Сумасшедшая принцесса - Татьяна Устименко

Усиленно подпихивая алебардами, нас подвели к виселице. Орк взирал на зловещее сооружение с философским спокойствием. У Ланса, кажется, намечалась истерика. Гигант в красном колпаке легко поднял каждого из нас, даже отнюдь не хилого Огвура, бережно поставил на хлипкую табуреточку и набросил на шею пеньковую петлю. Ланс жалобно посмотрел на меня умоляющим взором. «Ну, сделай же что-нибудь», – кричали его глаза. Я успокаивающе опустила ресницы. «Еще не время», – так должен был понять меня полуэльф. Но Ланс продолжал волноваться. Зато орк заметил мою мимическую пантомиму и облегченно вздохнул. Все-таки умирать не хотелось никому.

Сугута бодро вскочил, вытащил из кармана какой-то свиток и принялся громко читать:

– Согласно воле барона Пампура де Кардиньяка, назначенного суверенным владельцем этих мест и обладающего правом лично вершить суд, мы присуждаем к немедленной смерти через повешение рыжую ведьму и двух ее приспешников…

Услышав приговор, Ланс сдавленно застонал и попытался лишиться чувств. Я сердито цыкнула – не смей. Еще не хватало, чтобы этот балбес сам раньше времени сверзился с и без того хлипкой табуретки.

– Упомянутая ведьма оказалась эмиссаром проклятой демоницы Ринецеи, что следует из письма, отобранного у пойманного лазутчика…

Я мысленно возликовала. Ага, я оказалась права – без Ринецеи здесь не обошлось.

– …поэтому приговор справедлив и обжалованию не подлежит. Волей барона де Кардиньяка приказываю привести приговор в исполнение.

Довольный Сугута тщательно свернул свиток и сел на свое место. Барон продолжал хранить молчание, отчего-то все более пристально вглядываясь в мои лицо и фигуру. Я так и видела, как у него в голове бродит масса мыслей, пугающих его самого и приводящих в недоумение скудный интеллект этого типичного вояки.

Палач в красном колпаке подошел – и только собирался выбить подпорку из-под моих ног, как я разочарованно прошипела:

– Я думала, что меня будет казнить профессионал, а мне подсунули неумеху-дилетанта!

– Я профессионал! – в голос возмутился гигант.

– А вот если ты профессионал, то должен знать, что любому приговоренному перед смертью полагается последнее желание. А без этого вся процедура казни окажется неправильной, достойной только начинающего ученика палача!

– Ой! – мышкой пискнул палач. – Ты права, ведьма! Я чуть не нарушил профессиональную этику!

– Господин! – Гигант взревел как труба, обращаясь к барону. – Ведьме положено последнее желание!

– Какое еще желание? – завизжал Сугута, вскакивая с кресла. – Она же ведьма, вещай ее без раздумий, да поживее!

Воины на площади недовольно зашумели. И без того растерянный барон заелозил в своем кресле. Потом он наклонился к Сугуте и что-то прошептал ему на ухо. Советник скривился:

– Хорошо, будет тебе последнее желание. Чего ты пожелаешь, ведьма?

Ланс и Огвур с надеждой смотрели на меня.

– Пожелай, чтобы нас отпустили, – жалобно попросил полуэльф.

Стража встретила его слова громким хохотом. Даже Сугута соизволил хихикнуть. Я улыбнулась:

– Господин палач, прошу вас, снимите драгоценный кулон, который висит на моей шее, и покажите его барону де Кардиньяку!

Ланс опять застонал. Даже Огвур вздохнул разочарованно, пораженный нелепостью подобного последнего желания. Палач послушно снял изумрудный кулон с моей шеи и поднес его барону. Пампур поспешно выхватил украшение из волосатых пальцев гиганта и вперил в него безумный взгляд. Его лицо немедленно налилось кровью, казалось, что барона сейчас хватит удар. Но старый дворянин медленно пришел в себя. Он торжественно встал с кресла и высоко поднял праву руку с зажатым в ней кулоном, показывая его всем присутствующим:

– Это частица Камня власти! Его могут носить лишь наследники престола Нарроны. Она – наша потерянная принцесса! Да здравствует принцесса!

Глава 4

Мы сидели в парадной зале замка за огромным столом, на котором сервировали великолепный ужин. Целое дерево пылало в мраморном камине, распространяя упоительное тепло. Ланс, сладко щурившийся от наслаждения, томно обгладывал крылышко фазана. Всем своим видом полукровка сильно напоминал кота, обожравшегося сметаны. Еще бы. К измученному страданиями пленнику прикомандировали двух хорошеньких служанок, которые выкупали и надушили его стройное тело, расчесали прекрасные пепельные волосы, на этот раз украсив их отнюдь не скромным ремешком, а изящной серебряной диадемой, подаренной бароном. При этом они ежеминутно величали Ланса «благородный господин эльф». Я не стала вдаваться в подробности – обломились ли красавчику какие-нибудь более интимные услуги, но, судя по его довольному виду, – да. Понятно, что полукровка загордился и задрал нос. Мы с Огвуром оказались более скромны в личных желаниях, ограничившись ванной и новой, свежей одеждой. Правда, наш гостеприимный хозяин пытался преподнести мне шикарное платье, по его наивному убеждению, гораздо более подходившее к моему высокому титулу, чем простые кожаные штаны. Но я успешно отклонила подарок, ссылаясь на соображения удобства и свободы движений. С огромными извинениями нам также вернули все наши вещи.

– А где же мой меч? – насмешливо спросила я Сугуту, как оказалось, состоявшего при особе барона в роли придворного мага и первого советника.

Старик виновато затряс бородой и закатил глаза:

– Не извольте гневаться, ваше высочество, но ваш чудесный клинок проявил на редкость строптивый характер. После того, как в ответ на попытки вынуть его из ножен он сильно обжег руку Винфрида, я хотел погрузить царственное оружие в какую-нибудь едкую субстанцию, позволяющую растворить все, кроме металла. Но, услышав эти рассуждения, носившие сугубо научный характер, ваш меч вырвался и моих рук и, – тут старикан драматично вскинул костлявые конечности, – облив нас безмолвным презрением, вознесся к потолку.

Я расхохоталась. Бесспорно, в старом волшебнике погиб великий трагик. Еще веселее я смеялась, переступив порог лаборатории, в которой Сугута проводил различные магические и алхимические опыты. Под потолком полутемной комнаты, заваленной всевозможным барахлом, картинно висел Нурилон, неведомой силой буквально приклеенный к кирпичной, затянутой паутиной арке. Я протянула руку и нежно позвала меч по имени. Нурилон немедленно легко спланировал в мои ладони, издавая при этом тихие постанывающие звуки, напоминающие жалобный плач потерявшегося ребенка.

– Ну, ну… – Мои ласковые утешения возымели нужное действие, и клинок вновь засветился спокойным голубоватым светом. – Не надо так переживать, мой верный друг, все испытания остались позади. Мы снова вместе.