Маски сбежавшей невесты (СИ) - Яблонцева Валерия

Романтическое настроение испарилось без следа. Темнота и легкий аромат заваривающегося чая больше не успокаивали, напоминая о дурманящем полумраке Ночного сада. В ушах звучали фантомные вздохи, а тени, притаившиеся в углах кухни, казались живыми, извивающимися, пугающими. И лорд Хенсли…

Словно почувствовав произошедшую во мне перемену, Коул обернулся. Мягкая улыбка сошла с губ, сменившись обеспокоенностью.

— Эверли? Что случилось?

— Ничего, — я вяло попыталась улыбнуться. — Все в порядке. Простите, милорд…

— Ну вот опять — «вы», «милорд». А я думал, мы договорились.

— Да… — я запнулась. — Конечно. Коул. Прости… те… ти…

Окончательно растеряв всю уверенность, я сникла, низко опустив голову и стиснув в руках подол платья.

В зоне видимости появились носки сапог. Лорд Хенсли присел передо мной на корточки, заглянул в блестящие от едва сдерживаемых слез глаза.

— Все хорошо, — теплые ладони накрыли мои пальцы. — Расскажи, что тебя расстроило.

— Маска…

— Да, — заметив направление моего взгляда, он кивнул. — Я пытался проникнуть в Ночной сад, воспользовавшись приглашением герцога, но, увы, безрезультатно. Защита не пропускает меня одного. Похоже, маски зачарованы и снабжены личной привязкой. Либо мы идем вместе, либо не идем вообще.

Я тяжело вздохнула. Лорд Голден продумал все — даже попытку лорда Хенсли отправиться на поиски Лорри в одиночку.

Выбора не было. Если я хочу помочь подруге, мне придется пройти через все, что приготовил для нас извращенный разум герцога.

— Коул… — слова давались с трудом, — понимаете… Я была там, в Ночном саду, и видела то, что предпочла бы забыть. И зная герцога Голдена и его приспешников… страшно представить, что они заставят нас делать. Какие непотребства. Как животных — на потеху толпе.

Лорд Хенсли крепко сжал мои руки.

— Даю слово, Эверли, я не позволю этому безумию зайти слишком далеко.

— Я верю. И я благодарна вам. Но… — я посмотрела в аметистовые глаза и призналась, чувствуя, как краснеют от откровенности и смущения щеки, — я так не хочу, чтобы все мои первые опыты были выставлены напоказ. Как сегодня при дворе… я знаю, что ни вы, ни я не могли иначе, но я никогда не думала, что мой первый поцелуй будет… таким.

— Простите, — искренне сказал граф. — Я не хотел вас подставлять. Понимаю, вы хотели другого. Не так и, быть может, не с тем…

— Нет, нет! — поспешно выпалила я, боясь, что, если опоздаю с ответом, лорд Коул отвернется и больше никогда не посмотрит на меня… так. — Я не хотела… ни с кем другим. Просто… в своих мечтах я представляла, что все произойдет немного иначе. В тишине и полумраке кухни, где есть место лишь для двоих… как сейчас… только вы и я…

С замиранием сердца я увидела, как вспыхнули аметистовые глаза. На губах лорда Хенсли расцвела улыбка, полная предвкушения и обещания счастья. Не выпуская моих рук, он наклонился вперед, и я подалась к нему, раскрываясь для поцелуя.

— Забудь обо всем, что было, — выдохнул он в самые мои губы. — Пусть именно этот поцелуй будет для тебя первым. Эви…

Эви…

Так нежно, так сладко.

Голова закружилась, и я крепко обвила руками шею Коула, прижимаясь к нему всем телом, как к единственной опоре посреди бушующего океана. Казалось, все, что окружало нас, растворилось в жаркой истоме.

Остались только мы — Коул и я. На этот раз по — настоящему…

Не было страха, неуверенности, неловкости — только сильные руки, хриплое дыхание, жар тел и частый стук двух сердец, бьющихся в едином ритме. Нежность. Страсть.

И любовь.

Да, я была уверена, что это именно она, любовь, ведь невозможно было представить, что равнодушный человек мог целовать… так. И я… сейчас я готова была признаться в том, о чем кричало и пело сердце…

Что-то шевельнулось в углу, загремев кастрюлями, и лорд Хенсли неохотно отстранился, вглядываясь во мрак. Не отдавая отчета в том, что делаю, я потянулась за ускользающими губами, желая продлить поцелуй, но лорд лишь прижал меня крепче, закрывая плечом от возможной опасности.

