Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945 - Вильгельм Хёттль

Первые разногласия между Германией и Венгрией возникли весной 1941 года, когда Гитлер начал подготовку к югославской кампании. Типичным примером явилось самоубийство графа Михала Телеки[77]. Незадолго до этого Венгрия заключила с Югославией договор о дружбе, ратификация которого состоялась 27 февраля. Теперь же Венгрия приглашалась Германией к совместному нападению на своего нового друга, за что ей должны были быть возвращены территории, отошедшие к Югославии в 1918 году. Кроме того, Гитлер на секретном совещании пообещал Хорти передать Венгрии еще и район сербского Баната.

Хорти был готов без зазрения совести получить это приобретение, однако премьер-министр Телеки посчитал нечестным и политически неправильным разорвать договор, совсем недавно подписанный. Когда Хорти оказал на него давление, требуя подписать приказ об объявлении всеобщей мобилизации, Телеки столкнулся лицом к лицу с проблемой, решить которую был не в состоянии. Он мог бы, конечно, выполнить требование регента, но честь венгерского аристократа не позволила ему нарушить свое обязательство. И он пустил себе пулю в лоб, прежде чем нога первого венгерского солдата пересекла границу Югославии.

Таким же образом регент поступил и при подготовке нападения на Россию. Будучи поклонником Англии и стремясь уйти от конфликта с западными державами, он приветствовал превентивную войну против Советского Союза. Советско-германский пакт о ненападении 1939 года произвел на него шоковое действие, как, впрочем, и на большинство венгерского народа. Вплоть до начала военных действий в 1941 году Хорти слал Гитлеру предупреждения о подготовке России к войне, основываясь на информации, полученной венгерской секретной службой. Роль его в этом плане не должна быть преуменьшена, поскольку он тем самым подкреплял решимость фюрера напасть на Россию. Да и сам Гитлер подчеркивал это неоднократно в своих с ним беседах, добавляя, что, если Венгрия выступит на стороне Германии, он не будет опасаться никакого предательства с ее стороны.

Хорти настоял и на том, чтобы премьер-министр Ласло Бардосси подписал декларацию об объявлении войны России. Когда ему впоследствии, на Нюрнбергском процессе, было предъявлено обвинение в участии в нападении на Югославию в апреле 1941 года и подписании декларации о войне с Россией в июне 1941 года, он попытался переложить всю ответственность на своих министров и коллег того времени. Бардосси поступил не так, как его предшественник, посчитав обязательной свою верность главе государства. Впоследствии он даже не упоминал о том давлении, которое было на него оказано регентом при отдаче приказа о начале боевых действий венгерской армии против России.

Следует отметить, что большинство венгерского народа и солдат венгерской армии поддерживали Хорти в его стремлении начать войну с Россией. Вскоре, однако, выяснилось, что подготовка страны к войне была явно недостаточной. Организационные недостатки отрицательно сказывались на несчастных солдатах на фронте. Венгерские войска испытывали лишения, их потери были высокими, а успехи весьма скромными. Одно поражение следовало за другим. 1-я венгерская армия потерпела сокрушительную катастрофу в боях на Дону. Венгерский народ, воспринимавший первые победы с воодушевлением, быстро потерял оптимизм и терпение. В стране стали преобладать антивоенные настроения, так что те лидеры, которые весной 1943 года задумались о необходимости заключения сепаратного мира, поняли, что народ с ними.

Наиболее важными пунктами их контактов с западными державами были венгерские посольства и представительства в Стокгольме, Берне, Лисабоне и Анкаре. Движение к миру с Западом возглавил сам премьер-министр Миклош Каллаи. В качестве его ближайшего советника выступал граф Бетлен, который в течение ряда лет тоже был премьер-министром страны и многое знал. Хорти, предупрежденный об их деятельности, закрывал на нее глаза, следя за развитием событий. Практически только венгерская секретная служба имела возможности и средства для установления ненавязчивых контактов со странами противника. Конфиденциальным посредником регента и премьер-министра был шеф службы безопасности – двойника немецкого гестапо. Это был генерал-майор Уйсцассы, поддерживавший тесную связь с начальником второго отдела Генерального штаба полковником Кадаром.

Только в начале 1944 года стали появляться первые результаты их усилий. Венгерские заговорщики заявили о желании Венгрии заключить сепаратный мирный договор и хотели бы знать условия, на которых будет установлено перемирие. Переговоры ими велись с представителем западных держав – неким американским полковником. Полномочий для ведения переговоров он не имел, так как был просто офицером американской секретной службы – управления стратегических служб. Уже в начале переговоров с Уйсцассы полковник заявил о своей готовности прибыть в Венгрию по воздуху для обсуждения дальнейших деталей. Его визит был намечен на середину марта 1944 года.

Я был проинформирован офицерами венгерской секретной службы об этих переговорах и контактах Уйсцассы с американским полковником, о чем доложил в Берлин. Тогда Гитлер решил действовать. Намерения Венгрии заключить сепаратный мир должны быть сорваны, приказал он, чтобы не подвергать опасности южный участок Восточного фронта. Приготовления к этому начались немедленно. Генеральный штаб по распоряжению Гитлера разработал план операции «Маргарита I» по обеспечению безопасности Венгрии. Для обеспечения безопасности Румынии был также разработан план – операция «Маргарита II». Однако, когда пришло время действовать по этому плану, войск в распоряжении немецкого командования не оказалось.

Первоначально Гитлер намеревался оккупировать Венгрию немецкими войсками при некотором участии румынских и словацких подразделений. Потом вдруг без каких-либо официальных комментариев проинформировал маршала Антонеску и президента Тисо о своих намерениях. Оба выразили дружный протест, не зная даже деталей намеченной операции. Тогда в оперативный план были внесены изменения о проведении всей операции только немецкими войсками без привлечения румын и словаков.

План Гитлера был тут же одобрен Риббентропом и Гиммлером, хотя оба и были убеждены в его нецелесообразности. Будучи специалистом по юго-восточным проблемам, я немедленно составил докладную записку, в которой изложил альтернативный план. Но ни Риббентроп, ни Гиммлер не решились представить его Гитлеру, так как он в корне отличался от плана, разработанного самим фюрером. В последний момент, однако, нашелся человек, решившийся сделать это, – Вальтер Хевель, офицер связи в ставке фюрера от министерства иностранных дел, имевший мужество и моральную ответственность в гораздо большей степени, чем многие важные личности рейха.