Революция кукольной принцессы (СИ) - Кенли Мэри

Он слишком хорошо помнил время, проведенное «на дне». Хотя они с матерью практически не нуждались в деньгах, молва была безжалостна, и соседи бесконечно шептались о ребёнке, зачатом вне брака.

Они глумливо называли Эрнста дворняжкой и мальчику приходилось проглатывать оскорбления, снося побои городских детей. Как же он всё это ненавидел. И насколько сильно хотел однажды возвыситься над ними.

Мать говорила, что отец однажды обязательно найдет их, но Эрнст практически потерял веру, осознавая, что ему на всю жизнь придётся остаться безродной дворнягой.

Однако, чудо произошло. Не так скоро, как хотелось бы, но на пороге их небольшого дома появился человек с бесстрастными ледяными глазами, который придирчиво осмотрел Эрнста (так смотрят на лошадей перед покупкой) и сказал:

«— Я хочу выковать из тебя идеального наследника семьи Аглесс. Но я не прощаю ошибок. Надеюсь, ты понял меня, сын?».

Конечно же, он понял. Тогда Эрнст испытал неизвестное доселе вдохновение, будто его главная цель в жизни отныне – стать лучше этого человека. Влиятельнее, опытнее, умнее… Дворняжка примерит породистую шкуру и возвысится над прочими. Это ли не идеальное стечение обстоятельств?

Почти год мальчик провёл в отдалённом поместье, где его муштровали строгие слуги герцога. Они били Эрнста за любую оплошность, кровью и потом вбивая азы этикета и элементарные знания. Только после такой тяжёлой подготовки он оказался на пороге особняка Аглесс.

И узнал… Что у него есть младшая сестра. Девочка с драгоценными сапфировыми глазами и струящимися рыжими локонами. Она выглядела, как дорогая кукла из витрины элитного бутика.

Такая игрушка никогда не будет по карману жалкому оборванцу. Наверное, в этот момент Эрнст впервые испытал душащую зависть вперемешку с гремучей ненавистью.

Раньше ему приходилось чистить сапоги господ, дабы заработать парочку монет для себя – а она просто ела тортики с золотой ложки. Девочка регулярно закатывала истерики, вечно капризничала и постоянно требовала… Но герцог ни разу не сказал ей: «у тебя нет права на ошибку».

К счастью, Киана Аглесс была идиоткой. Ею настолько просто манипулировать, что Эрнсту даже хотелось смеяться от своей поразительной удачи. В конце концов, он всегда использовал мягкий тон, маскируя за ним неприязнь к собеседнику.

Его манипуляции становились всё лучше с годами, а Киана даже не замечала. Тепличное растение, которое давно стоило бы вырвать с корнем…

Эрнст ненавидел одну лишь мысль о том, что она имеет больше возможностей по праву рождения, но совсем этим не пользуется. Однако, в ту пору, когда Киана начала следовать за ним, словно собачка… Эрнст с головой окунулся в извращенное ощущение контроля.

Его называли дворняжкой, но теперь именно он способен управлять мыслями и чувствами других. Начиная с Кианы и заканчивая остальными… Постепенно, шаг за шагом, бастард с грязной кровью займет завидное место под солнцем.

Со временем он даже пропитался своеобразной благодарностью к глупой сестре, которая подарила ему знакомство с наследным принцем и бесчисленное множество иных драгоценных шансов.

Конечно, порой Эрнст всерьёз опасался, что Золотой герцог сильнее оттает к рыжеволосой кукле. По счастью, Киана была слишком похожа на собственную мать, а та, кажется, впуталась в тёмную историю, вызвав гнев Рихтера.

Эрнст видел Веру Аглесс несколько раз и почувствовал изумление от двух моментов. Во-первых, внешность этой женщины действительно была выдающейся. Но глаза её тускнели всё сильнее с каждым прожитым годом, а скулы становились острее из-за болезненной худобы.

Рихтер не позволял Киане приближаться к матери, а вот Эрнсту было дозволено большее и потому он с определённой точностью мог сказать: той словно завладела иссушающая душевная лихорадка.

Второе же, что поразило мальчика – удивительное безразличие Веры. Она не проявляла интереса к дочери, или же неприязни к бастарду. Спокойная… Слишком спокойная.

