Хроники железных драконов (сборник) - Майкл Суэнвик

Он выпустил когти и снова убрал.

– Именно дама продолжает гонку. Ей нужно вырастить малышей, выкормить их и спихнуть с карниза, когда они вырастут настолько, что начнут убивать друг друга. Так что она, естественно, гораздо сильнее кавалеров. Только лучшие способны угнаться за ней. Стая редеет. И разумеется, всегда есть способы убедить соперников, что им, пожалуй, пора домой. Наконец остаешься только ты и она. Она по-прежнему впереди, но не пытается удрать. На самом деле она, наверное, даже немного сбавляет скорость. Может, оглядывается назад, эдак кокетливо, посмотреть, каков ты из себя. Она закидывает крыло, и лунный свет играет бледным отражением на ее боку. Ах-х, а она длинная и рыжевато-гибкая, словно львица. Когти у нее будто кинжалы из черного стекла. Груди как два белых черепа, и в глазах голод. Она поднимается по спирали вверх, а ты следуешь за ней. Город проваливается вниз. Воздух холоден и чист. Каждый мускул у тебя пылает огнем, но ты приближаешься. Ее крылья заслоняют небо. Она протягивает к тебе свои тонкие руки, она прекрасна и нежна, как сама смерть. Запах ее мускуса сводит с ума. Она хочет тебя – она не в состоянии скрыть это – так же сильно, как ты хочешь ее.

Сирин дышала часто и неглубоко.

– Как красиво! – прошептала она.

– Так всегда говорят дамы. – Мерзильо испустил долгий глубокий вздох. – И разве могут они говорить иначе, не так ли? А вот у кавалера вряд ли найдется шанс озвучить собственное мнение на этот счет.

– Пардон? – не поняла Джейн.

– Ну, мы ведь не переживаем финала. У дамы была долгая ночь, и очень скоро ей придется нянчить выводок из десятка детенышей, так что ей требуется энергия. Она должна что-то есть.

– Это чудовищно! – воскликнула Джейн.

Сирин промолчала.

– Ну, с вашей точки зрения – возможно. Но их нельзя за это винить – дам-то. Такова наша физиология. Дамы над ней не властны. – На мгновение Мерзильо уныло погрузился в себя. Затем с видимым усилием выпрямился. Медленно пожал плечами. – Ладно. Слушай, мне жаль, если я тебя расстроил. Это просто такая тема, ты понимаешь?

– Понимаю.

– Без обид?

Он протянул руку.

– Без…

– Джейн! – Сирин сгребла Джейн и дернула назад, когда та протянула руку, чтобы пожать протянутую ладонь. Каменные пальцы щелкнули в пустоте.

Мерзильо хихикнул.

– Черт!

Сирин увела Джейн с Колокольни. Гранитные коридоры и мраморные залы Тинтагиля сомкнулись вокруг них с еле заметным «пуфф» затхлого воздуха. Джейн чувствовала себя разбитой и скованной – отходняк. Но она не благодарила Сирин за спасение своей жизни. Джейн знала: пока она молчит, пока между ними держится напряжение, та никуда не денется. А им надо кое-что обсудить.

Они брели по проходу, пригибаясь под каждым вентиляционным коробом, – такой низкий здесь был потолок. Электрические провода крепились на стене по два, по три, свисая петлями над дверями, ведущими в запасные аудитории, превращенные в кладовки. Картонные коробки с устаревшими методичками и поздравительными адресами уныло ждали у дверей, которые для них уже никогда не откроются.

Проход упирался в лестницу, и они уселись на верхней ступеньке. Снизу доносились голоса и временами топот торопливо бегущих ног, но никто не появлялся. Над ними медленно поворачивалось в незримых потоках воздуха пыльное чучело крокодила. Серая набивка вылезала из расползающихся швов.

– Сирин, как ты можешь встречаться с этой тварью?!

Сирин, не поднимая глаз, покачала головой.

Джейн взяла руки подруги в свои. Они были как лед. Сирин похудела, скулы заострились, глаза сделались блестяще-холодными. Нисса выглядела красивой и обреченной.

– Понимаю, это не мое дело. Но ты в последнее время пропускала очень много занятий. Девочки начинают шушукаться. Они говорят, что, если твой средний балл упадет хоть немного ниже, тебя отчислят автоматически.

– Отчислят. Смешно.

– Именно об этом твоем отношении я и говорю! Сирин, послушай, у меня хватает своих проблем, и я не смею слишком сильно влезать в твои. Понимаешь? Если я попытаюсь тебе помочь, не поздоровится нам обеим. Но я твоя подруга. Я могу по меньшей мере предупредить тебя о том, приближение чего очевидно всем, кроме тебя.

Сирин сидела неподвижно словно колонна. Лицо ее было белее соли.

– Я отмечена, – сказала она. – Для Десятины.

«Ты не знаешь», – чуть не сказала Джейн. Но что-то в выражении лица Сирин убедило ее в обратном.

