Роковое наваждение - Элизабет Торнтон

— Мне не о чем советоваться с Дрю. У меня своя голова на плечах.

Констанция открыла рот, чтобы что-то сказать, но Сара остановила ее резким взмахом руки. Ей не хотелось ссориться с Констанцией, особенно в брачную ночь, но выпадов против Макса она стерпеть не могла.

— Отныне, — жестко сказала Сара, — я попрошу говорить о Максе с уважением. Это, кстати, касается также и Саймона с Мартином. Если для вас это окажется слишком трудно, вы можете уехать из Лонгфилда, я вас не держу. И знай, я не шучу, Констанция. Так серьезно я еще никогда в жизни не говорила.

Констанция смотрела на нее в немом изумлении. Ей потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное, и только потом она смогла сказать:

— Твоя беда заключается в том, моя дорогая, что ты так и не научилась разбираться в людях. Не могла понять, кто твой друг, а кто враг. Вот уж никогда не ожидала услышать от тебя такое!

— Не услышала бы вообще, если бы вела себя как подобает, — отрезала Сара.

Констанция перебросила снятое с Сары платье через локоть и направилась к двери. Но последний выстрел она все равно оставила за собой. Уже в дверях она обернулась и спросила Сару:

— Ты в последнее время стала презирать своих братьев. Но знаешь ли ты, за что их выгнали из Оксфорда?

— За то, что они ввязались в драку из-за какой-то шлюхи.

— Ошибаешься. Они ввязались в драку из-за тебя. Они дрались за твое доброе имя. И это был не первый случай, когда мои мальчики вступались за тебя. Только, пожалуйста, не говори им, что я их выдала. Это их тайна.

— Что? Констанция…

Констанция торжествующе улыбнулась и вышла. Вот это удар! Сара вспомнила, как отчитывала братьев, когда узнала о том, что их отчислили. “Это была драка за честь женщины”, — сказал тогда Саймон. А когда Мартин хотел что-то добавить, Саймон оборвал его.

Сара встала и сделала несколько кругов по спальне, подошла к окну и выглянула.

Окна домика садовника были темны. Как жаль, что сейчас рядом с нею нет Дрю. Его, как никого другого, ей хотелось бы видеть на своей свадьбе. Но Саймон сказал, что Дрю уехал по делам в Винчестер.

Хоть бы Би была здесь! С ней тоже можно было бы посоветоваться. Но Би отказалась ехать в Лонгфилд, не захотела, по ее выражению, торчать между мужем и женой.

О господи, что же она натворила, что наделала!

Сара присела на подоконник и невидящими глазами уставилась в темноту.

Глава 19

Она уже собиралась задуть свечу на камине, когда в комнату вошел Макс.

— Это ты? — удивленно спросила Сара.

Он был без сюртука, в одних только черных брюках и белой рубашке.

— А кого еще ты ждешь в свою свадебную ночь? — с улыбкой ответил Макс. — Ты уж меня извини за то, что я едва не уснул за столом. Поездка в Винчестер вымотала меня, но сейчас я в форме.

— Понимаю, — через силу улыбнулась Сара и сцепила пальцы, чтобы скрыть дрожь в руках. — Макс, я хотела сказать тебе относительно прошлой ночи…

— Что такое?

— Я думаю, у тебя сложилось неверное представление…

— О чем ты, Сара?

Она, не в силах выдержать его пристальный взгляд, отвернулась и принялась перебирать в пальцах лепестки белых роз — свадебный букет, подаренный ей Анной. Аромат роз наполнил комнату.

— Я не хочу, чтобы наш брак был настоящим. Макс, — сказала Сара.

Когда она повернулась, он стоял прямо перед нею. Сердце Сары забилось так сильно, что, наверное, и Максу было слышно, как оно колотится в груди.

— Я не хочу, чтобы этот брак был настоящим, — повторила она, глядя на этот раз прямо ему в глаза.

Макс прекрасно слышал слова Сары, но ее глаза… Они говорили как раз об обратном. И глазам Сары он верил больше, чем ее словам. Макс шагнул к ней, и Сара подняла перед собой скрещенные руки так, словно хотела защититься.

Она чувствовала обиду Макса, хотя внешне он продолжал оставаться спокойным и все так же улыбался, глядя на нее.

— Напрасно ты так говоришь, Сара. Еще немного, и я скажу, что ты коварная обманщица.

— Мне кажется, все дело в том. Макс, — вскинула голову Сара, — что у тебя было слишком много женщин. Макс удивленно поднял бровь.

— А мне кажется, у тебя искаженное представление об этом. Ты преувеличиваешь. Да, у меня были романы с женщинами, но ни одну из них я не просил стать моей женой.

Сара смущенно покраснела.

— Прости, Макс. Я не о том. Просто, видишь ли…

— Ты считаешь меня охотником за приданым?

— Конечно, нет. И прости, если можешь, моих… Мне стыдно за свою семью.

— Тогда в чем дело? — настойчиво продолжал Макс. — Неужели ты думаешь, что все это я делаю только для того, чтобы напечатать в своей газете сенсационный репортаж?

— И этого я не думаю. Ты же обещал.

— Тогда в чем же дело, женушка? В чем дело, Сара? Скажи!

Макс был совсем рядом, и Сара чувствовала жар его тела, в ней против воли начала пробуждаться страсть. Сара захотела сделать шаг в сторону, но оказалось, что она буквально зажата в угол между стеной и туалетным столиком.

— Макс, ты же знаешь, кто я, — выдохнула Сара. — Меня зовут Сара Карстерс, и меня судили за убийство. Правда, суд меня оправдал, но присяжные могли и ошибаться. Разве не так?

— Не так, — улыбнулся Макс. — Я прекрасно знаю, что ты невиновна.

Для Сары эти слова прозвучали торжественно и немного официально, но что скрывать: ей очень приятно было это услышать.

— Я никогда не хотела по-настоящему выйти замуж, — сглотнула Сара. — Да и зачем? Если у меня.., у нас будут дети, то как им жить с таким пятном на моей биографии, сам подумай.

Макс молча обнял ее и нежно поцеловал в глаза. Он не хотел форсировать события. Если Сара захочет близости с ним, пусть это будет ее желанием, безо всякого нажима с его стороны.

— Саймон и Мартин ни на что больше не жаловались? — спросил он.

— Не жаловались, хотя им сейчас нелегко. — Ресницы Сары опустились вниз, прикрывая глаза. — Констанция рассказала мне, за что их выгнали из университета. Они защищали мое доброе имя.

По лицу Макса расплылась улыбка. Она сначала тронула его губы, затем поднялась вверх и согрела глаза.

— Напомни завтра утром, чтобы я пожал им руки.

— Макс, это серьезно, — вспыхнула Сара.

— Разумеется, серьезно. Кстати, когда Констанция рассказала тебе об этом?

— Только что, когда помогала мне переодеваться. Теперь Максу все стало ясно.

— И теперь тебя мучают угрызения совести? — спросил он.

— Если говорить точнее, то только теперь я понимаю, что слишком поторопилась. Я думала о том, как будет лучше для меня, и совсем не думала о тебе. Но еще не поздно все исправить. Можно будет объявить о том, что наш брак недействителен или что-нибудь в этом роде.