Герой ! - Дэйв Дункан

Слова произносятся чуть ли не в точности те, что предсказывала Мэви во тьме жарких ночей во время хладнокровных консультаций меж взрывами страсти.

Ваун играет, как она его учила.

- Властью, богатством и славой, мэм. Комната шелестит, как гнездилище гишсацев. Фрисд пристально смотрит на Вауна.

- Сколько славы? Сколько богатства? Сколько власти?

- Вы просите меня назвать точную цену, мэм?

- Разумеется, да.

Ваун делает глубокий вдох и думает, не последний ли это его вдох. Ну, Мэви, не ошибись!

- Я хочу стать всенародно известен как спаситель планеты и немедленно получить звание адмирала Патруля с соответствующим денежным вознаграждением и привилегиями, а также поместье на мой вкус.

Аудитория разражается протестующими воплями. Некоторые выкрикивают проклятия, большая часть просто смеется - злобный смех, терпеливый смех, спокойный смех. Но Рокер не смеется, не смеется и адмиралиссимус. Фрисд разглядывает выскочку и демонстрирует клыки.

- Невероятно хорошо подготовлен! Вы имеете в виду какое-то определенное поместье, лейтенант, или мы все должны трепетать в ожидании вашего решения?

- Простите, мэм, я пока еще не спас планету и не остался в живых, так что я не буду принимать решения.

Фрисд легонько кивает, признавая, что в сказанном есть смысл. Но Мэви опять права.

- Тем не менее я считаю, что условия должны быть оговорены точно и заранее.

- Мэм, я хочу это. Вэлхэл.

Еще громче - те, кто смеялся, теперь ругаются. Те, что богохульствовали, теперь смеются. Лицо Рокера становится бесцветным.

Фрисд оценивающе смотрит на здоровяка.

- Кто бы ему это ни подсказал, это, по-моему, был не адмирал Рокер.

- Нет мэм, нет! - Взгляд Рокера говорил, что Вауну ничего хорошего ждать не придется, когда они останутся наедине. - Конечно, я согласен, мэм, что вечную преданность Вауна необходимо подкрепить обещанием щедрого вознаграждения. Но его амбиции представляются некоторым образом чрезмерными.

- Правда?

Фрисд задумчиво оглядела комнату. Наводненное властью помещение совсем стихло. Ваун почти слышал стук собственного смятенного сердца.

Затем Фрисд крадучись подошла к нему по пушистому ковру. Приблизившись, она дала страху, ненависти и презрению вспыхнуть в своих глазах так, чтобы это видел только Ваун. И слова ее были столь тихи, что слышал только он:

- Значит, вот какую цену ты назначаешь за спасение мира, лейтенант?

Он стойко встретил ее взгляд.

- Да, мэм. Еще тише:

- И по-другому - никак?

- Побеждает назначивший наибольшую цену, мэм, - говорит Ваун неподвижными губами, и эта дерзость вгоняет Фрисд в краску.

- Я могу тебя уничтожить, знаешь ли. Холодный ручеек пробегает по его груди.

- Я вам нужен.

- Думаешь, у меня и в самом деле нет выбора? Выбор - это власть, а власть - это выбор. Прошло столетие, и вот наконец она загнана в угол, и загнана туда искусственным недочеловеком, пеоном с грязной Путры. Если б она могла разорвать его ногтями в клочья, она была бы счастлива.

- Вы платите за планету... мэм.

Потом все долго молчат, а в душе Фрисд долг борется с личным удовлетворением... и в конечном итоге именно Фрисд моргает и отворачивается.

- Свободен.

Изо всех сил пытаясь скрыть ликование, Ваун отдает честь. Теперь он уверен, что сейчас должно исполниться еще одно из пророчеств Мэви. Кто сможет заплатить за планету? Фрисд должна поддержать Рокера. Друзья поддержат, несомненно, а врагам надо будет согласиться на что угодно, даже если досадить ему можно будет, лишь бросив в котел Вэлхэл. Таким образом ультийское главнокомандование будет часами спорить, дискутировать, дебатировать, чтобы в конце концов принять условия Вауна.

И все-таки его шансы на получение затребованного едва ли больше нуля, а Рокер уж сделает все от него зависящее, чтобы они стали еще меньше.

Солнце висело низко над морем, поливая красным светом самоубийцы-буруны, насмерть разбивающиеся о песок. С желтыми от усталости глазами похмельный Ваун стоит в обществе лизоблюдов и выслушивает со всем, на какое способен, хладнокровием сальные инсинуации - высмеивается его беспомощность.

- Обожаю сюрпризы! - говорит Буриор Легарфу и выглядывает из-за своего костлявого носа, дабы убедиться, что Ваун слышит. - Интересно, что это за таинственный Куилд?

Ваун решил не портить ей удовольствие объяснениями. Немногие из лакеев Рокера были очень удачливы в роли убийц; их бы трагический случай, планируемый Рокером, подлинно поразил.

Песок, будто шрамами, исполосован длинными тенями. Бэндор нарядился в розовое над темнеющим горизонтом.

Парочка старших офицеров пинает футбольный мяч. Похотливая адмирал Гаргель. глава медицинского корпуса, клоунничает с Липо и Тоулетом и визжит, когда они пытаются насыпать песок в ложбинку меж ее грудей. Понятно, это эротическая стимуляция; в любую минуту все трое исчезнут в кустах.

Еще несколько человек толкутся на ветру - безымянные граждане, присутствия которых никто не объяснял. Большинство из них, похоже, трепещут перед своими выдающимися компаньонами и ведут себя тише воды, ниже травы. Один или двое выглядят сильно встревоженными.

Фейрн стоит немного в стороне от пляжа, полускрытая за деревьями, и Вауну хочется, чтобы ее здесь не было. Какова бы ни была природа ее странной детской фиксации на нем, предстоящая катастрофа расстроит ее невероятно. Неизбежный лейтенант Клинок находится при ней. Защита Клинка, возможно, была надежна, но если Фейрн нуждалась в утешении, то от Клинка толку не больше, чем от гигантского морского слизня.

Самая большая в Вэлхэле пиподовая чаща шелестела неподалеку прибрежной галькой, оживленная остывающим к вечеру воздухом. Служба охраны должна была бы отогнать пиподов в менее многолюдные места, но раз она этого не сделала, сомнений в верности информации Клинка не оставалось и пиподы были гвоздем программы.

В конце концов на пляж с жалобным воем в ослепляющем облаке песка вылетел автомобиль на воздушной подушке. Внутри ютились массивные формы Рокера, рядом мужик еще крупнее - наверняка таинственный профессор Куилд. Ваун и так не доверял ни одному академику принципиально, а якшающимся с Рокером и подавно.

Куилд, пожавший Вауну руку с сокрушительной, вероятно, на его взгляд, силой, мало напоминал ученого. Он не только был выше Рокера и жирнее его: его волосы ниспадали до плеч, а дикарская борода свисала чуть не до пояса бесстыдство, свойственное, скорее, заболоченным джунглям, нежели колледжам, отделанным слоновой костью. Мало того, его руки заросли густой шерстью, а из-за воротника сорняками торчали темные завитушки. Любой нормальный мужик, получив в наказание такую шкуру, придумал бы что-нибудь с дозировкой бустера.