Мариадон и Македа - Герцель Давыдов

— Даже не верится, что сегодня мы отправимся в мое царство и навсегда будем вместе, — радостно произнесла правительница.

Мариадон промолчал. Царица вспомнила, что военачальник вчера потерял друга, и отошла от него.

— Я сожалею о смерти Бенони, — грустно сказала она. — Хоть мы с ним так и не познакомились, ты всегда говорил о нем с большой теплотой, как о младшем брате.

Не желая обсуждать больную для себя тему, военачальник сказал, что ей нужно отправляться, терять нельзя ни минуты.

— У меня все готово. Как только ты скажешь, мы все вместе отправимся в путь. Наконец, мой Мастер, ты увидишь, как прекрасно мое Савейское царство и насколько добрые люди населяют его. Тебе обязательно понравится там.

Видя, что Мариадон никак не реагирует, она поняла, — что-то пошло не так — и, внимательно посмотрев на военачальника, взволнованно спросила:

— Ты что, не едешь с нами?

— Мне нужно остаться здесь еще на пару дней.

— Что произошло?

— Соломон отказался отпускать первенцев военачальников, желая оставить их в качестве заложников. Это он еще не знает, что я ему дал не то слово, и с закатом Ашмедай перестанет ему подчиняться.

— Ты что, солгал ему? На тебя это не похоже, — хитро улыбаясь, проговорила государыня.

— Когда он протрезвеет от пьянящей гордыни и тщеславия, то еще поблагодарит меня за то, что предостерег от совершения неисправимых поступков.

— Даже не представляю, что будет, когда он все поймет, — задумчиво изрекла владычица.

— Я давно знаю его и, думаю, смогу убедить отпустить детей. А тебе нужно сейчас же отправляться в свое царство вместе с военачальниками и их семьями. Завтра мы вас догоним.

— Нет, без тебя я никуда не уеду.

— Македа, вчера я позволил тебе вернуться в Урушалем, чтобы ты смогла выполнить задуманное, но здесь тебе больше оставаться нельзя. Ты же обещала прислушиваться к моим словам.

Отмечая решительность Мастера, она покорно произнесла:

— Как скажешь, мой повелитель, тем более что все дела в Урушалеме я закончила. Здесь меня больше ничего не держало, пока ты не сказал, что остаешься из-за первенцев.

Поняв, о чем говорит Македа, Мастер удивленно спросил:

— Неужели твоя затея с кольцом удалась?

Македа, прищурив глаза, хитро улыбнулась, затем медленно раскрыла небольшой кусок ткани, показала военачальнику кольцо.

— Значит, ты не зря вернулась вчера вечером, твой план удался.

— Да, я же просила тебя довериться мне, любимый. На деле, все оказалось еще проще, он сам пытался меня соблазнить, и мне даже не пришлось ничего выдумывать, чтобы затащить Соломона в свои покои.

— Он так ничего и не заподозрил?

— Во-первых, он был настолько пьян, что еле стоял на ногах, а во-вторых, няня приготовила такое зелье, что даже в трезвом виде он не отличил бы барана от козла, — улыбаясь, продолжала Македа. — После того как он уснул, няня сняла с его пальца кольцо и надела специально изготовленную копию.

— Ты у меня умница, — произнес военачальник, обнимая царицу.

Подняв глаза на Мастера, она спросила:

— Любимый, ты же знал, что я бы скорее покончила с собой, чем позволила Соломону или другому мужчине прикоснуться ко мне.

Мариадон молчал.

— Ты же мне веришь? Знаешь, что это так? — продолжала она.

— Верю, спокойно ответил военачальник.

Услышав, что Мариадон верит в ее безграничную преданность, правительница, улыбаясь, продолжила свой рассказ:

— Он даже и не подозревает, что возлег этой ночью не со мной, а со служанкой, а утром ему сказали, что я отправилась молиться со жрецами. Не желая больше встречаться с ним, я ждала только твоего знака, чтобы покинуть дворец.

Слушая, Мариадон задумался, после чего сказал:

— Ты дала мне замечательную идею, только нужно подумать, как ее исполнить.

— Какую идею? — поинтересовалась государыня.

— У левитов есть точный чертеж ковчега, — задумчиво произнес Мастер. — Я позже все тебе расскажу, вначале мне нужно обсудить этот план с Даном.

Согласившись с Мариадоном, немного подумав, владычица произнесла:

— Мастер, я не могу тебя здесь оставить одного. Разве тебе неизвестно, как он поступает с теми, кто вставал у него на пути?

— Со мной он ничего не сделает, тем более, поняв, что я все еще являюсь последним хранителем тайного слова. Ему ничего не останется, кроме того, как выполнить мое требование. Ну а если ты будешь здесь, у него появится возможность шантажировать меня.

Не собираясь отступать, Македа проговорила:

— Любимый, я готова выполнить твой приказ беспрекословно и покинуть Урушалем, но знай, что в Савейское царство я без тебя не отправлюсь. Прошу тебя, позволь мне дождаться тебя в той пещере, где мы провели вместе незабываемую ночь. Как только ты прибудешь туда с первенцами, мы все вместе отправимся в наше царство.

Понимая, что Македа не отступит, военачальник произнес:

— Хорошо, можешь дожидаться меня в пещере. Разговор с Соломоном предстоит непростой, но главной своей цели я уже добился. Мои военачальники вольны, и память об этом сохранится на тысячелетия. С этого самого дня и во веки веков каждый, кто захочет переступить порог нашего храма, будет называться вольным, — вольным писателем, вольным купцом или вольным каменщиком. Всех этих людей будет объединять стремление к истине и справедливости.

— Как прекрасны слова твои, мудрейший из людей. Я бы слушала и слушала тебя целыми днями, — вздыхая, молвила Македа.

— Все это записано в нашем учении, что мы возьмем с собой, покидая эти земли. А у тебя с собой много вещей? — поинтересовался Мастер.

— Чтобы не вызвать подозрений стражников Соломона, мы с кормилицей вынесли из дворца только шкатулку со звездой Ремфана, а все подарки, золото и драгоценности остались в моих покоях.

— Хорошо, что твоя няня будет сопровождать тебя. Только не пойму, почему ты везде носишь эту шкатулку. Ты не устала? — улыбаясь, проговорил военачальник.

— Прошу тебя не говори так о моих богах, — грустно изрекла царица. — Ты и так многое изменил во мне. После встречи с тобой, мой Мастер, я поняла, что такое любовь, что такое быть частью целого, просыпаться и засыпать с мыслями о любимом. Не понимаю, как тебе это удалось? Как удалось так быстро покорить мое сердце? Я все больше ощущаю свое бессилие перед тобой, и поэтому прошу только об одном, не заставляй меня отказываться от своих богов.

Поняв, что Македу, с трепетом относящуюся к этой самой шкатулке, обидело это высказывание, Мариадон, желая загладить свою вину, улыбаясь, проговорил:

— Как скажешь. Впредь такого не повторится.