Чужая война - Вера Петрук

– Ты должен убедить их, что ты Сих-Гаран, – прошептал он. – Я верю тебе.

«Но никто не верит тебе, керх», – уныло подумал Арлинг, чувствуя, как уходит время. Рассказ Аршака напомнил о Сейфуллахе. В деревне под горой Мертвец не было Жестоких – всего лишь два каргала, один кучеяр и слепой халруджи, который давно не считал себя драганом. Впрочем, и кучеяром тоже. Он по-прежнему топтался между мирами, на перепутье.

– А твой брат, Белый Ящер, он бы поверил? – спросил Арлинг, решив прибегнуть к хитрости.

– Если бы ты не был драганом, то да.

– Позови его, – предложил Регарди. – Из твоих слов я понял, что он великий воин. Если мне удастся убедить его, нам могут поверить остальные.

Он давно ждал этой встречи. Белый Ящер, который купил верблюдицу из отряда Сейфуллаха, мог не знать о судьбе Аджухама, но Арлинг верил в удачу. Ему нужна была всего пара минут наедине с кочевником.

– Плохая идея, – протянул молодой керх. – Мой брат ненавидит драганов. Помнишь белую верблюдицу, которую он подарил мне? Она тебе еще нравилась. Так вот, вместе с ней он купил еще двух драганов. Их вытащили из старой ловушки в Каньоне. Мы давно ею не пользовались, но когда Великий Судья объявил о Пятнадцатой Клятве, о ловушке вспомнили многие. Белый Ящер купил тех драганов у керхов Каньона, чтобы отомстить за убитых у Фардоса. Один замученный пытками драган считается за пятерых. Мой брат уже убил трех драганов, а после смерти этих двух на его счету будет тринадцать. Он хочет первым исполнить Пятнадцатую Клятву и получить награду от Великого Судьи. В этот раз ей станет лук, принадлежащий тебе, Сих-Гарану.

Арлингу показалось, что он разучился дышать.

– Ты их видел? – спросив халруджи, с трудом собравшись с мыслями. Эмоции были сейчас не нужны.

– Краем глаза. Брату повезло. Оба молодые, из регулярной армии. Один офицер, признался сам. Второй хотел выдать себя за купца, но Белый Ящер знает, как отличить воина от торгаша. Убить военного лучше, чем работягу, убить молодого лучше, чем старого – такова Пятнадцатая Клятва. До ее завершения еще семь месяцев, но и мне пора подумать о мести. Думаю отправиться к…

– Они… еще живы? – перебил Арлинг керха, не став тратить время на вежливость. Впрочем, Аршак не обиделся.

– До того, как я уехал к Могильному Кургану, были живы. Прошла неделя, но Белый Ящер знает толк в пытках. Как-то он целый месяц пытал одного шибанца, который продал ему больную лошадь.

– Эти драганы здесь? – спросил Регарди, пряча волнение в голосе.

Надежда была слабой, почти невидимой, крошечной, едва дышащей. Но была. Пятнадцать драганов за одного керха… Молодой лучше старого… И хотя он никогда не строил иллюзий насчет кочевников, еще недавно они казались ему почти людьми. Впрочем, керхи были самыми настоящими людьми – мстительными, жестокими, алчными.

Молодым офицером из регулярной армии мог быть Евгениус, а тот, кто хотел притвориться купцом, скорее всего, был Джавадом. Неделя пыток – такое выдержать под силу не каждому. От мысли о том, что Сейфуллаха могла постичь та же участь, у Арлинга свело скулы.

– Нет, – одним словом убил его надежды Аршак. – Младшая жена отца ждет ребенка, и ее раздражали их крики. Поэтому Мосанна велел брату отвезти их на «Ладонь Мира» к Великому Судье. Впрочем, им там было место с самого начала.

– Я слышал о Великом Судье, но думал, что он живет в Карах-Антаре. Неужели твой брат отправился в столь дальний путь для того, чтобы убить каких-то драганов?

Это был очень осторожный вопрос, но его важность была безграничной.

– Великий Судья повсюду, – усмехнулся Аршак. – На то он и великий. Его дом – везде, где ступает керх. Никто не знает, где он живет, пока Великий Судья сам не объявит об этом. Такое случается, когда в мире неспокойно. Сейчас – неспокойно. Месяц назад, примерно тогда, когда убили наших у Фардоса, он появился в Восточном Такыре. До тех пор пока не будет завершена Пятнадцатая Клятва, Великий Судья останется среди керхов. Когда он приходит к нам, мы строим для него дом, который называется «Ладонь Мира». Пока он живет в нем, любой керх может попросить справедливости или возмездия, там же совершаются казни и проводятся пытки. Думаю, те драганы еще живы. Ведь на их смерть будет смотреть Великий Судья, а значит, мой брат будет стараться продлить их мучения как можно дольше.

