Владетель Мессиака. Двоеженец - Ксавье де Монтепен

Старик зарыдал. Король был встревожен и, заикаясь, произнес:

— Каспар д'Эспиншаль присягнул мне в том, что жена его жива.

— Увы, ваше величество, я сам открыл гроб, но узнать дочь не смог: труп был без головы. Но если бы Одилия жила, неужели же я не получил бы от нее весть? Я чувствую, что у меня нет дочери. И во сне она мне снится всегда без головы. Ее отравили и обезглавили; ее смерть лежит у меня на сердце. Государь! Прошу мести на злодея, выпившего столько крови. Он живет, и безнаказанно, а это позор для Франции и короля. Вы помиловали его, и вы можете взять обратно это помилование.

Людовик XIV сжал голову руками и воскликнул:

— Верно, я его помиловал, но меня обманули. Взять обратно помилование не могу, но справедливость должна восторжествовать. По преступлениям, за которые Каспар д'Эспиншаль осужден трибуналом в Риоме, его нельзя тронуть. Но я назначу чрезвычайную комиссию для расследования дел в Савойе и она явится туда поддержанной вооруженной силой. Ее миссия — расследовать и разоблачить преступления, совершенные сеньорами вашей провинции. Вам, Шато-Моран, я благодарен за высказанную правду. Я совершу правосудие, и велю рубить головы даже такие, которые гораздо выше стоят, чем голова графа Каспара д'Эспиншаля.

Шато-Моран поцеловал королевскую руку и хотел уходить. Король остановил его словами:

— Передайте президенту Новиону, что я благодарю его за предоставленную вам аудиенцию и назначаю его президентом чрезвычайной комиссии в Савойе, которую именую «Трибуналом Великих дней». Что касается вас, граф, то я имею планы относительно вашей личности. Вы в летах, но силы ваши еще достаточно сохранились?

— Соглашаюсь с мнением вашего величества, — почтительно ответил Шато-Моран. — Но горе и годы много отняли у меня сил и здоровья.

— Деятельная жизнь будет для вас полезна?

На этот вопрос Шато-Моран ничего не ответил.

— Не согласитесь ли вы принять титул наместника и великого маршала Савойской провинции?

— Ваше величество?

— Я вас спрашиваю: принимаете ли вы назначение?

— Принимаю на время, пока будет существовать «Комиссия Великих дней», принимаю с благодарностью и клянусь приложить все усилия, чтобы остаться достойным великих милостей моего монарха.

— Прощайте, граф! Сир де Новион получит соответствующие инструкции.

Обрадованный и счастливый, старый граф Шато-Моран поспешил выйти из дворца Пале-Рояля.

IV

Но он напрасно искал глазами Рауля; юноша, обещавший ожидать его, очевидно, куда-то ушел или был еще в галереях дворца. На крыльце графа догнал человек, очевидно, лакей, и почтительно спросил:

— Я имею честь говорить с графом Шато-Мораном?

— Да! А что тебе надо? — спросил доверчивый старик.

— Мой господин, сир Новион, прислал за вами карету. Она ожидает на углу улицы Бон-Анфан. Угодно вам будет ехать?

Старик согласился. Но едва он уселся, как дверцы кареты заперлись на ключ и с обеих сторон уселись люди с пистолетами.

— Что это значит? — воскликнул удивленный граф.

— Мы чиновники полиции!

— Что мне за дело до полиции!

— У нас приказ арестовать вас.

— Вы посходили с ума. Я выхожу от короля, осыпавшего меня милостями. Здесь недоразумение!

— Может быть, но нас это не касается.

— Куда вы меня везете?

— Это вы потом узнаете.

— Ах вы, плуты! Что же значат слова лакея, только что меня встретившего?

— Значат, что мы желали быть деликатными. Арестуй мы вас на дворе Пале-Рояля, вы бы наделали шуму. А теперь дело пошло глаже и вы, как воробей, сами влезли в клетку.

— Ну, что касается этого, могу вас уверить, вы ошибаетесь…

И разбив кулаком одно из окон кареты, старик высунул голову и крикнул: «На помощь!»

Но экипаж охраняли всадники. Старика схватили, оторвали от окошка и объявили: еще один крик, и мы вас застрелим.

Шато-Моран задрожал: он вдруг узнал в одном из мнимых полицейских, скакавших возле кареты, доверенного слугу Каспара д'Эспиншаля, знакомого и ему хорошо, Иеронима Паскаля.

— Это только засада! — подумал старый граф. И сейчас же в голове его сложился план действий. Опустив голову и закрыв глаза он притворился покорившимся. Но когда карета достигла многолюдной части города и поехала тише, он вдруг протянул руки и схватил оружие своих сторожей. Кричать было опасно. Сбиры попытались одолеть старика без шума. Но старик имел стальные мускулы и, выкрутив руки сбирам, отнял пистолеты, восклицая:

— Теперь, господа, моя очередь! Говорите правду, или я, клянусь честью дворянина, прострелю вам головы.

Сбиры переглянулись в ужасе.

— Кто вы такие? Не на службе ли вы у Каспара д'Эспиншаля?

— Мы на службе у де Гиза.

— Как зовут мошенника, который охраняет карету?

— Паскаль.

— Очень хорошо. Теперь отворяйте каретное окно или я застрелю вас.

Окно было отворено. Прицелившись в Паскаля, Шато-Моран велел ему остановить экипаж и выпустить его, так как он опознан. Но Паскаль скрылся за каретой и велел кучеру ехать скорее. Карета понеслась в галоп. Напрасно старый граф звал на помощь, дверцы экипажа были крепки, а кони неслись стрелой. Но на базаре толпа заинтересовалась странной сценой и остановила лошадей.

— Прочь! — крикнул Паскаль. — Мы отвозим до границы изгнанника.

— Это ложь! Ложь! — вопил Шато-Моран.

— Покажи нам приказ! Королевский приказ! — шумела толпа.

Паскаль достал пергамент с королевской печатью. Это был бланк, украденный у принца де Гиза, в который Каспар д'Эспиншаль вписал нужный ему приказ.

Проходящий мимо солдат обратился к толпе, приказывая разойтись и не мешать исполнению королевской воли.

— Это ложь! Ложь! — снова закричал взбешенный старый граф. Но его назвали просто сумасшедшим и готовы были предать воле сбиров. Вдруг подбежал Рауль.

— Посылай сейчас уведомить обо всем Телемака де Сент-Беата! — крикнул ему Шато-Моран.

— Телемак де Сент-Беат уже уведомлен и подъезжает сюда.

В эту минуту Паскаль скомандовал, и карета снова покатилась. Но ехать без остановки было невозможно. На крик арестанта сбежалась толпа, почти ежеминутно надо было показывать королевский приказ и просить расходиться. На углу улицы Мер и Мартина стояли полицейские. Паскаль обратился к ним, попросил помощи.

Началась свалка. Взбешенный Шато-Моран выстрелил раз и ранил полицейского.

На него кинулись с алебардами, но он закрыл себя двумя мошенниками, сидевшими в карете, и снова выстрелил. Один из всадников, ехавших с Паскалем, упал.