Чёрный парад - Карина Вальц

ловить вторженца, а я занялась обыском уже в королевских покоях. Просмотрела все: от шкафов и полок до стен и ковров. Даже кровать прощупала, чувствуя себя той еще извращенкой. Но ничего не нашла. Ни-че-го. Ни единого дневника Роксаны, а пропало целых два.

Так куда они делись?

Я былауверена, что они здесь. Ошиблась? Тогда остается открытым вопрос: как наш убийца-фокусник смог их пронести мимо охраны? Вера в существование призраков меж тем росла и крепла. Я зло пнула ножку кровати, скривилась от боли после неудачного пинка и присела на кресло. В сотый раз огляделась… и кое-что вспомнила. Когда я вернулась во дворец и поспешила увидеться с принцем, он был в библиотеке. Вместе с Карлом они изучали дневники королевы, те места, где Роксана рассказывала о тайных проходах. Помнится, Александр тогда сообщил, что в его покоях есть дополнительная комната, ниша, чтобы скрыться от беды. И в спальне Августы имеется что-то похожее.

Прикинув, в какой стороне может прятаться ниша, я выбрала общую между комнатами стену. Здесь скрыт проход, значит, по соседству как раз есть место. Было бы удобно, располагайся у стены шкаф, но ничего подобного, глаз радовала гладкая каменная поверхность с небольшими трещинами. К ним я и пригляделась, прослеживая замысловатый рисунок, и в одном месте рисунок уж очень походил на прямоугольник. Я с силой нажала на стену, и отворилась дверь. Тяжелая, каменная, но это была именно дверь.

Не без труда я увеличила щель и пролезла внутрь.

А в комнату вернулась с дневниками Роксаны в руках.

Дверь, уже другая, вдруг скрипнула. Я только и успела закинуть дневники обратно в нишу и прижаться телом к камню, чтобы скрыть вторжение. Спрятаться сама уже не успевала… хотя это оказалось ни к чему: в спальню вошел не ловкий убийца, а всего лишь его величество Александр Гранфельтский.

— Ида? — он огляделся, словно надеялся увидеть рядом кого-то еще. Не увидев, спросил: — Ты что здесь делаешь?

— Ничего особенного, прокралась понюхать твою подушку.

— А если серьезно?

— У меня дело, — ответила коротко. — А ты разве не должен завтракать?

— Завтрак уже закончился. Августа забыла перчатки…

— А ты у нее на побегушках теперь?

Александр усмехнулся и обошел кровать, взглядом что-то выискивая. Надо думать, те самые забытые перчатки. Я прижалась к каменной стене сильнее и, услышав глухой щелчок, выдохнула.

— Ревнуешь, Ида? Брось, ты же знаешь, что я люблю только тебя.

Мне вдруг стало смешно:

— Ты бы определился, честное слово.

— О чем ты говоришь?

— Об Августе, супруге твоей.

— Ах, об этом… брось, она — временный этап, это всем вокруг известно, — Александр наконец нашел перчатку и засунул ее в карман, вышел из-за кровати и остановился напротив меня: — У нас с тобой настоящая любовь, произрастающая из детства, разве можно испытать похожие чувства к другому? К незнакомцу.

— Почему нет?

— Это смешно!

— Значит, предыдущий наш разговор вдруг стал смешным? — я покачала головой, даже не зная, что можно сказать. Но потом как прорвало: — Судьи, Александр! Возьми уже себя в руки. Все это время я верила в тебя больше, чем в себя, видела тебя другим, настоящим мужчиной и будущим королем. Но мы так давно нормально не общались, что теперь мне кажется, мужчину я нафантазировала. Взяла образ мальчика, в которого была влюблена, а остальное додумала. Ты даже в чувствах своих разобраться не можешь! Хотя это последнее, в чем ты должен разбираться и о чем вообще стоит говорить.

— Потому что чувства для железной альтьеры Иделаиды неважны?

— Потому что плевать на них! Слышишь? Плевать! Я отправила в Аннерам человека, который мне искренне нравился, которого я… неважно. Я готова была попрощаться с ним навечно. Я оставила его в Посмертье этой ночью, натравив мертвых, потому что… потому что Мертвоземье важнее любых чувств. Я поняла это не сразу, но поняла. Пора и тебе дойти до этой мысли. Ты король, мать твою, хватит быть тряпкой, над которой потешается Дарлан. Возьми его за шкирку и заставь трепетать, не позволяй ему действовать от твоего имени. Соберись! Иначе скоро над тобой будут потешаться все, кому не лень.

Александр не ответил, смотрел на меня молча тяжелым взглядом некогда родных глаз. Его грудь часто вздымалась, а руки сжимались в кулаки. Неудивительно, ведь кому понравится столь унизительная речь? Но быть посмешищем еще более унизительно, так что ничего, потерпит.

— Ты… — хрипло сказал он и шагнул ко мне. — …ты что говоришь?

Я стояла у стены, и теперь оказалась в ловушке. Но Александра бояться не собиралась, а просто его оттолкнула. Несильно, но он меня понял и не стал сопротивляться.

— Неси перчатки своей королеве, — процедила я, уже вне себя от злости. — И больше не смей ее подводить, понятно? Признаешься мне в любви еще раз — ударю, и плевать на последствия. Ваше величество.

— Значит, вот как, Ида? Увы, окончен бал, интерес к тебе пропал?

— Именно так.

Александр резко шагнул назад, словно от удара. А потом еще.

Так он дошел до двери и стремительно вышел в коридор. А я сползла по стене вниз, часто дыша от невыносимой ярости. Давно я такого не ощущала! Но это уже чересчур, край! То он любит Августу, а я «неправильная» и со мной он не король, то я его любовь с детства, неистребимая и вечная. Нет, последнее в глубине души я понимала, несмотря на разочарование, через которое принц протащил меня за последние дни… но зачем это все озвучивать? Говорить про любовь, при это ища перчатки драгоценной супруги. Наверняка сейчас и Августе про любовь задвинет.

Из дворца смертельно захотелось сбежать.

Обратно домой, жить там спокойно и свести общение с людьми к минимуму.

Но ловушка захлопнута, выхода из дворца нет, разве что угодить в другую ловушку… Уже без лишних эмоций я встала на колени и вновь надавила на стену. Достала дневники, закрыла нишу и прошла в спальню Августы:

— Смена позиции, — шепнула Янису. — Нужно приглядеть за нишей, я покажу… дневники были там, уверена, убийца за ними вернется. Твое дело — не упустить его. Справишься?

— Конечно, альтьера.

— Я сменю тебя позже, только посмотрю, что здесь, — я помахала дневниками.

И Янис честно отработал до вечера, за это время я и дневники прочитала от корки до корки, и даже