Избранные труды - Борис Волженкин

Представляется, что концепции, усматривающие причину преступления в полной совокупности (комплексе, системе) факторов (условий, обстоятельств) с ним связанных, вызваны ошибочным отождествлением понятий детерминированности как обусловленности, определенности всех вещей и явлений и причинности, когда последняя сводится к детерминации. Между тем причинность является лишь частичкой, элементарной ячейкой детерминизма, как всеобщей связи явлений. Основоположники марксистской философии неоднократно подчеркивали «всесторонность и всеобъемлющий характер мировой связи, лишь односторонне, отрывочно и неполно выраженной каузальностью», рассматривали причину и следствие как «лишь моменты всемирной взаимосвязи, связи (универсальной), взаимосцепления событий, лишь звенья в цепи развития материи».[346] Кроме связи двух объектов как связи причины и следствия (действия) существуют иные типы связей и, в частности, связь одного объекта (явления) с другим как условия, способствующего наступлению другого явления. Поэтому материалистическая диалектика и развивает тезис о неравноценности различных факторов, находящихся в той или иной связи с объектом, об их различной роли в детерминации этого объекта. Поэтому причинность есть лишь момент всеобщего взаимодействия, но не само это взаимодействие.[347]

В криминологии часто говорят о полной причине преступления или о причине в широком смысле слова и о непосредственной причине. При этом под полной причиной, вслед за некоторыми философами, понимается совокупность всех событий, наличие которых рождает следствие.[348] Представляется, что понятие «полной причины» вряд ли является правомерным. Во всяком случае оно должно восприниматься с определенными оговорками как технический (условный) термин, означающий, что в детерминации преступления так или иначе принимало участие множество факторов.

Оговорки при использовании данного термина необходимы, во-первых, потому, что практически невозможно выявить эту «полную причину», установить все связи явлений, ибо взаимосвязь явлений беспредельна, бесконечна. Исследователь всегда вынужден остановиться на каком-то этапе в изучении взаимосвязи, и, следовательно, эта «полная причина никогда фактически не является полной. Во-вторых, данное понятие как бы исходит из равноценности всех включенных «в полную причину» факторов, нивелирует их различия в детерминации следствия, включает в себя различные типы связей, а следовательно, и такие факторы, которые, строго говоря, являются не причинами события (следствия), а лишь условиями действия причины. Между тем понятия причины и следствия выражают не любую связь вообще, охватываемую понятием «полной причины», а вполне определенный тип связи, когда из всеобщей связи мы вырываем, искусственно изолируем два явления, одно из которых (причина) видоизменяет, порождает, определяет другое (следствие). Чтобы изучить причинные отношения того или иного объекта, необходимо вычленить его из всеобщей связи, абстрагироваться от всех его многочисленных отношений, кроме одного, причинного, генетического. «Чтобы понять отдельные явления, – писал Ф. Энгельс, – мы должны вырвать их из всеобщей связи и рассматривать их изолированно, а в таком случае сменяющиеся движения выступают перед нами – одно как причина, другое как действие».[349]

Каким же критерием следует руководствоваться при разграничении причин и условий и что, на наш взгляд, нужно считать причиной преступления?

Можно согласиться с высказанным в ряде философских работ, положением, что причину следует искать в совокупности необходимых и достаточных для наступления следствия условий.[350] Это верно еще и потому, что каждое явление (вещь, процесс) является многогранным, многоплановым в своих свойствах и отношениях с другими явлениями. И каждая подобная грань, сторона, отношение имеют свою причину. Поэтому одно в то же явление по отношению к разным сторонам следствия может быть и причиной и условием. «Конечно, процесс или состояние вещи, рассматриваемой в разных отношениях, зависят от многих факторов, но в каждом определенном отношении процесс или состояние вещи зависят от определенного фактора… Поэтому разные детерминирующие факторы не равноценны: одни производят процесс, определяют его природу, другие лишь отдельные свойства, одни факторы являются производящими, другие провоцирующими».[351]

