Вишенка на десерт - Алеся Лис

— Странные правила… А еще более странно, что вы, лорд Торнтон, их изучали…

— Мы как будто договорились на ты? Особенно после поцелуя, твое «выканье» неуместно.

Воспоминание о поцелуе заставляет внутри что-то вспыхнуть. По венам пульсирует лава. Кажется, от моего смущения и горячего желания даже мороженое в креманке тает.

Глотаю пересохшим горлом. Хочу отвести взор и не могу. Его глаза как гипнотизируют. Я даже не вижу людей вокруг. Застыла на аллее словно статуя.

— У тебя здесь мороженое, — хрипло произносит. — Вот здесь…

Протягивает руку и проводит по моей нижней губе.

Меня словно током бьет. Сердце сжимается в маленький комочек, затихает за ребрами. Какая-то интимность проскальзывает в этом жесте, томление. Как будто мы снова целуемся. Как будто я только что сама поцеловала его.

— Тор… — шепчу хрипло.

— Да, милая…

— Торнтон! Вивьен! — неожиданно слышится крик.

Я испуганно отшатываюсь, бросаю взгляд на аллею. К нам спешит Джеффри Спайк. И, кажется, слышу, как из горла Торнтона вырывается тихое раздраженное рычание.

Не дойдя нескольких шагов, Джефф неожиданно замирает. Окидывает нас подозрительным взглядом.

— А вы… Вы… — на лице бывшего читается глубокое смятение. — Ты просто потрясающая! — внезапно выдыхает. Глаза пробегают по моему дерзкому яркому платью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Торнтон внезапно хватает мою руку, заставляет встать ближе.

— Джефф… Леди Вивьен теперь моя невеста. Она оказала мне честь и согласилась на предложение.

Лицо экса вытягивается. В глазах медленно зарождается гнев. Я угрюмо смотрю на Торнтона. Что-то он слишком спешит объявить то, что даже не было озвучено.

— Вот как? — неожиданно свирепый взгляд останавливается на мне.

Закусываю губу, мне действительно жаль. В этот момент чувствую себя чуть ли не предательницей. Хотя, в целом, я Джеффри ничего не обещала. Мало того, всегда отмечала, что у нас с ним нет будущего.

— Так получилось, — почему-то оправдываюсь, виновато опуская глаза. — Это был приказ его величества…

— Вивьен, — внезапно голос Джеффа теплеет. Мое имя он произносит с какой-то неожиданной жалостью и тоской.

И я даже осмеливаюсь взглянуть ему в глаза. И вижу в них самое настоящее сострадание.

— Действительно приказал?

Киваю.

— Наш брак показался ему идеальным вариантом. Ведь Вивьен настоящее сокровище. Она достойна лучшего, — рука Торнтона обвивает мою талию и притягивает поближе.

Бросаю на него осуждающий взгляд. Это что за демонстрация. Какую игру ведет сейчас лорд Торнтон? Ведь на самом деле такое поведение ему ни капельки не свойственно.

Но Джефф смотрит только на меня. И столько эмоций на его лице, что хочется плакать.

— Мне очень жаль, — измученно произношу.

— Желаю вам счастья, Вивьен… — вдруг издает. — И знай, что, несмотря на нашу неудачную помолвку, я остаюсь тебе верным другом и всегда готов прийти на помощь.

— Я буду помнить, Джефф, — улыбаюсь.

Его лицо внезапно озаряет мечтательная улыбка.

— Джефф… Ты впервые меня так назвала после того… того случая. Спасибо.

— Нам пора, Джеффри, — неожиданно заявляет Торнтон, хотя на самом деле мы никуда не спешим.

Но я безропотно прощаюсь с бывшим и позволяю себя вести туда, куда герцогу вздумается. На самом деле разговор оказался неожиданно тяжелым, хоть мы перекинулись лишь парой фраз. И я невероятно рада его завершить.

