К своей звезде - Аркадий Пинчук

Чиж отложил нож и картофелину, которую чистил к завтраку, вытер о фартук руки, уперся ими в колени и посмотрел на Ольгу, словно впервые ее увидел.

– Или ты не хочешь?

Она сказала глупость, еще не подозревая, как далеко он видел все вперед.

– Один бог знает, как я этого хочу, – продолжая все так же изучающе смотреть на Ольгу, сказал Чиж, – но у тебя защита на носу…

– Плевала я на диссертацию!

В ее глазах отразилось счастье.

Дорога запомнилась как бесконечно долгое путешествие с ночевками в заезжих домах, ожиданием погоды, чаепитиями. Почему-то все время в памяти всплывало лицо Розы и ее последние слова: «Комнату твою мы никому не отдадим».

На аэродроме к самолету подали газик. Сидевший рядом с водителем упитанный офицер рассказывал о каких-то ЛТУ[2], регламентах, о выводах комиссии, признавшей причиной катастрофы столкновение с шаровой молнией, о строительстве новой ВПП[3], о скандальном отъезде жены командира ОБАТО[4] и еще о каких-то малопонятных для Ольги и очень важных для Чижа событиях.

Они ехали каменистым берегом высоко над морем. Почти за каждым поворотом шум автомобильного мотора спугивал с голых скал стаи тяжелых птиц. Они устремлялись вниз к воде, словно им надо было в этом падении набирать скорость, и, скрывшись за темным гранитным выступом, вновь усаживались на камнях, над шумно пенящимися волнами.

Море, скалы, серое небо и чужие, словно придуманные птицы. Это все, что осталось в памяти от дороги.

Жили они в одной комнате двухквартирного финского домика. Другую комнату командир полка держал как гостиничный номер для прилетающих из вышестоящего штаба офицеров.

– Приживетесь, – сказал он Ольге, – вторая комната тоже будет вашей.

«И этот не верит», – подумала она с досадой. И начала наводить в своем доме уют. Трех дней ей хватило, чтобы отмыть и отскрести полы, нацепить занавески, заклеить окна, утеплить дверь, соорудить рукомойник. Еще несколько дней, пока Чиж пропадал на аэродроме, она изучала окрестности, собирала диковинный гербарий. Через полмесяца в голову начали приходить тоскливые мысли. Вечерами Чиж и Ольга иногда ходили в гости, кто-то приходил к ним, но продолжительные разговоры о полетах, о двигателях, еще бог знает о чем Ольгу утомляли и еще больше ввергали в уныние.

Однажды вечером Чиж прямо с порога заявил:

– Собирайся, Ольга Алексеевна, завтра утром на Ленинград полетит прямой самолет. Везет арктическую экспедицию. Я договорился.

– А ты? – спросила она.

– Защитишь диссертацию – будет видно.

Ночью Ольга не спала. Она видела, что ему здесь одному хоть на луну вой. Да и ей там без него не жизнь, одно прозябание. Но и здесь она уже не могла. Уходило время, уходила вперед наука. Она стояла на месте. В конце концов неразумно – столько сделать, столько сил отдать на диссертацию и бросить дело у самого финиша. Паша прав – надо ехать.

Потом, позже, она поняла, что именно в этот раз должна была не послушаться его, переломить себя и остаться с ним. Но у нее даже не хватило сил для формального возражения. Его решение отправить ее в Ленинград показалось ей тогда своевременным и мудрым. Радость билась в ней трепетной птицей от одного воспоминания о Ленинграде. И он все это чувствовал. И понимал. Больше Ольга никогда не видела в его взгляде такого огня, как в тот миг, когда она сказала: «Плевала я на диссертацию!»

– Тебя не могут перевести в Ленинград? – спросила она перед трапом самолета.

– Сие от меня не зависит, – Чиж был откровенно грустен, и эта его грусть еще долго преследовала Ольгу.

Она вернулась в Ленинград переполненная жаждой работы. Накинулась на информационные бюллетени, вестники, на зарубежные журналы. Она и хотела, и боялась увидеть что-то новое в области научных исследований природы и свойств сероорганических соединений нефти. Уже на третьем курсе института Ольга поняла, что сжигание нефтяных углеводородов – непростительное расточительство. Иметь возможность делать из них бесчисленное множество ценных химических продуктов и не воспользоваться такой возможностью ей казалось преступным.

