Частный детектив. Выпуск 1 - Чарльз Вильямс

Хедли открыл дверь Перед ними на тридцать футов тянулся холл, а напротив была дверь, ярко освещенная лампой из лестничного пролета.

— А не могли вы ошибиться, — спросил Хедли, — и на самом деле он не входил в комнату? Это мог быть обман зрения, я слыхал о таких вещах. Я не думаю, что женщина могла напялить маскарадный костюм… черт! Вы же видели их вместе…

— Никакого обмана зрения быть не могло, — сказал Миллз, — я видел всех троих очень ясно. Мадам Дюмон стояла напротив двери, чуть–чуть правее ее. Длинный человек был чуть левее, посередине — доктор Гримо. Длинный вошел внутрь точно и закрыл за собой дверь; оттуда он не выходил. И происходило это все не в полумраке.

— Я не вижу причин для сомнений, Хедли, — сказал доктор Фелл — А что вы знаете о Дрэймене? — спросил он Миллза.

Глаза Миллза сузились. Он заговорил тихо, оправдывающимся тоном:

— Это верно, сэр, что он любопытный тип. Но я знаю о нем слишком мало. Он живет здесь несколько лет, насколько мне известно, дольше меня. Он был вынужден оставить преподавательскую работу, потому что почти ослеп. Он и сейчас почти слепой, несмотря на лечение, хотя с виду этого не скажешь. Он помогает доктору Гримо.

— Он был ранее знаком с Гримо?

Секретарь задумался.

— Не знаю. Я слышал, что профессор знал его по Парижу, где он учился. Как–то раз профессор Гримо вроде как в шутку обмолвился, что мистер Дрэймен однажды спас его жизнь, и назвал его своим самым лучшим другом.

— Да? Интересно. А почему вы недолюбливаете его? — спросил доктор Фелл.

— Я не могу сказать, что я люблю его или недолюбливаю, он мне безразличен.

— Значит, его недолюбливает мисс Гримо?

— Мисс Гримо недолюбливает его? — переспросил Миллз. — Да, мне тоже так показалось, но я не могу быть в этом уверен.

— А почему он так любит маскарады?

— Маскарады? — удивился Миллз. — Простите, я вас не понял. Видите ли, он очень любит детей. У него было двое сыновей, которые погибли несколько лет назад. Это была трагедия. Жена его после этого прожила недолго. Тогда он и начал терять зрение… Он любит играть с детьми в их игры и сам иногда похож на ребенка. Его слабость — это новогодний праздник. Весь год он откладывает деньги на шутихи и фейерверки, мастерит карнавальные костюмы и…

В дверь постучали, и вошел сержант Престон.

— Внизу никого нет, — доложил он, — этот джентльмен, которого вы хотели видеть, уже ушел. Только что был посыльный из больницы, он принес вам вот это.

Он протянул конверт и квадратную картонную коробку, какие бывают у ювелиров. Хедли раскрыл конверт, пробежал глазами записку и выругался.

— Проклятье! Гримо скончался, — оказал он, — прочтите!

Рэмпол через плечо доктора Фелла прочел записку:

“Для старшего полицейского офицера Хедли: Гримо скончался в 11.30. Посылаю вам пулю. Как я и предполагал, она тридцать восьмого калибра.

Гримо находился в сознании почти до самого конца. Он говорил отдельные слова и фразы, которые слышали я и две–три сиделки, но он вероятно бредил и понять смысл слов трудно. Я хорошо его знал, но никогда не слышал, что у него есть брат.

Доктор сказал дословно следующее:

“Это сделал мой брат. Я не думал, что он выстрелит. Бог знает, как он вышел из той комнаты. Только что он был здесь и тут же его не стало. Возьмите карандаш и бумагу, быстрее! Я скажу вам, кто мой брат…”

Тут у него пошла горлом кровь и он умер, ничего больше не сказав. Жду ваших распоряжений относительно тела. Если нужна моя помощь, я всегда к вашим услугам.

Э.X.Питерсон, доктор медицины”.

Они переглянулись. Тайна получила свое логическое завершение, все факты были налицо и имелись свидетели, но за всем этим маячил человек–призрак. Выдержав паузу, Хедли повторил:

— Бог знает, как он вышел из той комнаты.

ГРОБ ВТОРОЙ

ЗАГАДКА КАЛИОСТРО-СТРИТ

Глава 9

ШЕВЕЛЯЩАЯСЯ МОГИЛА

Доктор Фелл бесцельно прошел по комнате, вздохнул и уселся в кресло.

— Братец Анри, — пробормотал он. — Гм-м, да! Я боюсь, что нам придется вернуться к братцу Анри.

— Черт с ним, с братцем Анри! — раздраженно сказал Хедли. — Сперва надо найти братца Пьера. Он все знает! Почему от констебля до сих пор ничего нет? Где человек, которого он должен был взять в театре? Они что, заснули все?