– Поэтому Мосанна устроил здесь большую стоянку? Из-за Великого Судьи?

– Ты быстро схватываешь, – кивнул Аршак. – Да, мы будем здесь до завершения клятвы. Потом вернемся в Карах-Антар. Там моя родина. Но сейчас надо думать не об этом. Ты – навьял. И мы должны убедить в этом отца. Но как?

– Ответ уже подсказали боги, – идея родилась быстро и была едва ощутимой, но Арлинг ухватился за нее, как за последнюю надежду. – Если твой отец не верит мне, он должен поверить Великому Судье. Кто, как не вершитель справедливости, сможет различить навьял я или нет? Да я и сам хотел бы это понять.

– Великий Судья непредсказуем, – сурово сказал Аршак. – Тебя убьют, как тех драганов. В лучшем случае, за неделю. С другой стороны, убивать тебя самому мне не хочется. Хчапаран! Ладно, жди. Я поговорю с отцом.

– А что с Цибеллой? – окликнул его Регарди, когда он уже уходил. – Она заступалась за меня, и мне показалось, что…

– За нее не волнуйся, – прервал его керх. – Мой отец ее обожает. Как и она его. На людях они грызут друг другу глотки, а наедине похожи на влюбленных полевок, водой не разольешь.

«Хоть у кого-то все хорошо», – подумал халруджи, когда за Аршаком опустился полог палатки. Терпение испарилось вместе с кочевником. Хотелось бежать из тесной тюрьмы, сломать охранникам шеи, перебить лагерь, отыскать дом Великого Судьи, найти Евгениуса и Джавада…

Регарди медленно вздохнул и еще медленнее выдохнул. Слишком много «но» и «если» было в его желании. Он мог убежать из палатки и расправиться со стражей, но шансы выбраться из лагеря керхов с больной ногой были невелики. Тем более, выжить в незнакомой пустыне. На поиски дома Великого Судьи в бескрайних просторах такыра мог уйти не один месяц. Даже если захватить в плен Мосанну, не было гарантий, что вождь проведет его к «Ладони Мира», а не к ловушке. Если Арлинг хоть что-нибудь знал о керхах, так это то, что они были готовы умереть за святые места. Последним «но» была возможность ошибки. Что если брат Аршака купил не тех драганов?

Арлинг закрыл глаза и заглянул внутрь себя. Он не верил в ошибку, а Евгениус и Джавад не имели права на смерть. Он найдет и спасет их. Спасет ради того, чтобы услышать добрую весть: Аджухам с капитаном Издегердом не попали в плен, а благополучно бежали в Самрию. В теории все было хорошо. Но с каждым годом доверять себе становилось труднее.

Если бы Арлинга спросили, где находился дом смерти, он бы, не задумываясь, ответил: в Малом Исфахане.

Аршак, возможно, был не самым любимым сыном Мосанны, но уговорить отца сумел. Наверное, в этом была и заслуга Цибеллы, которая вместе с группой керхов и Арлингом отправилась к Великому Судье. Мосанна идти отказался, сославшись на дела, но Регарди подозревал, что керх хотел сохранить лицо в случае поражения. Сам Арлинг думал о неудаче чаще, чем о победе.

Они покинули стоянку еще до рассвета. Процессия была немалой – то ли керхам было нечем заняться, то ли все только и искали повода, чтобы увидеть Великого Судью. О нем говорили больше, чем о навьяле Арлинге, который шел впереди с Аршаком и мечтал о верблюде. К Великому Судье полагалось идти пешком.

Регарди связали руки, а на голову – после некоторых колебаний – накинули мешок. Мир стал тише, но не утратил своих очертаний.

– Обычай, – пожал плечами Аршак. – За справедливостью обвиняемый идет с закрытой головой. Даже слепой.

Арлинг возражать не стал. Ему не терпелось закончить этот спектакль и отправится за Сейфуллахом.

Аршак обещал, что они достигнут «Ладони Мира» к обеду, но уже через два часа пути плохо зажившая рана дала о себе знать. Хромота усилилась, а пайрик, спящий в ноге Арлинга уже много дней, снова проснулся. Когда они достигли подножья Малого Исфахана, и Аршак заявил, что им придется карабкаться по камням, Регарди почувствовал себя деревом – старым, засохшим саксаулом, вырванным с корнем свирепой бурей. Ноги едва сгибались, а каждое неосторожное движение отдавалось болью во всем теле.

Когда равнина закончилась, превратившись в покрытый мелкими камнями склон, Арлинг понял, что его план по спасению Джавада и Евгениуса был слишком самонадеян. Когда они доберутся до места, ему, возможно, придется спасать самого себя. Под мешком дышалось с трудом, и с него градом лил пот, который тут же высыхал в жарком воздухе такыра. Сердце глухо билось в висках, а ноги дрожали даже на ровной поверхности.