Голубой вереск - Барбара Картленд

Днем грузовики трудились на дорогах, собирали торф, фыркая и кряхтя, позли в Беттихилл или сворачивали на извилистую дорогу, что вела на юг, в Лэрг. Но это были рабочие грузовики, а рабочий день заканчивался в пять часов.

Хэмиш это отлично помнил и понял, что в ночное время грохот грузовика может означать только одно — браконьеров. Мальчик выскочил из постели, бросился к окну и выглянул наружу. Кроме усыпанного звездами неба, ничего не было видно. Но он явственно слышал звук колес и догадался, что грузовик уже где-то рядом.

Хэмиш наскоро одевался — натянул рубашку, застегнул килт да еще накинул твидовый жакет, в карманах которого, помимо прочих вещей, лежала его любимая рогатка. Носки и ботинки заняли еще немного времени, так как шнурки отказывались завязываться, но в конце концов он и ними справился. Затем в спешке вытащил из-под кровати ружье.

Оружие это всю ночь пролежало в ногах кровати — то самое ружье, которое пообещала ему Беатрис; его привезли сегодня днем. Как она и сказала, ружье было двуствольным, и хотя вместо пуль стреляло пробками, по мнению Хэмиша, оно выглядело точь-в-точь как настоящее.

Он тихо открыл дверь своей спальни и зашел в комнату Кэти. Она спала. Хэмиш слышал ее тихое дыхание; затем посветил на нее фонариком. Рыжие волосы ярко выделялись на подушке. Во сне сестренка выглядела такой маленькой и такой беззащитной.

Однако внешность сестры интересовала Хэмиша меньше всего. Он потряс Кэти за плечо, а когда она, вскрикнув, проснулась, приложил палец к его губам.

— Тс-с! — прошептал он. — Не буди тетю Мойду!

— В чем дело? Что случилось? — сонно спросила Кэти.

— Браконьеры едут охотиться на оленей, — ответил Хэмиш. — Я слышал их грузовик. Собираюсь разбудить лэрда, и мы пойдем их ловить.

— Я тоже хочу с вами, — сказала Кэти. Она окончательно проснулась, глаза ее сияли.

Хэмиш покачал головой.

— Нет, это мужское дело, — ответил он. — Но я решил предупредить тебя.

Они улыбнулись друг другу, с понимающим видом тех, кто выросли вместе и не имели друг от друга секретов.

— Хэмиш, пожалуйста, можно и мне тоже, — умоляла Кэти.

— Нет, это слишком опасно, — ответил он. — Кроме того, у меня нет времени ждать.

С этими словами он вышел. Кэти услышала, как за ним закрылась дверь, и в темноте протянула руки.

— Хэмиш! Подожди! Возьми меня с собой! — умоляла она. Инстинктивно говорила тихо, хотя и понимала, что брат не услышит ее. По щекам девчушки скатились две крупные слезы, и, немного поплакав от обиды, что ее не взяли, Кэти улеглась поудобнее и через несколько мгновений вновь уснула.

Хэмиш сбежал вниз по главной лестнице. Было темно, но мальчик знал дорогу в комнату Иэна на втором этаже. Он немного замешкался перед дверью. Простил ли он своего врага, можно ли возложить на него ответственность за такое приключение? Какое-то мгновение его старая вражда боролась с новой дружбой. Дружба одержала победу, и Хэмиш постучал в дверь.

Никто не ответил; Хэмиш решил, что Иэн спит, и, повернув ручку, вошел в комнату. Он прислушался, а затем включил фонарик. Кровать была пуста!

Хэмиш не хотел больше терять время. Он быстро сбежал по лестнице в холл. Здесь горел свет, но в библиотеке было темно, и Хэмиш решил, что Иэн куда-то вышел. Значит, ничего не остается, кроме как самому отправиться на поиски браконьеров. Ему и в голову не пришло просить о помощи кого-нибудь из остальных мужчин в доме.

Маккэй относился к нему как к ребенку, и Хэмиш догадывался, что, если расскажет им обо всем, его отправят обратно в постель или, что еще хуже, разбудят его тетю. А тетя Мойда уж точно не одобрит, что он снова самовольно встал после того, как его уложили спать. Однако Хэмиш решительно напомнил себе, что нужно что-то делать и как можно быстрее.

Не теряя времени на размышления, Хэмиш выбежал через центральную дверь, сократил путь через сады и вскоре оказался на дороге. Он со всех ног торопился в том направлении, куда уехал грузовик, со скоростью, которой позавидовали бы взрослые мужчины.

Прожив всю жизнь в Шотландии, Хэмиш привык к длинным дистанциям и старался не отставать от взрослых. Другой ребенок наверняка побоялся бы отправиться в путь среди ночи, но Хэмиш не боялся темноты. Дорога была ему так же знакома, как и собственная комната. Он знал каждый кустик, каждый изгиб и поворот.

Немного ниже, слева, он видел реку, серебристую в лунном свете. Мальчик шагал быстро, он успел сообразить, что бежать не стоит, ведь иначе можно запыхаться и выбиться из сил.

Через некоторое время Хэмиш почувствовал голод. Он с надеждой обшарил карманы, но не нашел там ни кусочка шоколада, ни печенья, чтобы хоть как-то заполнить пустоту в желудке.

Приблизительно через полчаса он услышал выстрелы, целую очередь — тра-та-та-та. Казалось, оглушительному треску не будет конца, но затем вновь наступила тишина.

Недалеко отсюда, подумал Хэмиш, и впервые за все время после того, как вышел из замка, пустился бегом — легкой рысцой, как учил его отец; это был наименее изматывающий способ. Инстинктивно он отошел на песчаную обочину дороги, где его шаги были не так слышны.

Хэмиш продолжал бежать, пока вдруг, повернув, не увидел двоих или троих мужчин, склонившихся над зарослями вереска. Он остановился и, пригнувшись, начал подкрадываться к ним. Он подползал все ближе и ближе.

Мужчины разделывали застреленного оленя. Их было трое. Они работали быстро и ловко. Кровавую работу требовалось сделать как можно быстрее. Тушу нужно выпотрошить и разделать, а затем спрятать, на тот случай, если их остановит полиция.

Грузовик был полон соломы, в которую и прятали туши.

— Это все? — спросил один из мужчин, вытирая испачканные кровью руки и поворачиваясь к остальным двум, которые все еще трудились над оленем.

— Еще два, — ответил другой.

В этот момент рядом с ним и в полный рост выросла маленькая фигурка и со словами: «Руки вверх, браконьеры!» — нацелила на них ружье.

Наступила тишина; троица, казалось, застыла на месте. Затем один из них наконец заговорил:

— А, это всего лишь мальчишка!

— У меня ружье, — сказал Хэмиш, — и я вас застрелю.

Один из мужчин полез в карман, и в следующую секунду Хэмишу в лицо посветили фонариком. Ослепленный светом, он заморгал. Мужчины рассмеялись.

— Вооруженное нападение с игрушечным оружием, — произнес один из них с лондонским акцентом кокни.

— Черт подери! Этот поганец чуть было не напугал меня до смерти!

— Кто дал вам права приезжать сюда, — набросился на них мальчик. — Кто разрешил вам губить животных! Одних оленей вы убили, а другие тоже умрут, потому что вы их ранили. Это жестоко, а вы — убийцы! Слышите меня — убийцы!