— Не нужно спешить, — отреагировал Фелл, — именно этого от нас и ждет братец Анри. Предсмертное заявление профессора дало еще одну ниточку…

— К чему?

— К тем словам, что он сказал нам и которые мы не смогли понять. Но боюсь, что это опять заведет нас в тупик. Он ничего не пытался сообщить нам, он всего лишь хотел задать нам вопрос.

— Что это означает?

— Вспомните его заявление: “Бог знает, как он вышел из той комнаты. Только что он был здесь и тут же его не стало”. Теперь попробуем рассортировать слова из вашей бесценной записной книжки. У вас и у Теда версии чуть–чуть различаются, но мы начнем со слов, которые вы услышали одинаково. Отбросим первые слова — я думаю, что теперь мы можем с уверенностью сказать, что это были “Хорват” и “рудник”. Отбросим и те слова, по которым у вас возникли разногласия. Какие слова есть в обеих записях?

Хедли щелкнул пальцами.

— Я начинаю… Да! Слова были: “Он не мог использовать веревку. Крыша. Снег. Новый год. Слишком светло”. Так. Если мы сравним оба его заявления, то получим что–нибудь вроде: “Бог знает, как вышел из комнаты. Он не мог использовать веревку, чтобы подняться вверх на крышу или спуститься вниз на снег. Только что он был здесь тут же его не стало. Было слишком светло, чтобы я не заметил…” Минуточку, обождите! А что же насчет…

— А теперь, — сказал доктор Фелл, — можно сравнить различия. Тед услышал: “не самоубийство”. Это укладывается в общую картину с остальными словами. “Это не самоубийство, я не убивал сам себя”. Вы услышали: “Был пистолет” и это тоже можно легко связать с его заявлением: “Я не думал, что он выстрелит”. Пока все ясно, не так ли?

— А как же “Новый год”? Это ни к чему не подходит.

Доктор Фелл насмешливо взглянул на Хедли и Рэмпола.

— О да, это так. Это — самая легкая часть задачи, но она же может оказаться и самой головоломной, смотря как мы к ней подойдем. Все зависит от того, как произнесенное слово воздействует на слух и какие вызывает ассоциации. Какие ассоциации вызывают у вас слова “Новый год”?

— Елка. Праздник. Маскарад… Черт возьми! — вскричал Хедли. — Вы хотите сказать, он имел в виду, что убийца был в карнавальной маске?

— Именно, — кивнул доктор. — Это вас не наводит на размышления?

— Это наводит меня на необходимость побеседовать с мистером Дрэйменом, — мрачно заявил Хедли и направился к двери. В дверях он столкнулся с Миллзом.

— Подождите, Хедли, — окликнул его доктор Фелл, — вы всегда так стремительны, что никогда не дослушиваете до конца? Почему вы заподозрили Дрэймена? Ведь все может быть как раз наоборот! Мы еще не сложили все слова в нашей головоломке. Мы учли всего одну вещь: маска могла напомнить Гримо не только Дрэймена, но и кого–нибудь другого. Но Гримо точно знал, кто скрывается под маской. И этим объясняются его слова: “Не вините бедного…” Он испытывает искреннюю привязанность к Дрэймену. Теперь, — обратился Фелл к Миллзу, — приведите его сюда.

Когда дверь закрылась, Хедли уселся в кресло и начал нервно раскуривать сигару.

— Опять ваши фокусы? — спросил он. — Что конкретно вы предлагаете?

— Чуть позже, с вашего позволения, я собираюсь провести исследование по методу Гросса.

— Что–что?

— Исследование по методу Гросса. Разве вы не помните? Мы спорили об этом сегодня вечером. Я собираюсь очень осторожно собрать пепел от сгоревшей бумаги из камина и попробовать по методу Гросса прочитать текст. Я не говорю — весь текст, хотя бы часть его. Тогда мы узнаем, почему для Гримо это было важнее жизни.

— А как вам это удастся?

— Увидите. Не окажу, что это всегда удается, но иногда бывает, что сложенные вместе листы не сгорают, а только обугливаются, и тогда все получается… Кроме этого, других предложений у меня нет… Что это?

Сержант Беттс, на этот раз не настолько вывалявшийся в снегу, как прежде, вошел с докладом.

— Я обшарил весь задний двор, сэр. И два смежных тоже, и поверх стен посмотрел. Нигде нет никаких следов… Но мне кажется, что кое–что мы все же нашли, я и Престон. Когда я вернулся в дом, навстречу мне по лестнице сбежал какой–то длинный старый болван. Он видимо плохо знал дом, так что с разгона налетел на вешалку. Потом он схватил пальто и шляпу и бросился к двери. Он сказал, что его зовут Дрэймен и что он живет здесь, но мы решили…

— Понятно, что он показался вам подозрительным, — сказал доктор Фелл, — приведите его к нам.