Тонкая структура (СИ) - Хьюз Сэм

— Зажги свет, — кричит Чэн, раскладывая оборудование на полу у кровати. В голове всплывают старые воспоминания. — И включи пожарную тревогу, если найдешь.

Женщина бьется в конвульсиях, напоминающих эпилептический припадок; пуховое одеяло и простыни по большей части скинуты на пол. Чэн берет женщину за руку и надевает ей на запястье браслет с датчиками. Не найдя на стене красной кнопки, Митч достает из комода зажигалку и держит ее рядом с детектором дыма, пока не срабатывает сигнализация. Наконец, он зажигает свет.

— Пусто, — кричит Чэн, пытаясь заглушить какофонию; у него на глазах экран ноутбука заполняют восемь колонок с показаниями датчиков. — Никаких данных. Я ведь тебе это уже объяснял, да?

— Процесс Рождения занимает четыре фазы, нам нужно было добраться до нашего парня прежде, чем закончится первая, — отвечает Митч.

— То есть до того самого момента, когда его… ее нервные окончания начнут полыхать огнем. Что уже произошло больше минуты назад. Я видел это в своих кошмарах. Точка невозврата. У нас не осталось времени. Вся подготовка была впустую. Мы опоздали к Апокалипсису.

Женщина переворачивается на бок, и ей удается одним глазом привлечь внимание Чэна. Она изящна, на вид около сорока, стройная, загорелая, с темными вьющимися волосами; одета в свободную розовую пижаму. С ее точки зрения эти шестьдесят секунд вполне могли растянуться на тридцать четыре часа. Сейчас она, должно быть, уже близка к безумию.

— Скажи ей, что все будет хорошо, — говорит Чэн, и Митч снова и снова нерешительно повторяет эту фразу на итальянском. Эффекта нет. Она сворачивается калачиком и продолжает кричать.

— План Б. Нам нужно поднять ее на крышу.

|[A]| = p(, |[A]|) + 1. Вертикальная черта, открывающая квадратная скобка, алеф, закрывающая квадратная скобка, вертикальная черта, равняется пониманию, открывающая круглая скобка, точка, запятая, вертикальная черта, открывающая квадратная скобка, алеф, закрывающая квадратная скобка, вертикальная черта, закрывающая круглая скобка, плюс, один. Предупреждение, которое появилось в голове Чэна безо всякой причины и упорно не желало ее покидать.

Стена тюремной камеры/страж/охранник/называйте-как-хотите отказалась выпустить Митча наружу. Если рассуждать логически, то будь противник Митча мертв, угроза, которую он представлял для высших измерения, оказалась бы нейтрализована, и у тюремной камеры больше бы не было причин поддерживать свое существование, потому что — опять же, если рассуждать логически — именно так эту тюрьму запрограммировал сам Митч, вызвавший ее к жизни во время неконтролируемого падения в пространство размерности 3+1. Обращаясь к тюремной стене, Митч утверждал, что «Враг повержен». На что страж ответил: «Нет».

«|[A]| = p(, |[A]|) + 1» означает, что разумная популяция нашей Вселенной (Алеф) на единицу превышает то, какой она выглядит в восприятии читателя. Это означает, что помимо нас здесь есть кто-то еще. Тот, о ком мы ничего не знаем.

