Судьбе вопреки - Луанн Райс

Она все думала, что Эдвард присоединится к ней и детям в этих веселых забавах. Ребятишки Бей были прекрасными и смышлеными. Они обожали пошутить и посмеяться и совсем не капризничали по поводу водорослей, крабов или наживки. Но Эдвард ни за что не хотел с ними общаться.

— Ну же, пойдем! — не раз говорила ему Лили, стараясь расшевелить его. — Давай отведем их купаться. Мы можем сходить на большую скалу.

— Там полно птичьего помета, — обычно отвечал он, сидя на крыльце и не отрывая глаз от своего ноутбука. Он даже не смотрел на нее, поэтому не видел, как на лице Лили сначала появлялось раздражение, а затем решимость.

— Хорошо, — терпеливо отвечала она, пытаясь сменить тактику. — Тогда давай возьмем маски и трубки и пойдем с ними ловить омаров. Вчера в бухте их было много.

— Ты что, не видишь, что я пытаюсь составить свое резюме? — обычно раздраженно и резко отвечал он.

Лили ему не верила. Она знала, что он играет в компьютерные игры, потому что видела отражение экрана его компьютера в окне дома за его спиной.

Она хотела было спросить его, почему он никогда не составляет свое резюме, когда рядом нет детей. Ей казалось, что он вообще совершенно не заинтересован в том, чтобы найти работу по душе. Он просто переходил из одной маклерской конторы в другую, нигде не пытаясь по-настоящему закрепиться и иногда бросая фирму, даже не дождавшись, когда придут его комиссионные. Лили глубоко вздохнула, полная решимости все-таки спасти день. Она схватила его за руку.

— Эдвард, — позвала она. Он не ответил.

— Ну пожалуйста!

— Иди и развлекайся со своими маленькими друзьями, — сказал он.

— Я-то пойду, — ответила она. — Надеюсь, ты будешь играть с нашими собственными детьми, когда они у нас появятся.

Вместо ответа он лишь продолжал стучать пальцами по клавиатуре. Она разочарованно покачала головой. Ребятишки ждали на берегу, глядя вверх, на их дом. Они уже не раз становились свидетелями подобных споров. Лили видела, что от Эдварда они ничего другого и не ждали.

Она уже вышла из дома и по лужайке направлялась к пляжу, когда Эдвард ее окликнул. Лили обернулась, прикрыв глаза рукой от солнца.

— Отлично выглядишь, — сказал он, улыбаясь.

На ней был синий цельный купальник, подчеркивающий ее загар и стройность тела.

— Спасибо, — ответила она, думая, что, может, он пытается таким образом помириться. На всякий случай, если так оно и было, она улыбнулась.

— После беременности у женщин фигура страшно портится, — проговорил он, и его улыбка стала еще шире.

Лили покраснела, остановившись как вкопанная. Зачем ему нужно было говорить такие вещи в присутствии детей? Ее глаза наполнились горячими, внезапными слезами. Спустившись на берег, она уже без всякого энтузиазма, чисто механически, привязывала грузила, нанизывала наживку на крючки и помогала детям забрасывать удочки в воду. Внутри же она будто оцепенела. Не в первый раз слова Эдварда доводили ее до подобного состояния.

В ту ночь в постели он казался таким страстным, будто хотел компенсировать боль, причиненную ей днем. Любовные порывы Эдварда были большой редкостью, поэтому она заставила себя забыть обиду, обняла его за шею, выгнула спину, стараясь вызвать у себя чувство страсти.

Уже некоторое время в постели с Эдвардом она чувствовала себя неуютно. Ее сердце и душа, казалось, находились в совершенно другом месте. Она страстно желала, чтобы ее ласкали по-настоящему, чтобы она смогла почувствовать ласку. А его рука на ее коже была грубой, шершавой и царапающей и причиняла боль, будто заставить ее поморщиться от боли для него было куда важнее, чем доставить ей удовольствие.

Неужели так и должно быть в браке? Неужели так поступали все, после того как проходили восторг и волнения первых ухаживаний? Она даже не могла вспомнить, когда в последний раз он хотел заниматься с ней любовью. Обычно он спал, отгородившись горой подушек, и недовольно морщился, когда она нерешительно проводила рукой по его спине.

Перед свадьбой он говорил ей, что хочет быть отцом. Но, выйдя за него, она слышала лишь то, насколько сильно он не желает становиться родителем, как он хочет сохранить ее фигуру, как хочет, чтобы она вся принадлежала только ему.

Но в тот момент они были в постели и занимались сексом. Он не смотрел ей в глаза — его взгляд был устремлен в стену над ее головой. И Лили почувствовала, как у нее на глаза набегают слезы. Его движения причиняли ей боль. Будто он забыл, что находится внутри женщины, внутри самого нежного места ее тела. Она крепко ухватилась за спинку кровати, стараясь выдержать эту процедуру до конца и не застонать.

По щекам ее текли слезы, потому что раньше она все время думала: «Может, именно сегодня ночью мы зачнем ребенка, может, я стану матерью». Сейчас она плакала, потому что все это больше походило на разрушение, а не на созидание.

Теперь, сидя за столом в кухне Мэйв и вспоминая все это, Лили задрожала и закрыла глаза. У нее была целая коллекция отвратительных моментов ее жизни, и этот был одним из них — в ту ночь она зачала Роуз. Тогда, когда все закончилось, она безутешно рыдала.

Лили помнила, как на следующий день поехала к Мэйв домой. Она не сказала своей бабушке, что расстроена. К тому времени она уже научилась лгать: смеялась и шутила, будто у нее все отлично.

— Как ты поживаешь, дорогая?

— Замечательно.

— Хочешь чаю?

— Это было бы замечательно.

— Как прошли выходные?

— Спасибо, просто замечательно!

А хуже всего было после ссор. Фактически после одной из самых безобразных ссор — когда Лили совершенно потеряла контроль над собой и кричала так громко, что у нее заболело горло, а Эдвард смотрел на нее с самодовольной улыбкой победителя, каким он, кажется, всегда себя чувствовал, когда доводил ее до такого состояния, — ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Он с недовольным видом ушел в спальню и лег в кровать, накрывшись с головой одеялом. А у нее так сильно закололо в груди, что она испугалась.

Лили была молода. В ее семье не было сердечных заболеваний. «Это просто стресс», — говорила она себе. Она попыталась измерить свой пульс, но была слишком расстроенной, чтобы сосчитать удары.

Не желая паниковать, она зашла в спальню.

— Эдвард, — позвала она его. Он не ответил.

— Кажется, у меня сердечный приступ.

Он не обратил на ее слова никакого внимания, будто она лишь сообщила, что устала, или замерзла, или у нее болит живот. В тот момент Лили очень плохо соображала. Ей не хотелось звонить по 911. Это лишний раз привлечет внимание к их семье. Соседи уже один раз вызывали полицию за несколько недель до этого, когда их очередной скандал затянулся за полночь.