Как оказалось, зря — это оказалась всего лишь кошка. Из темноты сверкнули круглые желто-зеленые глаза, окинув нас равнодушным взглядом. Миг — и полосатая хищница скрылась из виду, отправившись выискивать мышей по императорским кладовым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я смущенно хихикнула — с этими дворцовыми тайнами поневоле начнешь шарахаться от каждой тени. Подняла взгляд на Коула — и поймала тень ускользающей с губ задумчивой улыбки. Лорд Хенсли проводил взглядом зеленоглазую кошку, а потом, будто приняв какое-то решение, наклонился ко мне.

— Эверли, — проговорил он тихо, не выпуская меня из объятий. — Завтра мы отправимся в Ночной сад. Вместе. Но знай, я не позволю герцогу и Императору издеваться над тобой. Плевать на последствия. Все, что нам нужно — найти и вытащить Лоррейн, чего бы это ни стоило. Мы не будем одни, у меня достаточно союзников среди безопасников и стражи. И не только…

— Что?.. — начала я, но вовремя прикусила язык. — Да, вы правы. Не здесь.

Лорд Χенсли кивнул.

— Я вытащу нас, — повторил он. — А когда Лорри окажется в безопасности, я почту за честь поклясться тебе в любви и верности и сказать перед богами и людьми, — аметистовый камень сверкнул торжественно и ярко, — что моя жизнь, кровь и магия принадлежит тебе, Эви. А потом мы втроем уедем в Варравию, как ты и хотела.

— А вы… ты… Неужели ты и правда готов бросить все… покинуть Айону… ради меня?

Лорд Хенсли улыбнулся и, наклонившись, коснулся моих губ невесомым поцелуем.

— Это будет самый легкий выбор в моей жизни.

ΓЛАВА 24

Удивительно — прошло меньше недели, а Ночной сад теперь казался мне совсем другим. Нет, стоны, шепотки, сладкие запахи благовоний и оргии, вызывавшие лишь отвращение и брезгливость, никуда не делись. Я видела за каждым кустом и беседкой сплетенные тела, чувствовала разлитый в воздухе дурман, от которого неприятно кружило голову, слышала охи и стоны, отдававшиеся в животе нервным спазмом — но сейчас это не пугало меня, не заставляло вздрагивать от каждого шороха. Дом Удовольствий, оплот непотребства и разврата, изменился… или это я обрела внутреннюю уверенность и цель, ради которой можно было выдержать все, что угодно.

А главное, я была не одна.

Близость лорда Хенсли, спокойного и надежного, как скала, придавала сил. Он обещал, что не позволит ничему дурному случиться. Обещал, что поиски не затянутся, а в случае беды нас прикроют его люди, внедренные в Ночной сад под видом гостей, ищущих новые удовольствия.

Это было даже забавно — исподволь разглядывать людей, пытаясь опознать переодетого безопасника в грузном сластолюбце, окруженном полураздетыми служанками, или сухощавом разбойнике, поигрывающем хлыстом. Граф неодобрительно качал головой, но я не могла сдержать любопытства. Быть может, тайный агент — это мужчина, поглядывавший на нас — и особенно на лорда Хенсли — со странным плотоядным интересом? Или…

— Кого я вижу! — раздался полузнакомый бас. Я подняла взгляд и увидела ту самую женщину… мужчину, указавшего мне дорогу к Дому Удовольствий. — Неужели наша синеглазая мышка вернулась поискать острых ощущений? Или наоборот уже нашла… — «леди» хохотнула. — Признавайся, дорогая, где ты отхватила такого фактурного красавца? Может, там остался ещё один для Сильванны, так изголодавшейся по мужскому вниманию?

Светлые глаза в прорезях маски залихватски подмигнули мне, из-под густых пепельных усов сверкнула белозубая улыбка. И я вдруг поняла, что узнаю этот взгляд. И усы тоже. Точно такие же были у адъютанта главы императорской службы безопасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Б… — чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык. Раскрывать личность барона Сильвена было бы верхом глупости.

— Больше нет, — спас положение лорд Χенсли. — Штучный экземпляр — и, к сожалению, уже занят. Извини, дорогуша.

Я уставилась на графа во все глаза. Да, за последние дни лорд Коул Хенсли раскрылся мне с разных сторон, но я и предположить не могла, что он способен вот так запросто шутить с подчиненным в весьма… деликатной ситуации. Но барон не обиделся — наоборот, довольно ухмыльнулся, глядя на мою вытянувшуюся физиономию, полускрытую маской.