– Откуда тебе известно?

– Я смотрела. Трижды. В девичьем зеркале. В лужице чернил. В пригоршне собственной крови.

– Ты не можешь знать наверняка! Предсказание не точная наука.

– Три-то раза? Точнее не бывает.

Наконец Джейн прорвало. Она плакала, не в силах остановиться.

– Ох, Сирин, что ты наделала! Ты же знаешь, как опасно заглядывать в будущее. Половина из того, что оно показывает, не сбылась бы, если бы ты его не предвидела. – Она выпустила руку подруги, чтобы обнять ее и утешить. Но чувства хлынули через край, и вместо этого она изо всех сил стукнула ее по плечу. – Черт тебя подери! Почему?

– Я не знаю, – бесстрастно произнесла Сирин. – Я вообще не знаю, почему я делаю в жизни то или это. Когда я заглядываю внутрь себя, там одна пустота. Где должно быть что-то, там ничего нет. Почему? Я не знаю. Но почему бы нет?

Крокодил хитро косился на них обеих. В мутном стеклянном глазу мерцала искра иронии, а беззвучный смех грозил растянуть его ухмылку так широко, что вся его серая вата могла вывалиться. Справившись с собой, Джейн вытерла слезы рукавом.

– Еще можно что-нибудь сделать.

– Я уже все сделала. Я даже подумывала купить себе освобождение, а это уже предел.

– Ты могла бы…

– Раз я не собираюсь этого делать, что об этом говорить? – Внезапно Сирин рассмеялась, тряхнула волосами и сказала: – Ни слова больше. Пойдем потусуемся в студенческом центре. Выпьем лимонаду, перекинемся разок-другой в карты, посплетничаем немного. Повеселимся. Мне осталось всего ничего, так что я не хочу тратить ни секунды на бесполезные разговоры.

Закусив губу, Джейн кивнула. Они начали спускаться по лестнице. Крокодил над ними становился все меньше. Джейн чувствовала, как его насмешливый взгляд превратился в точку, моргнул и пропал.

– Сирин? Что ты говорила насчет освобождения? Ты имела в виду, что я могла бы откупиться от Десятины?

– Забудь, что я вообще об этом говорила. Это все равно стоит больше денег, чем у тебя есть.

Как выяснилось, освобождение от Десятины стоило запредельных денег. Джейн задержалась возле кабинета профессора Немезиды, чтобы уточнить размер выкупа, хотя сомневалась, что сумеет сбить цену. Брошюрка с правилами лежала у нее в сумочке в тот вечер, когда Крысякис заявился к ней за перчатками.

Он поймал ее на выходе из анатомички. Металлическая дверь с легким щелчком закрылась за ней, отрезая холодные ряды трупов на оцинкованных столах. Холодильные камеры находились в торце слабо освещенного тупика, и в этот поздний час народу здесь не было. В залах стояла тишина.

Из-за угла, перекрывая проход, на велосипеде выкатилась Мартышка. Крысякис неторопливо шагал рядом с ней.

Джейн остановилась.

Обогнав Мартышку, Крысякис приблизился к Джейн. Она молчала, ожидая, что он ей скажет.

– Ты слышала? – спросил он. – Сирин наркоманка.

– Что? Бред какой-то. – Разволновавшись, поскольку это слишком походило на правду, Джейн продолжала: – Она не стала бы. Сирин не такая.

Мерзавец пожал плечами.

– Верь, чему хочешь. – Дальше по коридору Мартышка оперлась на свой велосипед, глаза ее превратились в два пылающих пятнышка ненависти. – Нам с тобой есть о чем поговорить.

– Я не стану воровать для тебя. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.

– Всегда есть способы уладить дело.

– Я ничего тебе не должна.

– Да? – У Крысякиса подскочили брови. Он протянул ладонь. – Гони перчатки из кожи фавна, и мы квиты. Я уйду из твоей жизни, и ты больше никогда меня не увидишь.

Джейн промолчала. Ей нечего было ему ответить.

Крысякис повернул голову, чтобы проверить, что кругом никого нет, кроме нее и Мартышки. Затем стал медленно расстегивать брюки и, явно уверенный, что ничего на свете нет соблазнительнее, вывалил наружу свое хозяйство.

Джейн почувствовала непроизвольный позыв к рвоте. Пенисы никогда не казались ей привлекательными, но этот был особо уродлив и к тому же отливал зеленцой. Несомненно, из-за того, что представления хозяина о гигиене позволили поселиться там какому-нибудь грибку.

Крысякис наблюдал за ней жадно, по лицу расползалась похотливая улыбка. Пенис твердел коротенькими рывками, будто надуваемая ручным насосом нелепая резиновая игрушка.

– Лучше спрячь его, пока мухи не облепили, – посоветовала Джейн.

Крысякиса перекосило от ярости.

– Ты, притвора! Я видел – тебе понравилось. Ты наглядеться не могла. Ты хотела наброситься на меня прямо здесь и сейчас.