Везунчик (СИ) - Олег Бубела

Состояние жертвы членистоногого немного улучшилось. Дыхание стало глубже, а стоны – реже. Кстати, паучий укус отыскался на плече, но значительно ближе к шее. Кровь на ранах уже успела затянуться, однако кожа вокруг покраснела и припухла. Я не был медиком и не представлял, хороший это знак, или данное явление говорило о том, что нужно потихоньку готовить могилку для свежего покойничка. В любом случае, помочь человеку я не мог ничем. Ну не готовить же пенициллин в спешном порядке? Да, в теории я знал, как это сделать, но сомневался, что на практике получится хоть что-то путное.

Чтобы не сидеть без дела, я вышел из пещеры на свежий воздух. Не подумайте ничего такого, вентиляция в ней была отличной, и дым от моего костра неудобств не доставлял. Просто специфический запах «объедков», которым пропитались и стены, и развешанные всюду лохмотья паутины, слегка действовал на нервы. Зверья, занимавшегося дохлым пауком и останками убитых мной тварей было много. Выбрав из них пару хомячков-переростков, я прикончил их меткими бросками ножей, а потом привычно освежевал добычу и унес мясо с собой в пещеру.

Спустя полчаса по гроту разнесся божественный аромат шашлычка, который заставил мужика прийти в себя. Он пошевелился, затем открыл глаза, огляделся, сфокусировал взгляд на мне и что-то хрипло произнес, после чего зашелся в диком кашле. Достав из найденной сумки большую флягу, я подошел к «возвращенцу» с того света и предоставил ему возможность утолить жажду. Мужик пил жадно, едва не захлебываясь, но осушив тару, явно почувствовал себя лучше. Он перевел дух и снова что-то мне сказал.

– Всегда пожалуйста, – отозвался я. – Ты есть-то хочешь? Мой шашлык практически готов.

Мужик удивленно на меня посмотрел, а потом произнес короткую фразу с вопросительной интонацией. Я в ответ пожал плечами:

– Извини, по-вашему не разумею. Если хочешь пообщаться, переходи на язык жестов. К примеру, так.

Я показал пальцем на костер, где доходили до ума посыпанные солью и специями кусочки нежного мяса, нанизанные на тонкие прутья, потом ткнул в человека и продемонстрировал, будто кидаю что-то в рот и начинаю жевать. Человек внимательно посмотрел на меня и утвердительно кивнул. Ну, тут даже мартышка бы сообразила! Сняв с костра пару прутьев с горячим, истекающим жиром шашлыком, я протянул один из них несостоявшемуся десерту паука, а второй оставил себе. Исходивший от мяса аромат пробудил отменный аппетит.

Справившись со своей порцией, я взял добавку, краем глаза наблюдая за тем, как насыщается мужик. По идее, после такого сильного отравления нужно налегать на жидкость, а с пищей чуток повременить, но я не представлял, сколько он провалялся в этой пещере, поэтому решил рискнуть. Судя по скорости, с которой абориген уминал шашлык, я не ошибся. Когда же от угощения остался только прутик, мужик осторожно ощупал свои раны, а затем попытался привстать, но со стоном снова откинулся на останки козла.

Разложив над костром новую партию, я подошел к нему и предложил свою помощь. Выяснилось, что мужик очень хотел избавиться от лишней жидкости в организме, но как культурный человек, делать это, не снимая штанов, не решился. Правда, его культуры было явно недостаточно, потому как он не стал вместе со мной ковылять к выходу, а с блаженной улыбкой помочился на ближайшую стену, после чего вернулся к костру. Со стариковским кряхтением поддерживаемый мной мужик опустился у огня и, сгладывая слюну, принялся наблюдать за процессом приготовления шашлыка.

Не откладывая дела в долгий ящик, я решил начать процесс добычи информации и перешел к первому этапу – знакомству. Привлек внимание спасенного, ткнул пальцем себя в грудь и представился:

– Ник.

Когда я указал на собеседника, он сказал:

– Дишур.

– Очень приятно, – улыбнулся я. – Продолжаем разговор.

Используя жесты, я попытался поинтересоваться, далеко ли отсюда обитаемые города, но Дишур внезапно расширил глаза, уставившись на что-то позади меня. Моя реакция была вполне адекватной – я выхватил кинжал и метнулся в сторону, в прыжке разворачиваясь лицом к неведомой опасности. Но на меня никто нападать не собирался, и вообще, в пещере кроме нас двоих не наблюдалось ни одной живой души, поэтому, спрятав клинок, я расслабился и недовольно поинтересовался:

– Ну и что тебе померещилось?

Дишур поглядел на меня и показал на что-то у противоположной стены. Я оглядел завернутые в паутину останки, свой рюкзак, охапку хвороста и непонимающе уставился на мужика. Тот снова указал на нечто, сопроводив движение руки непонятной фразой. Видя, что я все еще не понимаю, Дишур тяжело поднялся, уже сам, без моей помощи, пошатываясь, доковылял к тому месту, которое его заинтересовало и, нагнувшись, вытащил из моего рюкзака двуручный меч. Оружие оказалось тяжеловато, поэтому не до конца восстановивший силы спасенный рухнул на колени.

Нетрудно догадаться, что все слова, которые он произнес в следующий момент, были матерными. Не желая упускать прекрасную возможность, я постарался повторить его фразу, причем с весьма задумчивым выражением лица. Зачем? Да просто потому, что уже давно заметил – нецензурщина в устах иностранца, произнесенная с ужасным акцентом, иногда не к месту, заставляет подавляющее большинство собеседников улыбнуться. А именно эта реакция впоследствии может обеспечить большее доверие, снисходительность, готовность сопереживать и многое другое (зависит от характера поддерживающего разговор местного), способное пойти только на пользу. Разумеется, это работает в тех случаях, если речь идет про общение в неформальной обстановке, так как маты на светском рауте могут сыграть не в пользу их озвучившего.

Прием подействовал, Дишур усмехнулся, а когда я подошел, поглядел на меня уже безо всякой настороженности, которая маячила в его глазах все это время. Показав на меч в своих руках, он что-то спросил у меня, но я развел руками:

– Не понимаю. Но если ты хочешь сказать, что это твой меч и я должен его вернуть – обломись, любезный! Во-первых, этот клинок явно тебе не принадлежал – уж больно ты мелок для него, а во-вторых, свои трофеи я первым встречным раздавать не собираюсь.

Но Дишур не унимался. Он, потрясая мечом и размахивая руками, начал что-то мне доказывать, пробуя разные жесты, пытаясь помогать речью. Спустя пару минут я догадался – мужик хотел узнать, где лежит тело его владельца. Ткнув пальцем в сторону самого свежего трупа, на котором ранее висели ножны к мечу, я помог Дишуру доковылять до него. Я предполагал, что он хочет выяснить судьбу своего товарища, возможно, отдать последние почести, но коротышка не стал скорбеть над телом меченосца, а уселся рядом и принялся деловито его обыскивать.