Том 2. Драмы - Виктор Гюго

лишь радует — охота!

И не мужчина он — старик уж в тридцать лет!

Ни царствовать, ни жить он не умеет, нет, —

От дряхлого отца на склоне дней рожденный

Род вымирающий, на гибель обреченный!

Она же молода, прекрасна, как цветок, —

И Карл Второй ей муж! Удел ее жесток.

Она по вечерам идет с своею свитой

В соседний монастырь, и жду я, тенью скрытый...

Случайно как-то я узнал, что скучно ей

Без голубых цветов с ее родных полей.

Я вспомнил, что они в одном лесу тут были, —

И каждый день теперь хожу я за две мили.

О, смейся надо мной! Но по ночам с тех пор

Проникнуть в сад ее стараюсь я, как вор.

Недавно я посмел, — тебе я, верно, жалок? —

Записку к ней вложить в букет лесных фиалок.

Глубокой полночью цветы в ее саду

Я на любимую скамью ее кладу.

Добраться нелегко до милого мне сада:

В железных остриях высокая ограда

Недавно я себе поранил руку в кровь.

Сломаю шею там я за свою любовь!

Не знаю, до нее дошла ль в цветах записка?

Дон Цезарь

О, черт меня возьми, ты не боишься риска?

Дон Гуритан в нее не менее влюблен.

Влюбленный мажордом — вдвойне опасен он.

Его приспешники щадить тебя не станут.

Еще твои цветы, пожалуй, не увянут,

Как в темноте ночной из стражи кто-нибудь

Приколет крепко их копьем тебе на грудь.

Влюбиться — и в кого? Нелепая затея!

И как тебе пришла подобная идея?

И кто влюбляется, скажи мне, в королев?

Рюи Блаз

(пылко)

Не знаю. Но, свою судьбу преодолев,

С восторгом продал бы, поверь, я душу черту

За то, чтобы попасть в блестящую когорту

Тех гордых щеголей, что там, внизу, теперь —

Вон, можешь видеть ты, — надменно входят в дверь, —

Вон, в шляпах с перьями и с гордостью своею...

О, если б сбросить мне постылую ливрею

И так же, как они, явиться перед ней!

Но — о проклятие! — я для нее лакей!

Как мог я полюбить...

(Подходит ближе к дону Цезарю.)

Опять твои вопросы,

Что жалили меня в былые дни, как осы!

Ты верен старому занятью своему:

Выпытывать — зачем, и как, и почему?

Люблю безумно я — и этого довольно!

Дон Цезарь

Ну полно, не сердись!

Рюи Блаз

(обессиленный и бледный, падает в кресло)

Я не сержусь. Мне больно.

Прости меня, мой друг, но лучше уходи.

Беги несчастного, что, с ужасом в груди

И победить свое безумье не умея,

Страсть короля таит под маскою лакея!

Дон Цезарь

(кладя ему руку на плечо)

Бежать тебя, мой брат? Да кто же я такой?

Беззвучный бубенец, внутри совсем пустой,

Не нужный никому, как старая афиша,

Я жил, не зная слез и слов любви не слыша.

Подчас я у любви вымаливал гроши,

Но было это все без сердца, без души.

И на твою любовь со всем ее страданьем

Смотрю я с завистью скорей, чем с состраданьем.

Мой друг!..

Молчание. Они берутся за руки и смотрят друг на друга с выражением грусти и дружеского доверия. Входит дон Саллюстий. Он приближается медленными шагами, впиваясь взглядом в дона Цезаря и в Рюи Блаза, которые его не замечают. В одной руке у него шляпа и шпага, в другой — кошелек, шляпу и шпагу он кладет на кресло, кошелек — на стол.

Дон Саллюстий

(дону Цезарю)

Вот деньги вам. Берите.

При звуке голоса дона Саллюстия Рюи Блаз встает, словно внезапно пробужденный, и замирает в почтительной позе, опустив глаза.

Дон Цезарь

(искоса глядя на дона Саллюстия, про себя)

Черт возьми!

Фигура мрачная... Он слушал за дверьми!

(Громко.)

Благодарю, маркиз!

(В сторону.)

Подслушал... Ну да что там!

(Открывает кошелек, высыпает его содержимое на стол и весело перебирает червонцы, складывая их столбиками на бархатной скатерти.)

Пока он их считает, дон Саллюстий идет в глубину сцены, оглядываясь, чтобы убедиться, что не привлекает внимания дона Цезаря. Открывает дверцу справа. По его знаку входят три альгвасила, вооруженные шпагами, одетые в черное. Дон Саллюстий с таинственным видом указывает им на дона Цезаря. Рюи Блаз стоит у стола неподвижно, как статуя, ничего не видя и не слыша.

Дон Саллюстий

(альгвасилам, тихо)

Смотрите: вон того, который занят счетом,

Как только выйдет он, сейчас же под арест —

Без шума, без возни. Потом из этих мест

Вы с первым же его отправите фрегатом,

Чтоб тотчас в Африку продать его пиратам.

Протест его и крик пусть не смущают вас.

Скорей все сделайте. Вот письменный приказ.

(Протягивает им пергамент.)

Когда вернетесь вы, его надежно спрятав,

То каждый из троих получит сто дукатов.

Альгвасилы кланяются и уходят.

Дон Цезарь

(пересчитав дукаты)

Как с золотом своим играть приятно нам!

Прелестный вид и звук...

(Раскладывает их на две части. Рюи Блазу)

Вот, ровно пополам.

Бери!

Рюи Блаз

Как?

Дон Цезарь

Все тут: жизнь, свобода, перемена!

Дон Саллюстий

(в сторону)

О черт!

Рюи Блаз

(отрицательно покачав головой)

Нет, сердце мне не вызволить из плена.

Так мне велит судьба: уйти бы я не мог.

Дон Цезарь

Как хочешь. Кто из нас безумней? Знает бог!

(Собирает деньги и бросает в мешочек, а мешочек кладет в карман.)

Прощай!

Дон Саллюстий

(в глубине, в сторону, все время наблюдая за ними)

Черты лица, фигура — все в них сходно.

Рюи Блаз

(дону Цезарю)

Дай руку!

Жмут друг другу руки. Дон Цезарь уходит, не замечая дона Саллюстия, стоящего в стороне.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Рюи Блаз, дон Саллюстий.

Дон Саллюстий

Рюи Блаз!

Рюи Блаз

(быстро оборачиваясь)

Сеньор, что вам угодно?

Дон Саллюстий

Не помню точно я: уж наступил рассвет,

Когда ты во дворец ко мне явился?

Рюи Блаз

Нет

Я страже пропуск дал, как