Тогда Эрнст пожелал, чтобы и Киана стала такой. Если он будет контролировать её жизнь, сможет ли капризная принцесса превратиться в покорную куклу? Это следует проверить.

Ухмылка змеей скользнула по окровавленным губам Эрнста. С самого начала он не собирался относиться к ней, как к своей настоящей сестре. Аглесс получал истинное удовольствие, делая из неё обезличенное «ничто». И чем ниже падала Киана, тем лучше становилось ему.

Но… Кажется, в последний год что-то пошло не так. Эрнст размяк. Даже когда он видел первые признаки непокорности, даже когда она ужом вырывалась из его цепкой хватки и глядела волчицей… Наследник ничего не предпринимал.

В её глазах порой сквозило отчаяние, природу которого он так и не понял. Но хуже всего то, что Эрнст начал их сравнивать и вдруг понял, насколько всё безнадежно.

Они с Кианой – глупые, нелюбимые дети. И Рихтер, по сути, относился к ним одинаково безразлично.

«Я думал, что отличаюсь от неё. Действительно ли я… Отличаюсь?»

Подобные мысли пришли к Эрнсту слишком поздно. И сейчас… Просчитался ли он, когда оскорбил Артена Дугласа?

Грязный ублюдок из далёкого баронства успешно примкнул к заговорщикам. Этого следовало ожидать – они ведь принимали в свои ряды сирых и убогих. Артен возжелал принцессу и тогда Эрнст разозлился, в сердцах назвал его «безродной псиной»… Не ведая о том, что вскоре после захвата Кална, Артен рассчитается с ним в казематах.

О, он знал толк в пытках. Ему нравилось причинять страдания, медленно растягивать свой концентрированный садизм острыми иглами, дыбами, разнообразием изумительных повреждений…

Эрнст бы похвалил фантазию Артена, если бы тот не оказался сумасшедшим уродом.

«По крайней мере… Эта дурочка… Сбежала…»

Птичкой бесследно упорхнула из особняка. Хотя бы это… Отчасти приносило удовлетворение.

Эрнст почувствовал тяжесть в голове и дыхание его окончательно сбилось. Мутные пятна заплясали перед глазами, покрывая пространство блёклой пеленой.

Бредовые мысли перемешались с подобием сновидений, в которых наследник Аглесс видел многое.

… Разбитый нефритовый кулон…

… Принцессу, изломанную в труху…

… И сгорающую столицу.

***

Поместье находилось в далёком, излишне умиротворенном месте. Там, где шумел морской прибой, с приливом поглощая единственную дорогу к небольшому песчаному острову. Там, где разбили сад из камней, поросших мхом, без намека на живые растения.

Двухэтажный дом словно высечен из единого монолита, со всех сторон окружен блёклой синевой и редкими умирающими деревьями, склонёнными к земле от сильного ветра.

В то время как Киана осталась на берегу, Рейнар прошёл всю дорогу до острова. Сапоги его погружались в мокрый песок и мягкий ил, вызывая сырое чавканье от ходьбы.

Князь сдерживал внутреннее желание ускориться, укоряя себя за то, какой долгий путь пришлось пройти ради одного этого момента. Он всё время искал не там.

Рыл землю, будто слепой крот, пытаясь обнаружить секреты императрицы. Но, стоит отдать должное – она постаралась на славу и уничтожила всех живых свидетелей. Мертвецы, как известно, не особо разговорчивы.

Тогда Рейнар обратился к иным мыслям – нужен кто-то, кому достаточно хорошо известен характер Эллерии. Но этим не мог похвастаться даже император (что уж говорить о наивном Альберте). А семья царственной стервы давно погребена в роскошном склепе.

Все… За исключением младшей сестры, матери Кианы. Но и её отыскать – непростая задачка.

Так тесно переплелось прошлое с настоящим, насмешливо душит тугими корнями, раз за разом пуская по ложному следу… Рейнар знал: дети часто расплачиваются за грехи родителей, даже если это чертовски несправедливая установка. Но порой самое сложное – раскопать глубину чужой порочности. Словно массовое захоронение… За одним скелетом обязательно находится другой.

Именно поэтому Киана осталась ждать на берегу. Ей не стоило заходить на территорию поместья. Там слишком легко получить хрупкую надежду, которая неминуемо будет уничтожена.