Подкидыш для депутата. Выбор сердца (СИ) - Лесневская Вероника

— Сколько ты хочешь? — произнес на видео отец, заставляя меня застыть по эту сторону монитора.

— Что? — донесся следом испуганный шепот Кати.

— Сколько? За то, чтобы ты оставила в покое моего сына и убралась отсюда вместе с навязанным ему ребенком. Со вторым, — указал взглядом на живот, — делай, что хочешь. Герман все о тебе рассказал, так что можешь не строить передо мной невинную овечку. Просто назови сумму. И мы разойдемся друзьями.

— Как вы можете? Ведь речь идет о ваших внуках, — всхлипывала Катя, пока я бессильно сжимал кулаки, просматривая запись.

Злился, потому что меня не было рядом в тот момент. Потому что не защитил котенка, хотя обещал.

— Этот, — небрежно бросил отец, намекая на меня, — еще кучу настругает. Не сомневаюсь в его способностях. Карьеру бы так строил, как по бабам бегает, — в его голосе чувствовалось разочарование, да и плевать! — Но на роль «первой леди» ты явно не годишься, хоть целый выводок нарожай. Диме серьезная жена нужна, интеллигентная, которая будет выгодно смотреться рядом с депутатом, подчеркивать его статус, но при этом с толку не сбивать. А ты всего лишь очередная…

— Но я люблю вашего сына, — прозвучало сипло, но искренне.

Кажется, это момент я пересматривал раз сто. Тогда-то я и осознал, что грызть за нее буду до конца. Всех. Даже родных.

От отца Катя ушла в слезах, спряталась в комнате, но тем вечером опять ничего мне не сказала. Не потому, что боялась папу или меня, а потому что не хотела отдалять нас друг от друга. Единственный человек, которого опасалась котенок, — это Емельяненко. И убеждала меня объединиться с отцом против общего врага.

Но нападки на мою женщину я простить не смог. Устроил папе скандал, объяснил, что его попытки разлучить нас напрасны. И напоследок ошарашил новостью о браке с Катей.

Отец моего выбора, конечно, не принял — и от злости переехал в загородный коттедж, а потом вовсе умчался за границу, сославшись на дела. В общем, план Емельяненко рассорить нас — удался.

Мама осталась в доме: они давно не жили с отцом вместе. Только числились супругами. «Жена для статуса» — это именно то, что папа ценил в Эльвире. Сугубо деловые отношения. Для «души и тела» у отца были женщины за границей. Мама знала об этом, мирилась. Ну, а я… Брал пример. Не слишком удачный, как показала жизнь.

С момента отъезда отца Эльвира вела себя тихо. Присматривалась к Кате, не трогала. Но и не помогала.

Глава 3

В мое отсутствие рядом с котенком была только Лена. Пофырчав немного, ревнивая кошка все же смирилась с нахождением няни дома. Со временем нашла с ней общий язык. И пришла моя очередь ревновать. Она ведь с Леной больше разговаривала и смеялась, чем со мной!

Пару раз Катя с Машенькой ездили домой, к маме. Видимо, моя девочка таким образом сбегала от отца и отдыхала. Если бы я узнал раньше об их «задушевных беседах»…

Сам я знакомиться с тещей не спешу. Я ей точно не понравлюсь. После всего-то… Да и Катя даже не заикается об этом, а меня продолжает держать на расстоянии, будто боится довериться. Но я не тороплю.

Остается довольствоваться тем, что котенок хотя бы в моем доме. Со мной. Правда, в соседней комнате, пока я отбиваю бока на диване. Знал бы, что на нем спать придется, не покупал бы в детскую такую мебель: красивую, но не практичную. Впрочем, я мог бы давно заказать себе другую кровать, но зачем, если рано или поздно мы с котенком все равно будем вместе.

Подумать только, баба меня из собственной постели выгнала! Еще и обижена осталась. Так только Катя все вывернуть умеет. Не прикладывая никаких усилий, в подкаблучника меня превратила. Один лишь факт, что я решил на ней жениться, о многом говорит.

Официально, брак — это вынужденная мера ради Маши. Но по факту мы оба не верим, что дело только в удочерении.

