высоком художественном уровне. Тема любви к родной природе, внимание к народному быту и национальному характеру определили стиль и направление поэзии нового времени, а раздумья о смысле человеческого бытия посредством образов народной жизни сделались в этой лирике ведущими.