Жадина платит дважды - Дарья Калинина

Мне хотелось бы, чтобы вы мне еще немного помогли. Вы ведь со всеми знакомы, походите туда-сюда и под видом страшной тайны разболтайте всем, кому можно, что Ростислав вроде бы уже выдал всех своих помощников, но в убийствах его не обвинили, так как улик против него нет.

А сам Ростислав не запирается, напротив, вроде бы даже решил помочь следствию и выдать главаря. И вот теперь Ростислава выпускают под залог, чтобы он вывел главаря на чистую воду, дескать, какие-то есть у него зацепки. Вряд ли главарь не воспользуется таким подходящим случаем избавиться от единственного свидетеля, который может его выдать.

– И вы его поймаете, словно рыбку на червяка? – догадалась я. – А червяком на этот раз будет Ростислав?

– Да.

– А вы не боитесь, что главарь, кто бы он ни был, просто убьет Ростислава, как убил всех прежних, и вы снова останетесь с носом? – спросила Мариша.

– Мы пошлем с ним троих самых лучших оперативных работников. Никто в жизни не догадается, что они работают в милиции. Все трое асы маскировки.

– А почему вы думаете, что если главарь раньше не убрал Ростислава, то сейчас что-то изменится? – спросила я.

– Изменится, – заверил меня лейтенант. – Вы, конечно, не знали, но раньше Ростислав никуда не выходил без охраны. Рядом с ним вечно маячила парочка охранников, выдававших себя за ярых почитателей его таланта. А Метла и Никаловский такими сложностями себе жизнь не омрачали. Так вот, охрана Ростислава подтвердила, что за последние две недели на их хозяина было совершено четыре неудачных покушения. Косвенно это тоже оправдывает Ростислава. Да, не забудьте между делом упомянуть в разговорах на ярмарке, что охрана Ростислава осталась вся у нас.

– А кем же прикинутся ваши оперативники? – спросила я.

– Об этом не беспокойся, их точно никто не заподозрит, – заверил меня лейтенант.

До вечера мы успели обойти ярмарку и рассказать эту байку про Ростислава не меньше, чем трем десяткам работающих на ярмарке людей. Так как мы толком не знали, к какой категории принадлежит главарь, то рассказывали, не считаясь с рангами и званиями. Таким образом все, начиная от конюха и кончая Карабасом, были в курсе дела. Когда ближе к ночи на ярмарку вернулся Ростислав, его встретили понимающие взгляды.

На ночь лейтенант велел нам убраться с ярмарки к себе домой, но он нас плохо знал, если думал, что мы послушаемся. Конечно, мы остались и неусыпно следовали за Ростиславом, куда бы он ни направился Мы уже знали, что завтра ярмарка будет закрыта по случаю сборов в дорогу.

Начнут разбирать карусели, американские горки и прочие аттракционы, паковать вещи и распихивать по дорожным клеткам зверей. В общем, ярмарка сворачивала свою деятельность.

Сколько мы ни высматривали оперов вокруг Ростислава, нам с Маришей так и не удалось высмотреть ни одного.

Должно быть, они и в самом деле были специалистами высшего класса Время шло, а попыток физического уничтожения Ростислава предпринято не было, либо их не было вовсе, либо они были неудачны, либо мы их просто не замечали, но никто не причинил никакого вреда Ростиславу.

Тем не менее мужик сильно нервничал. Настолько сильно, что приходилось поверить в то, что он испуган до полусмерти. Однако он упрямо продолжал мозолить глаза окружающим, разгуливая по ярмарке и рассказывая всем о том, что вынужден остаться в Питере, так как с него взяли подписку о невыезде.

– Переночую последний раз с вами, а утром разойдутся наши пути-дорожки, – грустно говорил он. – Прошу ко мне на отвальную вечеринку.

Для нее уже была закуплена масса продуктов и спиртного. К одиннадцати вечера вся территория ярмарки огласилась пьяными голосами, которых постепенно становилось все меньше. Гости расползлись по своим фургончикам, завтра предстояла тяжелая работа, и об этом помнили все.

– Ну, по последней и по кроваткам, – послышался веселый голос Карабаса.

Проводив последнего гостя, Ростислав остался один, если не считать нас, затаившихся у него под фургончиком, и невидимых оперов, которым было поручено сохранить Ростислава для суда и следствия. Под фургончиком было уютно, но чуточку влажно от сырой земли и высокой осоки. А сидеть нам тут неизвестно сколько.

Ростислав вышел покурить на крыльцо. Он тяжело вздыхал. О чем? Может быть, о том, что преступник решит его не убивать и тогда ему, Ростиславу, придется отдуваться за два убийства. А может быть, наоборот, страшился того, что тот вот-вот пожалует, или просто думал о своей бедной маме, оставшейся в пышно цветущем садике в далекой Твери.