Некоторое время идем молча. Спиной чувствую тоскливый взгляд Джеффри, на талии напряженная рука Торнтона. Расслабляюсь, когда выходим за границу парка, прямо на оживленную улицу.

— Неприятная ситуация, — подытоживаю, отстраняюсь от Торнтона. Потребности больше нет так подчеркнуто меня прижимать к себе. Хотя, по-моему, и тогда это было лишним.

— Лучше пусть он это от нас узнает. Одним из первых.

Торнтон прав, но на душе все равно гадко.

— Только это было твоей целью? — подозрительно переспрашиваю. Ой, не верится мне, что Тор по доброте душевной решил другу облегчить жизнь.

— Не только, — соглашается, иронически приподнимая бровь. — Мне досталась очень сообразительная жена.

— Пока невеста, — исправляю.

— Пока, — снова соглашается. Неожиданно берет мою руку и помещает на изгиб собственного локтя. — Ты уж прости мне мой сугубо мужской инстинкт, заявить всему миру, что ты моя, — соблазнительно шепчет.

Мои щеки краснеют. Почему-то эти дерзкие слова находят отклик в сердце, и оно сладко трепещет.

— Ты так говоришь, будто за мной чуть ли не весь Сен-Ажен ухлестывает… — смущенно бормочу.

— Только половина. Та, которая в силах хоть за кем-то ухлестывать…

Бросаю недоверчивый взгляд, но в глазах Тора ни капли насмешки.

— Разве не замечаешь, как все головы сворачивают, пока ты идешь рядом?

На самом деле на нас действительно пялятся. Но, не только я тому причина.

— Они на тебя смотрят. Ты же у нас завидный жених, — поджимаю губы.

Представляю, о чем завтра будут шептаться кумушки на прогулках и званых вечерах.

— Сцены Джеффри не мне устраивал, — ехидно сверкает глазами.

Фыркаю.

— И не мне. А приданому, окончательно улизнувшему у него из-под носа.

Качает головой.

— Вив, ты сама наивность и непосредственность. Это мне в тебе очень нравится. А еще большая умница, но почему-то не видишь дальше своего очаровательного носика. Что я с тобой не из-за приданного веришь?

Нахмуриваюсь.

— Верю, конечно. Но причина мне до сих пор не известна. Может, тебе просто пора уже честно поговорить со мной, Тор? И не вешать лапшу на уши. Почему ты сделал предложение? Явно не потому, что я хорошо целуюсь.

Он вдруг останавливается. Поворачивается ко мне, притягивает поближе так, будто никого кроме нас на улице нет.

— Действительно… Не потому. Хотя, признаюсь, поцелуй сыграл не последнюю роль, — лукаво улыбается. — Ты мне нравишься. Твой характер, сила, воля, любознательность и острый ум. Твои рыжие кудри и веснушки на курносом носике. Неужели в это трудно поверить?

— Трудно. Я слышала, как вы с Джеффри сплетничаете о моей внешности.

Давняя обида снова начинает бередить душу, словно старая незаживающая рана.

— Неужели я сказал что-то плохое? Вспомни! Ни одного оскорбительного слова не прозвучало в твою сторону.

— Ни одного, — соглашаюсь. Вздыхаю. Но сам факт, что Тор был одним из тех, кто, если и не сплетничал, то слушал сплетни, причиняет боль.

Он словно чувствует мои колебания и мою обиду. Берет в свои руки мою ладонь, нежно переплетает со своими пальцами, подносит к губам. Поцелуй через перчатку ощущается не столь ярко. Однако тонкое кружево как будто намеренно подчеркивает и возбуждает любопытство — как его губы будут ощущаться на обнаженной коже.

Щеки пылают, и внутри все пылает, каждая клеточка.

— Поверь, тогда так было нужно. Я знал, что ты там. Чувствовал, и хотел, чтобы у тебя открылись глаза, — хрипло шепчет.

От удивления отшатываюсь, выдергиваю руку. Становится горько, будто изменили. Неужели ему непонятно, что