Ночь триффидов - Саймон Кларк

— Давайте, ну давайте же… — шептал я, сжав кулаки. До вездехода оставалось совсем немного. Еще несколько секунд — и они будут в безопасности. Но мои молитвы ни к чему не привели. Я увидел, как люди в камуфляже выкатили на боевую позицию крупнокалиберную базуку. Выстрел прямой наводкой с расстояния тридцать шагов пробил стальную грудь чудовища, боезапас взорвался, обе пулеметные башни взлетели в воздух, вездеход превратился в огненный шар. Я отказывался верить своим глазам. Взрыв бросил Сэма и Джесми на землю, но они мгновенно вскочили на ноги и в надежде найти укрытие бросились к столовой. Однако я знал, что передышка, которую они там получат, окажется слишком короткой.

Я повернулся и резко дернул Гэбриэла за рукав.

— Надо возвращаться!

— Зачем? Мы почти на свободе!

— Там Сэм и Джесми. Они в ловушке!

Гэбриэл оглянулся и, мгновенно оценив ситуацию, закричал:

— Водитель! Поворот на сто восемьдесят градусов… И будь готов к приему пассажиров! — Он поглядел мне в глаза: — Что ж, Дэвид. Пожалуй, пришло время помолиться. Через мгновение мы сунем головы в львиную пасть.

Глава 25

Отступление

Теперь мы спускались под гору, и вездеход катился к зданию столовой значительно быстрее, чем минуту назад, когда мы ехали к пролому в изгороди. Джесми била из окна длинными очередями из своего пистолета-пулемета, а Сэм стрелял из револьвера, укрывшись за дверным косяком.

Положение было хуже некуда. Примерно тридцать десантников приближались к зданию, поливая его огнем из всех видов стрелкового оружия.

— Надо действовать максимально быстро! — крикнул Гэбриэл. — Когда будем двигаться вдоль здания, открывай люк и втягивай на ходу обоих.

Я кивнул, вцепившись обеими руками в разделительный барьер.

В своей прозрачной кабине мы являли собой превосходную мишень. Я знал, что нахожусь за закаленным бронестеклом, но мне не хотелось, чтобы на прочность его испытывали пули.

Когда мы оказались на ровной площадке и развернулись к столовой, прямо на пути вездехода оказались несколько солдат противника. Успех и провал операции измерялся секундами. Стоило одному из них метнуть гранату в помещение столовой…

Увидев перед собой людей, водитель машинально надавил на тормоз.

— Гони! — рявкнул Гэбриэл и для убедительности пнул дверь кабины. — Если эти свиньи не разбегутся, дави их к чертовой бабушке!

«Свиньи» разбежались. Они отскочили в стороны, когда «Джамбо» с ревом двинулся на них. Из-под гусениц летели во все стороны комья грязи.

— Готовься открыть люк! — крикнул мне Гэбриэл и стал руководить действиями водителя. Машина должна была подойти как можно ближе к зданию столовой. Враги расступились перед нами, как Красное море перед Моисеем. Теперь их было огромное множество. Нас, если продолжить метафору, окружал океан людей в камуфляже. Я быстро огляделся. Лагерь был полностью в руках врага. Но, как я подозревал, период оккупации окажется не слишком долгим. Со своего места я видел, как спешат триффиды. Верхушки стволов ритмично раскачивались, длинные ядовитые стрекала хлестали воздух. Они потоком вливались через проломы в изгороди. Часть из них останавливалась над мертвецами, другие продолжали свой поход. Эта ночь в лагере станет ночью пиршества.

— Будь они прокляты! — с горечью воскликнул Гэбриэл. Посмотрев вперед по ходу машины, я увидел группу людей. Они не пытались от нас бежать. Двое из них наводили черное жерло здоровенной трубы.

— Базука! — крикнул Гэбриэл. — Готовься выскочить из машины!

Я никогда не перестану удивляться, как мгновения, подобные этому, заставляют людей принимать решения и действовать за какие-то доли секунды. Совершенно не думая и повинуясь только инстинкту самосохранения, я схватил рукоятку управления огнеметом и нажал красную гашетку. Из трубы вырвалась струя пламени. Мгновение — и струя превратилась в огненный клубок. Там, где только что стояла базука, разверзлась преисподняя.

Я продолжал давить на красную кнопку, отстраненно наблюдая, как солдаты Торренса мечутся в море огня. Прошло еще несколько секунд, прежде чем я убрал палец с гашетки. Огнемет перестал изрыгать поток пламени, и я закрыл глаза, чтобы не видеть.

За какие-то доли секунды вездеход промчался мимо того, что осталось от вражеских солдат.

— Люк, Дэвид! — скомандовал Гэбриэл.

Вездеход остановился у столовой, всего в нескольких футах от дверей. Сэм Даймс, прижав к груди портфель с драгоценными документами, выскочил из пробитых пулями дверей. У самой машины он на миг остановился, давая знак Джесми поторопиться. Та выскользнула из окна и почти добралась до люка. Но в тот момент, когда взгляд бездонных глаз девушки встретился с моим, ее настигла пуля. Джесми рухнула на землю. Волосы окрасились в темно-красный цвет, блестящие глаза потухли — из них мгновенно ушла жизнь.

Сэм посмотрел на лежащую Джесми с недоумением и болью и поднял с земли ее оружие.

— Все кончено, Сэм! — крикнул я. — Лезь в машину!

Сэм переминался с ноги на ногу. Он кипел жаждой мщения. Наконец, взглянув в последний раз на безжизненное тело Джесми, он горестно покачал головой и поднялся в вездеход.

— Полный ход, водитель! Самый полный!

Захлопнув за собой люк, Сэм занял кресло впереди меня. Его обычно спокойные глаза сейчас пылали такой яростью, что, глядя в них, я чувствовал, как кровь стынет у меня в жилах.

— Спасибо, ребята, — сказал он на удивление тихо и уставился в окно, глядя куда-то вдаль.

На сей раз я без угрызений совести поливал огнем всех появляющихся в моем поле зрения солдат. Когда «Джамбо», взобравшись на холм, прорывался через ограду, за ним тянулся след выжженной земли, и этот след был усеян черными тлеющими кочками. И теперь я с огромным удовлетворением взирал на дело рук своих.

Когда наступила ночь, мы были на огромной бескрайней равнине в десяти милях от разрушенного лагеря. Из всех оставшихся вездеходов мы образовали круг, поставив их как можно плотнее друг к другу. По равнине к полю битвы шагали триффиды. Они спешили на пиршество. «Приходите на пир», — вспомнил я. Растения решительно шагали на север. Подсчет показал, что бежать из лагеря удалось примерно сотне «лесовиков». Пребывая в глубокой печали после поражения, мы разожгли костер за линией вездеходов, в свободной от триффидов зоне. В ход пошли сухие пайки и вода из герметичных бутылей. Ужин — или то, что можно было назвать ужином, — проходил в угрюмой тишине. Покончив с едой и выставив по периметру вооруженных часовых, мы улеглись спать.

Я лежал на траве и смотрел в небо. Созвездие Ориона, мое самое любимое с детских лет, сейчас выглядело довольно тускло. Некогда сверкающий пояс небесного охотника совершенно исчез. То, что вставало барьером между землей и солнцем, по-прежнему дрейфовало по течениям великого космического моря. Порой оно превращало наше солнце в темно-красный диск. А порой истончалось — и тогда солнце сияло почти в полную силу. Сейчас на небо опустилась вуаль, сквозь которую мог пробиться свет только самых ярких звезд, да и те больше всего напоминали редкие зубы в черной пасти черепа.