Ольга понимала, что здесь нужен комплексный поиск, опирающийся на достижения фундаментальной химии, но тем не менее увлеклась проблемой и уже в своей кандидатской вплотную подошла к порогу научных исследований природы и свойств сероорганических соединений. Из информационных источников узнала, что в Уфе над этой проблемой работает несколько лабораторий. Попросила командировку.

Уфимцы подходили к проблеме широким фронтом. Они уже выделили часть сероорганических соединений в особый класс сульфидов и вели научный поиск возможностей этих веществ. А возможности, она сама убедилась, у сульфидов удивительные. Они способны образовывать вместе с цветными металлами новые соединения. В перспективе это открытие позволяло разработать высокоэффективные методы выделения из руд и очистки ряда дефицитных и дорогих металлов.

Она провела серию лабораторных исследований, перетряхнула, перелопатила свою диссертацию и заявила о готовности к защите.

Ольга спешила. Под сердцем уже стучалась новая жизнь. И хотя внешних признаков не было, она сама чувствовала, как меняется у нее характер, жесты. Природа властной рукой вмешивалась в ее доселе вольную и независимую жизнь. Она и не противилась, втайне вынашивая надежду, что появление ребенка внесет в их брачный союз положительные коррективы.

Защита диссертации была трудной. Не от слабости материала – от его обилия и проблемности. Ольга вольно или невольно затрагивала вопросы огромного народнохозяйственного значения. С теми же сульфидами. Путем весьма несложных операций их можно превратить в сульфоксиды. А это уже новый класс органических реагентов с уникальными свойствами и широкими возможностями практического применения. В промышленных установках предприятий гидрометаллургии сульфоксиды во многих случаях могут быть использованы по всей технологической «нитке», начиная от флотации руд и кончая доведением металлов до высокой степени чистоты.

Ольга обрушивала на оппонентов новые и новые доводы, доказывая, что сульфоксиды способны также улавливать вредные примеси из сточных вод и выбросных газов, выделять ценные продукты из технологических растворов.

Продолжая доклад о возможностях создания безотходных технологий, Ольга особенно горячо говорила о проблеме многотоннажных отходов, ибо в большинстве случаев их можно превратить в ценные продукты.

– Но сделать это непросто из-за отсутствия комплексного подхода к проблеме. – Она выступала взволнованно, потому что материал, вложенный в диссертацию, как ей казалось, был подан бесстрастно, с холодной математической логикой. – Посмотрите, как неопределенно и сложно складывается судьба некоторых фракций пиролиза, являющихся прекрасным сырьем для получения синтетических каучуков, лакокрасочных материалов, других ценных продуктов.

Она ставила вопрос о необходимости создания общегосударственного кадастра отходов, в котором должна быть информация о точном химическом составе, тоннаже, перспективах роста или сокращения. Убеждала, что с этими данными необходимо периодически знакомить институты Академии наук и отраслей, соответствующие кафедры вузов.

– Я уверена, – утверждала диссертантка, – что многие академические, научно-исследовательские институты и кафедры вузов с готовностью откликнутся на предложение о постановке работ, посвященных открытию новых технологий на основе отходов.

Ей задавали сложные вопросы, но Ольга, хотя ей и было трудно, все-таки старалась отвечать с тем же страстным запалом.

– Щедро, весьма щедро вы отдаете себя маленькой кандидатской диссертации, – сказал ей после защиты один из гостей и, вручив визитную карточку, попросил зайти к нему через день.

Это был заместитель директора по науке Всесоюзного научно-исследовательского института нефтехимических процессов. Высокий, узколицый, с большими залысинами и глубокими, широко поставленными глазами, он произвел на Ольгу впечатление человека, озабоченного делом. И она, предварительно позвонив ему, зашла через день на прием.

Он встал, поздоровался, провел ее к креслу, стоявшему у развесистого фикуса, сам сел напротив, взяв возле длинного стола стул, и сразу сказал:

– Есть решение министерства о создании специализированной лаборатории по исследованию сероорганических соединений. Я вам предлагаю возглавить эту лабораторию.

Ольга была убеждена, что реализация такого предложения – утопия, а посему засмеялась и заговорила смело и раскованно.

– Во-первых, – сказала она, – у меня никакого опыта руководства. Во-вторых, я еще не имею ученой степени. В-третьих, готовлюсь стать матерью, в-четвертых, мой муж летчик и может увезти меня к черту на кулички, в-пятых, вы совершенно не знаете моих возможностей. Вот, – она показала кулак из загнутых пальцев, – пять против и ни одного за.