В. Н. Кудрявцев считает применимым в криминологических исследованиях критерий разграничения причины и условий, предложенный Г. Кребером: если объект изменяется, то его причина – «это изменяющееся условие в совокупности относительно устойчивых условий».[352] Другими словами, причина противоположна условиям по своей изменчивости или соответственно устойчивости, если речь идет о причине устойчивого состояния.[353]

Применяя данный критерий, В. Н. Кудрявцев как раз и пришел к выводу, что основной причиной преступления являются в одних случаях – особенности личности преступника, а в других – конфликтная жизненная ситуация. Одновременно В. Н. Кудрявцев выступает против трактовки причины как последнего воздействия, реализующего следствие, что приводит, как он справедливо отмечает, к подмене глубоких причин преступности внешними и случайными поводами.[354]

Однако, если согласиться с предложенным критерием и механически его применять, то как раз это и произойдет. Возьмем простейший пример. Гражданину, находившемуся в нетрезвом состоянии на улице, сделали замечание. В ответ на это он учинил хулиганские действия. Если бы замечания не последовало, то вполне вероятно преступление не было бы совершено. Таким образом, если использовать предлагаемый критерий, то именно сделанное замечание явилось причиной преступления. По сравнению с предшествовавшей ситуацией изменилось лишь одно обстоятельство – сделали замечание, остальные условия остались без изменений. В итоге такое рассуждение и данный критерий превратили внешний, незначительный повод в причину преступления.

Разграничение причины и условия следует проводить не таким формальным способом. Только вникнув в суть изучаемых явлений, можно установить, что явилось причиной следствия.

В. И. Ленин подчеркивал, что «действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции».[355] В связи с этим представляется правильной позиция тех философов, которые стремятся связать причину с самой сущностью следствия, его внутренней природой, утверждают, что главным в решении проблемы причинности и условия является вскрытие сущности, внутреннего механизма рассматриваемого явления и внутренней природы порождающей его причины.[356] «Причина, – пишет М. А. Парнюк, – может быть понята только через ее действие, и, наоборот, природу действия можно выяснить лишь через его причину, поскольку они друг друга определяют».[357] Явление-следствие тождественно по сущности с явлением-причиной и является однокачественным с ним.[358] Еще Гегель заметил, что «в действии нет иного содержания, чем в причине» и что «причина и действие, следовательно, по содержанию одно и то же…».[359]

Любое преступление является многогранным, многоплановым явлением. Но нас в данном случае интересует только один аспект – социальная сущность преступления как общественно опасного акта виновного поведения субъекта. В данном определении два главных момента. Во-первых, преступление – это общественно опасное деяние, т. е. поведение, причиняющее вред социалистическим общественным отношениям. Во-вторых, преступление – это общественно опасное виновное поведение субъекта, совершенное под контролем его сознания и воли, когда виновный сознавал общественно опасный характер своего поведения и предвидел его вредные последствия, но тем не менее совершал это деяние, или не предвидел опасных последствий, хотя должен был и мог их предвидеть.

Советские юристы, исследовавшие социальную сущность вины, усматривают ее в отрицательном отношении субъекта к интересам общества, его моральным и правовым требованиям, неуважении прав и интересов других членов общества.[360] Наличие умышленной или неосторожной вины означает, что в совершение общественно опасного деяния включалась личность субъекта преступления как разумного существа, способного правильно расценивать фактическое содержание в общественную значимость своего поступка и руководить своим поведением; включалась личность субъекта со свойственной ей системой отношений к действительности, ценностных ориентаций, установок и мотивов и т. д.

Вина, таким образом, позволяет в большей или меньшей степени связать деяние с нравственно-психологическими особенностями личности преступника, позволяет утверждать, что преступление является следствием и проявлением этих личностных свойств. Преступление это общественно-опасное поведение субъекта, оно является следствием присущих этому субъекту антисоциальных качеств, которые и выступают в качестве «непосредственной» причины всех преступлений, ибо именно они определяют сущность преступления, как виновного общественно опасного деяния.