«Если», 1994 № 07 - Клиффорд Саймак

Стая за стаей появлялись купцы в поле скана, и Элен удовлетворенно отметила, что они довольно неплохо держат строй. Несколько кораблей погибло под огнем униатской эскадры, но сколько именно, Элен пока не знала.

Еще пять-шесть минут, и опасность столкновения исчезнет…

Опять подкатила тошнота. Судорожно сглатывая, Элен дала себе слово не замечать собственного недомогания и твердо посмотрела на Нейхарта, который усадил за капитанский пульт сына и подошел к ней.

— Есть предложение, — проговорила она. — Дайте мне еще раз выступить по кому. Хватит драпать, капитан. Подумайте, что нам светит? Большинство из нас работали на станции Компании. Нас тут тьма-тьмущая, верно? И если захотим, мы любому вправим мозги.

— Что у вас на уме?

— Пора остановиться и защитить собственные интересы. По крайней мере хорошенько подумать, прежде чем бросаться врассыпную. Взглянуть правде в глаза. Мы отдали униатам станции, а теперь что, отдадимся сами и будем плясать под их дудку? Долго ли это продлится? Нам не тягаться с новехонькими государственными фрахтерами, не успеем глазом моргнуть, как устареем и пойдем под автоген. Но пока мы вместе, у нас есть права и голоса, и я держу пари, что многие так называемые униатские торговцы тоже не слишком оптимистично смотрят в будущее. Ведь они не глупее нас. Мы способны парализовать торговлю, и тогда все колонии на планетах, все станции просто-напросто вымрут. Нейхарт, полвека нас травили как зайцев, полвека купец служил мишенью любому вояке, который был не в настроении уважать наш нейтралитет. Ну-ка скажи, куда мы денемся, когда военные все подгребут под себя?

Она смотрела капитану в глаза. Он молчал.

— Так что, могу я выступить?

Нейхарт ответил далеко не сразу.

— Квин, если дело не выгорит, против моей лоханки ополчится весь мир. Тогда нам даже на краю Вселенной не спрятаться.

— Я знаю, — хрипло произнесла Элен. — И все-таки прошу.

— Ну, раз так, давайте. Ком ваш.

Сигни рывком повернулась на бок и прижалась к неподвижному телу. Плечо. Теплая рука. Со сна она даже не сразу поняла, кто это. «Графф», — сообразила она наконец. Они вместе ушли с вахты. Несколько мгновений она не закрывала глаз, рассматривая ряд встроенных шкафов и лампу, звездочкой тлеющую на потолке. Стоило смежить веки, и перед глазами встали жуткие картины, а ноздри вспомнили запах смерти. Несмываемый запах.

Они удерживали Пелл. «Атлантика» и «Тихий океан» вместе со всеми рейдерами Флота несли вахту на подступах к станции, так что Сигни и остальные могли спать спокойно. Сигни искренне жалела, что в боевое охранение поставили не «Норвегию». Бедняга Ди Янц, измотанный до предела, распоряжался в доках; лишь изредка и очень ненадолго ему удавалось прикорнуть в «пуповине». Десантники «Норвегии» были рассеяны по всем докам. При прорыве «К» они убили девять и ранили семнадцать человек, но это нисколько не улучшило их настроения. Снова и снова будут они заступать на вахту и блюсти порядок на станции — никаких иных планов Сигни не строила. Она не сомневалась, что Уния скоро перейдет в наступление, и знала, как отреагирует Флот. Как во всех безвыигрышных ситуациях: будет вести огонь по доступным целям и держать позиции, пока есть запасные пути отхода. Так решил Мациан. Она тут ни при чем.

Она закрыла глаза, дыхание стало ровнее. Графф пошевелился и затих, и у Сигни потеплело на душе при мысли, что рядом с ней друг.

4. ПЕЛЛ: СИНЯЯ СЕКЦИЯ, ПЕРВЫЙ ЯРУС, НОМЕР 0475; 24:00 ОС; 12:00 ДС

— Она спать, — сказала Лили.

Глубоко вздохнув, Атласка обхватила руками колени. Низовики сумели порадовать Спящую: она рассмеялась, услышав от Синезуба, что Константин-человек и его друг живы и здоровы.

Но как их испугали слезы на ее безмятежном лице! У каждого защемило сердце, но когда они поняли, что это слезы счастья, когда увидели теплоту в темной живой глубине глаз, хиза дружно воскликнули: «Ах!» и обступили Солнце-Ее-Друг.

— Люблю вас, — прошептала Спящая. — Люблю вас всех. — И добавила: — Берегите его.

Затем она улыбнулась и закрыла глаза.

— Солнце-Сияет-Сквозь-Облака, — толкнула Атласка всклокоченного Синезуба, и он, оставив попытки расчесать и разгладить свой мех (обиталище Спящей требовало к себе уважения), посмотрел на подругу.

— Иди обратно, иди и не спускай глаз с молодого Константин-человека. Хиза Верхней мудры, но ты — очень быстрый, ты — охотник с Нижней. Ты будешь присматривать за ним, приходить и уходить.

Синезуб нерешительно взглянул на Старого и Лили.

— Хорошо, — согласилась Лили. — Сильные руки, хорошо. Ступай.

Юный самец застеснялся, но остальные расступились перед ним, а Атласка посмотрела на него с гордостью: даже чужие Старые признают, что он хорош. А ведь правда: он такой смышленый и рассудительный…

Синезуб дотронулся до Старых, затем до Атласки и спокойно двинулся сквозь толпу к выходу.

Спящая спала в окружении верных хиза, а человеки уже во второй раз дрались с человеками, и Верхняя, совсем недавно такая надежная, незыблемая, качалась, как сброшенный деревом лист на груди реки. На Спящую взирало Великое Солнце, а вокруг него сверкали звезды.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

НИЖНЯЯ: 11.10.52; МЕСТНЫЙ ДЕНЬ

Вездеходы тяжко ползли мимо спущенных куполов и брошенных загонов. Компрессоры молчали, но это молчание было красноречивее любой песни об Исходе. Первая база — первый лагерь цепочки. От ветра лязгали двери шлюзов, качаемые ветерком. Усталая колонна еле плелась, путники тоскливо взирали на картину опустошения. У Эмилио ныло сердце: в этом лагере, который он строил своими руками, не осталось никого. Он подумал о том, далеко ли успели уйти поселенцы и каково им сейчас.

— Хиза тоже здесь побывали? — спросил он Топотуна — очевидно, единственного низовика, все еще сопровождающего колонну. Он не отходил от Эмилио и Милико.

— Мы глаза видеть. — Это было не совсем то, что ожидал услышать Эмилио.

— Господин Константин. — Сзади подошел один из «К». — Господин Константин, надо отдохнуть.

— За лагерем, — пообещал Эмилио. — Нам нельзя долго находиться на открытом месте, понимаете? За лагерем.

Рабочий постоял на обочине дороги, пока с ним не поравнялась его группа. Легонько похлопав жену по плечу, Эмилио прибавил шагу, чтобы догнать два первых вездехода. На опушке он забежал вперед и знаками велел водителю переднего вездехода остановиться через полкилометра. Потом постоял, дожидаясь Милико, глядя на идущих мимо и думая, что некоторые пожилые рабочие и дети, наверное, совершенно выбились из сил — столь долгое путешествие в противогазах измучило даже едущих на вездеходах. Все чаще люди просили о привале…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});