Радиоразведка: ответный удар - Михаил Ефимович Болтунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И такой выход был найден. Во второй половине 1955 года с помощью новых катодных осциллографов на Семипалатинском полигоне на разных расстояниях от эпицентра взрыва три группы исследователей зафиксировали импульсы радиоизлучения. Сделали это группы подполковника А. Андреюка, майора А. Баканова и В. Сокольского.
В том же 1955 году отделение специального наблюдения было преобразовано в Службу специального наблюдения. Начальником утвердили того же Устюменко.
Вскоре в отрядах ОСНАЗ появились радиоприемники СДВ диапазона и были зафиксированы случаи регистрации сигналов. Однако надежное, устойчивое обнаружение импульсов от ядерных взрывов стало возможным только с введением электронного осциллографа ОК-17М.
С помощью этого осциллографа в начале 1957 года и был зарегистрирован радиоимпульс от ядерного взрыва на расстоянии 2700 км от эпицентра.
Безусловно, деятельность Службы специального наблюдения ГРУ и подчиненных ей частей явно прогрессировала. Однако в руководстве стали появляться недоброжелатели и противники этого направления. Уж слишком затратными и обременительными казались работы на ее развертывание — организация новых пунктов наблюдения, расширение научных исследований. А главное, служба становилась этаким непрофильным подразделением, ведь в копилку ГРУ, в том традиционном представлении о развединформации, она мало что приносила.
Теперь от нее старались избавиться. 7 мая 1957 года Служба специального наблюдения была выведена за штат. Случилось это, когда ГРУ возглавлял генерал-полковник Сергей Штеменко.
Положение спасли академики И. Курчатов, И. Кикоин и полковник А. Устюменко. Они, как никто другой, понимали, к какой катастрофе может привести ликвидация службы.
Вскоре Служба специального наблюдения вошла в состав 6-го управления Министерства обороны. Начальником вновь назначили А. Устюменко, заместителем по вооружению полковника В. Лебедева. Из ГРУ также перешли подполковники Г. Ростовцев, А. Андреюк, А. Тыртунов, из 6-го управления подполковник Д. Соболев, из ЦНИИС подполковник А. Бакланов. Эта «великолепная семерка» и стала прообразом будущей мощной и разветвленной службы.
Но мощной и разветвленной она станет потом, с годами. А сейчас она больше была похожа на группу специалистов. Кстати, на первых порах ее так и называли — «группой Устюменко».
Однако Александр Иванович прекрасно осознавал необходимость расширения службы. США, Франция, Китай наращивали ядерные испытания, и группа уже не справлялась с нагрузкой. Но о каком расширении могла идти речь, если в ту пору вся армия сокращалась. Первые трудности возникли уже на уровне руководства 6-го управления. Командование управления не решилось поднимать вопрос об увеличении штатной численности службы в период всеобщего «хрущевского сокращения».
А вот Устюменко решился. Он разработал проект штата полноценной службы в составе 4 управлений, штаба и вычислительного центра. Состав около 800 человек. Даже самые близкие коллеги Устюменко усомнились тогда в успехе подобного предприятия.
Для начала Александр Иванович заручился поддержкой академиков Кикоина, Федорова, Садовского, сотрудников военно-промышленной комиссии. Они помогли ему попасть на прием к секретарю ЦК по оборонным вопросам Д. Устинову. Тот, выслушав аргументы, поддержал Устюменко.
Вскоре появилось постановление ЦК КПСС и Совмина СССР «О дальнейшем развитии службы специального контроля Министерства обороны СССР за ядерными взрывами». Следом за постановлением вышел приказ министра обороны: был утвержден штат, предложенный Устюменко, дальнейшее развитие получила сеть пунктов наблюдения, в академии им. Ф. Дзержинского открыли кафедру, где стали готовить кадры для службы.
«Александр Иванович Устюменко, — скажет его коллега по службе Г. Толченков, — относился к категории людей, неуклонно идущих к намеченной цели…
Безусловно, он был патриотом радиотехнического метода. Его заветной мечтой и целью было “поставить на ноги” метод регистрации ЭМИ в условиях бесчисленного количества атмосфериков, добиться его высокой помехозащищенности и надежной идентификации электромагнитного импульса. Тем не менее ни один из методов обнаружения ЯВ не выпадал из поля зрения. Зоркий взгляд Устюменко замечал любую шероховатость в деятельности подчиненных и лабораторий ССК. Темпы наращивания и совершенствования Службы в целом и лабораторий непрерывно возрастали, рос авторитет Службы как научного учреждения не только в Министерстве обороны, в среде военных учебных заведений, но также в НТК родов войск, в гражданских научно-исследовательских учреждениях, с которыми приходилось контактировать, в ОКБ экспериментальных и опытных заводов.
В 1962 году А.И. Устюменко заслуженно присвоили высокое звание генерала. Это было воспринято как радостное событие всем коллективом Службы…
Несомненно, А.И. Устюменко относился к выдающимся личностям. Это был человек необыкновенный во всех отношениях. В нем удачно сочетались такие качества, как незаурядный ум, любознательность, всесторонняя образованность, невероятная убежденность в правильности осуществляемых им замыслов, и наряду с этим такие просто человеческие качества, как скромность, доброта, внимательное отношение и забота о подчиненных, большое умение убеждать и привлекать на свою сторону».
Служба специального контроля была его детищем, он считал ее делом всей своей жизни.
Нельзя не отметить и тот факт, что Александр Иванович Устюменко внес значительный вклад в историю современных международных отношений по проблемам ядерного оружия.
В 1958 году вместе с известными советскими учеными Е. Федоровым, С Царапкиным, Н. Таммом, Н. Семеновым он принял участие в Женевском совещании научных экспертов по обнаружению ядерных испытаний. За столом совещания собрались представители восьми стран — СССР, США, Великобритании, Франции, Канады, Чехословакии, Польши, Румынии.
Так случилось, что в женевском Дворце Наций впервые лицом к лицу встретились ученые, принимавшие самое активное участие в создании ядерного оружия: от Советского Союза — Н. Семенов и Н. Тамм, от США — Э. Лоуренс и Г. Бете, от Великобритании — Дж. Кокрофт и У. Пенни.
Это совещание положило начало международным переговорам по проблемам прекращения испытаний ядерного оружия и привело через пять лет к заключению Договора о запрещении ядерных взрывов в атмосфере, космосе и под водой — первого в ядерную эпоху соглашения по ограничению гонки вооружений и очистившего атмосферу от радиоактивных веществ.
Устюменко, как называл его И. Курчатов, был «экспертом по радиометоду». А как раз-таки дискуссии по радиотехническому методу в Женеве и были очень сложными.
Вспоминая о том совещании, Владимир Шустов, чрезвычайный и полномочный посол, а тогда, в 1958 году, еще молодой атташе, занимавшийся переводом, говорил: «Мне пришлось переводить для наших экспертов беседу по методу обнаружения ядерных взрывов, которым как раз и занимался Александр Иванович.
Западные эксперты вообще пытались перечеркнуть ценность обнаружения ядерных взрывов по регистрации радиосигналов. Они утверждали, что отличить радиосигналы, возникшие при ядерных взрывах и молниевых разрядах, невозможно, и потому, дескать, этот способ обнаружения вообще неприемлем. Желая подтвердить этот тезис,
