Диаспора - Борис Иванов

— Давайте определимся сразу. — Яснов придвинул стул и легко опустился на него. — Я не являюсь сотрудником ни одной из специальных служб Инферны. Я не являюсь гражданином Диаспоры. Я — гражданин Федерации. Место жительства — Земля, Дальний Восток. Место рождения там же, рядом — Уссурийск. Правда, с детства не был там... В настоящее время — агент на контракте

— Контракте с кем? — поинтересовался Кай.

Его начала разбирать досада: четыре основные спецслужбы Федерации силятся внедриться в Диаспору Инферны, еще несколько разведок рангом поменьше готовы заплатить любые деньги даже за косвенную информацию о том, что творится на этой идиотской планете, Гвидо разыгрывает сложнейшую комбинацию и ставит на кон полтонны «пепла» плюс свои погоны. И все практически идет прахом! А какой-то никому не известный Ким Яснов запросто внедряется в самое сплетение здешних контрразведок, не скрывая даже того, что сам он — коренной землянин... Типичная злая ирония судьбы. Хотя... Хотя, может быть, все не так просто...

— Контракт подписан мною восемь месяцев назад с дирекцией Службы безопасности Диаспоры. Вот его текст. Я не делаю из него секрета.

— А ваши м-м... наниматели? — Кай покосился на протянутую ему распечатку. — Обычно такие вещи не афишируют...

— О, не беспокойтесь, господин следователь! — вошел в разговор замолкший было на своей жердочке Лирига. — Господин Яснов действует с согласия своих нанимателей. Они понимают, что это необходимо для полного доверия между участниками предстоящей операции...

Несколько минут в комнате царила тишина — Кай вникал в смысл немногочисленных пунктов контракта, обязывавшего директора агентства частных расследований «Кима», далее по тексту именуемого «Агент», за оговоренное в приложении к контракту вознаграждение «предпринять розыскную, а также оперативно-розыскную работу, направленную на установление источников и путей поступления препаратов серии Cender-2200 (далее по тексту именуемого „пепел“) к лицам, имеющим временную или постоянную визу системы Инферна, и характер использования „пепла“ этими лицами...» и т. д., и т. п. Особое внимание федерального следователя привлек предпоследний пункт этого непростого документа, оговаривающий, что «агент не обязан выполнять те действия, предусмотренные условиями настоящего контракта, которые, по его суждению, могут нанести вред государственным интересам Федерации Тридцати Трех Миров и связаны с разглашением государственной тайны Федерации».

— Я хотел бы уточнить пару моментов, — Кай поднял глаза на агента на контракте. — Причем именно в вашем присутствии, господин Лирига. Это касается трактовки вот этого пункта... Скажите, господин Яснов, если вдруг — это чисто теоретическое предположение, — так вот, если вдруг выяснится, что «пепел» злонамеренно ввозит на Инферну какая-то из разведслужб Федерации, то... то вы предоставили бы эту информацию своим м-м... нанимателям?

— Вы ставите своего партнера в достаточно тяжелое положение, — вмешался Лирига. — Позвольте мне уточнить отношение властей системы и Диаспоры к этому пункту контракта. Он, кстати, стандартный и включается во все контракты, заключаемые Диаспорой с гражданами Федерации...

— Не стоит так уж жалеть мои нервы, — оборвал его Ким. — Я сам отвечу на заданный вопрос. Все очень просто. Что бы ни затеяли мои братья-земляне — ведь все мы остаемся землянами, даже если обитаем где-нибудь на Кассиопее, — так вот, что бы они там ни затеяли, я на этот счет буду нем как рыба. До тех пор, пока буду знать, что они — не сволочи.

«Боже! — думал Кирилл. — Ну и компания у нас подобралась: шут гороховый в виде господина предпринимателя, с луны свалившийся писака, который все никак не въедет в ситуацию и, похоже, так и не въедет в нее никогда, десантник, залетевший в уголовники, а для полноты комплекта ведет нас в светлое будущее выходец с того света... Удивительно, если из нашего похода выйдет что-то путное...» Мрачные мысли не мешали ему, однако, ежась от пронизывающего ночного ветра, шагать рядом с Листером и ловить каждое из редко бросаемых тем в пространство, словно никому и не адресованных слов.

Надо было признать, что кэп довольно хорошо подготовился к этому — резервному — варианту высадки на Инферне. Предусмотрел пару комплектов согревающей — на плазменных аккумуляторах — одежды. А пара запасных — на случай неисправности электрообогрева — теплонепроницаемых комбинезонов сгодились для Палладини и Смольского. Со Смольским кэп почти смирился. Тот сильно вырос в его глазах, когда Микис представил их друг другу. Повлияло тут, видимо, не литературное мастерство автора бестселлеров, а перечисленные на обложках его книжек, читанных-таки кэпом, спортивные увлечения Смольского. Обладатель нескольких альпинистских призов мог быть полезен в предстоящем переходе

Кэп Листер сразу и четко определил и сам маршрут перехода через плато — к одному ему известной точке, и порядок продвижения по этому маршруту. Движение группа начинала только после захода местного светила — точнее, с наступлением темноты — и с короткими привалами продолжала его до рассвета. Днем отсиживались в пещерах или расселинах, которые почти безошибочно находил кэп. Кирилла это уже не удивляло.

И точно так же, как самый медленный из ее кораблей определяет скорость движения эскадры, скорость движения беглецов определяла прихрамывающая, неровная поступь Микиса Палладини. За первый же переход предприниматель сбил себе ноги, и походка его теперь напоминала способ передвижения пожилого какаду, сшибленного булыжником с родной пальмовой ветви на землю. Кирилл прикинул, что еще немного — и придется сооружать из подручных материалов некое подобие паланкина для злосчастного владельца «Риалти». Носилки, во всяком случае.

А чтобы жизнь товарищей по несчастью не казалась им медом, Бобер с предельным многословием озвучивал для немногочисленной аудитории все свои претензии к климату Инферны, к затее кэпа Листера, к каждому из спутников и к злой судьбе вообще. Спешил он поделиться и своими страхами, а также дурными предчувствиями, которые овладевали им непрерывно по мере продвижения отряда вперед.

Это повлияло на порядок движения группы. Почти рефлекторно Кирилл и Листер начали отрываться от столь словоохотливого спутника и форсировали очередной этап пути. Когда Смольский и Палладини начинали теряться в прекрасном далеке — среди каменных осыпей и валунов, кэп приостанавливал движение и поджидал, пока они приблизятся на то расстояние, с которого становились отчетливо слышны стенания Бобра.