Сейчас я прокручиваю в руках наши паспорта и довольно улыбаюсь. За энную сумму денег сговорчивый работник ЗАГСа за пару дней проставил штампы, занес все данные в базу и… сменил Кате фамилию. Предвкушаю, что она опять будет в ярости. Незаконно ведь, нечестно. Скажу ей об этом потом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По-хорошему, следовало бы сделать красивое предложение, отпраздновать «сие знаменательное событие» с белым платьем, фотосессией, «горько»… Чем еще на свадьбах занимаются? Всегда старался обходить стороной подобные мероприятия. Разбираюсь лишь в «первой брачной ночи». Но, судя по настрою Кати, мне она не грозит.

Прячу паспорта и, стараясь не шуметь, чтобы Машу не разбудить, покидаю детскую и спускаюсь в гостиную.

Пока собираюсь на работу, включаю телевизор для фона. Едва не давлюсь кофе, когда на экране мелькают кадры из гинекологии. Все-таки какая-то зараза исподтишка успела заснять нас с Катей, когда мы выходили от Ильи Романовича. Еще и в итоговый выпуск новостей вставила сюжет.

Делаю чуть громче, а сам багровею от ярости. Не дай бог этой акуле пера и микрофона что-то не то ляпнуть! Закопаю! Катя ведь увидит и разнервничается.

— …депутат из народа, ведь его жена стоит на учете не в дорогой частной клинике, а в аварийной городской больнице, — доносится обрывок фразы.

Журналистка вещает дальше. О сумме, запланированной на ремонт, к которой я добавил немного со своих счетов в качестве извинений и благодарности Илье Романовичу. Тонкий голос щебечет об объеме работ, о сроках, но я не слушаю.

Удивленно ухмыляюсь. Котенок даже в этой ситуации умудрилась меня поддержать. Представляю, как подрастет рейтинг «депутата из народа». Моя жена определенно приносит мне удачу. Персональный оберег. Однако все равно волнуюсь, как она отреагирует на неожиданную «популярность». Особенно сейчас, когда ее нервирует буквально все. Странно, но меня ее скачки настроения не напрягают. Наоборот, смешная такая. Будущая мамочка.

Не замечаю, как ноги сами несут меня в спальню. Мне нужно забрать наручные часы из комода. И тихо уйти на работу.

Но стоит переступить порог комнаты, как мой взгляд цепляется за спящую Катю. Нежную, спокойную. В моей постели, где ей самое место.

К черту и часы, и работу. Подхожу ближе и сажусь на край кровати. Пару минут просто смотрю на красавицу-жену. Касаюсь шелковистых волос, хаотично разметанных по подушке, поправляю локоны. Спускаюсь к шее, скольжу по бархатной коже, чувствуя под пальцами трепещущую жилку. Наклоняюсь и накрываю ее губами. Эгоистично наслаждаюсь Катиной податливостью.

Полусонная, она и не думает сопротивляться. Сладко потягивается, мурлычет что-то сквозь дрему, а потом нехотя открывает глаза. Смотрит с нежностью, видимо, отбросив все свои страхи. Чувствую, что ненадолго. Но радуюсь малому. Моя жена прекрасна. И такая родная, когда не обижается и не шугается меня.

— Доброе утро, — улыбаюсь я, чуть отстранившись. — Разбудил? Ты как, котенок?

— Ммм, хорошо, — сипло шепчет она.

Как обычно, смущается. Румянец ей к лицу. Не выдерживаю и целую Катю в щеку, а она вдруг обнимает меня в ответ. Прижимается ко мне изнеженным телом, проводит носом по моему и, протянув коронное «Ди-им», неожиданно льнет к губам.

Захватываю в плен ее ротик, углубляю поцелуй, будто хочу выпить ее всю. Разум отключается. Все становится неважным. Существует только женщина, которой дико хочется обладать. Единственной. Всегда.

Нависаю над Катей, упираясь локтем в матрац. Действую осторожно, не забывая ни на секунду о ее положении.

Я чертовски скучал.

Не прерывая поцелуя, провожу ладонью по Катиному животику, спускаюсь ниже, чуть отодвигаю резинку шелковых шортиков. Стараюсь держать свой пыл в узде, хотя готов немедленно наброситься на манящую жену. Меня сейчас даже апокалипсис не остановит…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но Катя вдруг дергается подо мной, перехватывает запястье, впиваясь ноготочками в кожу, а сама сводит ноги вместе. Зажимается, закрывается, отталкивает меня. Так неожиданно. Я даже не знаю, что и думать.

— Дим, не надо, пожалуйста, — всхлипывает жалобно, а сама разреветься готова.

Черт. Опять напортачил!