Все эти знания за секунду сливаются друг с другом в голове Чэна, пока они вдвоем с Митчем Калрусом несут извивающуюся безымянную итальянку, одновременно пытаясь вскарабкаться по пожарной лестнице на крышу отеля. Оказавшись наверху, они обнаруживают, что кто-то добрался сюда раньше них. Невысокий мужчина крепкого телосложения, с длинными и растрепанными седыми волосами. Он стоит к ним спиной, шепотом отдавая приказы в массивную спутниковую радиостанцию; язык, на котором он говорит, Чэну не знаком, но Митч распознает в его словах русскую речь. Вскоре после их появления до незнакомца доносятся возмущенные крики женщины, и он поворачивается в их сторону. Он носит длинную серую бороду и лишен одной руки. Во взгляде его серо-голубых, почти белых, глаз столько затаенной ярости, что она врезается в Чэна подобно пуле; он выпускает из рук ноги итальянки и в ужасе пятится назад, натыкаясь на ржавый металлический каркас и едва не свалившись с крыши. Сообщение Джима Аккера, доставленное и осознанное, испаряется у Чэна из головы. Оно больше не соответствует действительности, потому что теперь он знает правду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда Русский переводит взгляд на Митча, Митч в тот же момент роняет женщину на пол — Чэн вовремя приходит в себя, чтобы протянуть к ней руку, но не успевает ее схватить; вслед за этим слышится мерзкий звяк, с которым ее голова ударяется о бетонную крышу — и бежит в его сторону. Их разделяет около пятнадцати шагов. Прежде, чем Митчу удается его догнать, Русский выходит на край крыши и спрыгивает на землю. Митч останавливается на краю и провожает взглядом своего противника, который, кружась в воздухе, стремительно несется вниз, исчезая из вида. Из ниоткуда раздается сверхзвуковой хлопок, от которого в радиусе нескольких миль разлетаются все стекла — а затем падающий мужчина исчезает из поля зрения, схваченный прямо в воздухе малиновым пятном, несущимся вдоль улицы на восток со скоростью чуть больше одного Маха. Митч поворачивается, чтобы проследить за их движением, но задолго до того, как он успевает среагировать, Стихия взлетает над уличными фонарями и вместе со своим пассажиром теряется в темном городском небе, направляясь вглубь итальянской территории.

— Ты знаешь, кто это был?! — орет Митч, стараясь перекричать звон у себя в ушах. Развернувшись, он видит Чэна, пытающегося всеми силами удержать бьющуюся в конвульсиях женщину, которая вот-вот переродится в Стихию. — Мы должны его догнать! Мы должны его убить! Ты хоть представляешь, какие разрушения он навлечет на этот мир?

— Митч! Сосредоточься!

— Кто именно его поймал?

— Если исключить Арику, Джейсона и всех погибших, то, скорее всего, это была Юлия Ефремова, Стихия номер шесть. Помимо них она единственный человек на планете, способный без посторонней помощи преодолеть звуковой барьер. — Чэн достает из-за пояса спутниковую радиостанцию и бросает ее Митчу. — Вызови Арику. Прямо сейчас. — Перед тем, как они отправились в Италию, Арику Макклюр последний раз видели в Лондоне. Будь она обычным человеком, лежала бы сейчас в постели. О ее настоящем местонахождении можно только гадать. Она не ожидает, что ее вызовут в ближайшие несколько часов.

Пока Митч связывается с Арикой, Чэн размышляет.

Вплоть до сегодняшнего дня Рождения происходили раз в солнечный год с погрешностью меньше двух секунд. Естественные процессы с годовой периодичностью существуют, но они не могут действовать настолько точно. Для этого нужны часы. Нужен разум. Он уже давно перестал считать Митча источником силы Стихий. Но как насчет его оппонента? Где-то там, наверху, есть два нетронутых XG-резерва. Один хороший, другой плохой. Что, если на деле имел место какой-то инцидент? Что, если злодей очнулся запертым в теле случайно подвернувшегося русского ученого — точно так же, как Митч оказался в ловушке тела… ээм, Митча? Что, если он попытался «заземлить» остаток своей гиперпространственной энергии? Мы ведь всегда знали, что Семерка и Шестерка были русскими…

— Сколько у нас времени? — спрашивает Митч, продолжая вызывать Арику на связь.

— Несколько минут. Не забывай, даже после того, как Арика сюда долетит, ей придется отнести эту женщину как можно дальше от берега, прежде чем та придет в себя. У нас… — Чэн вводит какие-то команды в терминал своего ноутбука и ждет, пока на экране не появятся показания датчиков.

— Она не отвечает, — сообщает Митч.

— Значит, она, скорее всего, почувствовала нарастающую силу еще раньше нас. Она, наверное, уже в воздухе. Либо так, либо она пропустила свое дежурство и просто бросила на произвол судьбы сотни тысяч человек, включая нас. Я предпочитаю верить, что девочка сохранила достаточно человечности, чтобы беспокоиться за нашу жизнь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А ее саму ты человеком не считаешь?

Чэн замолкает на несколько секунд, делая мысленные прикидки.

— Она уже должна быть здесь. Если бы она выдвинулась сразу после того, как почувствовала нарастание силы, то была бы здесь еще до начала криков. — Всё наладится, — обращается он к женщине, тело которой продолжают терзать судороги. — Всё наладится.