– Есть здесь кто? – неожиданно спросил Ростислав.

Никто ему не ответил, и он, повздыхав еще немного, ушел к себе Мы приготовились ждать дальше. Сказывалась прошлая бессонная ночь, спать хотелось ужасно. Минуты тянулись мучительно медленно, складываясь в часы, которые больше походили на вечность. К тому же я простыла и от сырости едва сдерживалась, чтобы не чихать.

Наконец за несколько часов до рассвета мы услышали чьи-то осторожные шаги, приближающиеся к фургончику Ростислава. Шел мужчина, в этом не было никакого сомнения. Все, что было выше колен, для нас оставалось невидимым, но крепкие икры, покрытые густым черным волосом, и шлепанцы сорок пятого размера никак не могли принадлежать женщине.

Субъект поднялся в фургончик Ростислава. Тихо щелкнул замок, и незнакомец оказался внутри. Замок щелкнул еще раз, отгородив Ростислава и незнакомца от всего мира.

– Черт! – прошипела Мариша. – Как нам теперь быть?

В фургон вело три отверстия. Окно, дверь и труба для слива воды. Но последняя была слишком мала, чтобы мы в нее смогли протиснуться, а дверь была заперта. Оставалось окно.

– А вдруг он в нас выстрелит? – просипела я. – Увидит, что мы лезем, и выстрелит, – И перебудит всех вокруг, – сказала Мариша.

– А вдруг ему будет уже все равно, перебудит он или нет, – продолжала упираться я.

– Нет уж, скорей всего он воспользуется холодным оружием, как и в двух других случаях Опыт у него уже есть.

Но прежде чем Мариша успела влезть в окно, оно распахнулось, и из него вылез бородатый тип.

– Карабас! – тихо ахнула я.

Но вместо привычного доброжелательно и суетливого волосатого колобка, каким мы привыкли его видеть, передо мной предстал дикий зверь – опасный и кровожадный.

В руках у Карабаса внезапно появился нож, от страха я не могла разглядеть, похож он на те ножи, которые метал Никита во время представлений, или нет. Но сейчас мне это почему-то показалось совсем не важным. И в самом деле, какая разница, убьют вас тем ножом или каким другим.

Зверски размахивая ножом, он направился прямиком к нам.

Я открыла рот и истошно завопила. Но в фургончиках царила сонная тишина. Ступени не сотрясались от топота бегущих ног, а в окнах не мелькали тени. Я открыла рот и заорала снова еще громче, но кошмар не кончился.

– Одни остались? – удовлетворенно сказал Карабас. – А чего не спите, как все остальные? Я столько снотворного вбухал, уж Эльвира знает толк в разных отравах. Конечно, ей и невдомек было, зачем директору на протяжении месяца каждый день нужно варить снотворное зелье, да еще такое, чтобы не теряло своей силы несколько недель.

И тут до меня окончательно дошло, почему в соседних фургончиках царит сонная тишина, хотя мои вопли разносятся на всю округу. Но размышлять о странностях поведения окружающих времени не было – Карабас наступал на нас с ножом.

– Жаль, девочки, не повезло вам, – рокотал он, пускаясь за нами в погоню. – Но ничего не попишешь, не могу я оставлять свидетелей.

– А как же Ростислав? – пискнула я на бегу, когда мы огибали фургончик в третий раз.

– И ему не повезло! – рявкнул Карабас.

– Даша, отвлеки его, – прошептала мне Мариша. – Я кое-что вспомнила. Обогни фургончик Алины и сразу же беги к двери Ростислава. Давай!

Я послушно крикнула Карабасу, что он вонючий импотент и вообще ублюдок, и включила уж совсем немыслимую скорость. Карабас – естественно – рванул за мной.

Хотела бы я посмотреть на мужика, который бы сделал иначе. Возвращаясь к фургончику Ростислава, я увидела, как Мариша ключом открывает дверь. Мы с ней успели как раз вовремя. Карабас стукнулся носом о закрытую дверь, а мы вместе со спящим Ростиславом оказались в осаде.

Приникнув к оконному стеклу, мы смотрели, как Карабас выделывает странные па на улице. Похоже, он злорадствовал.

– Не похоже, чтобы он был недоволен, – отметила я. – А зачем он, интересно, приходил сюда?

И тут мы услышали, как что-то подозрительно тикает, и наши глаза уперлись в небольшую коробку из-под обуви.

– Бомба! – завопила Мариша, открывая окно.

Но выбросить бомбу мы не успели, в коробке что-то щелкнуло, и из нее повалил синий дымок.

– Эй, твоя бомба не взорвалась! – крикнула Мариша и вышвырнула дымящуюся коробку в окно прямо под ноги Карабасу. – Проверь взрывчатку!