Драконы любят погорячее (СИ) - Илана Васина

Как это понимать?

Посчитал, что мне, его собственности, не полагается знать о статусе жены?

Чертов диктатор!

- Господин ректор, могу ли я жить и работать у вас?

Мужчина заметно напрягается.

- Лорд Вейзер связался со мной и предупредил, что вы, вероятно, изъявите желание вернуться на работу...

В груди все замирает, потому что уже предвижу окончание этого предложения: «Ваш муж велел гнать вас взашей и мы не вправе ему отказать!» Поэтому когда до ушей долетают совсем другие слова, мне кажется, я ослышалась.

- ...И он письменно подтвердил свое согласие на ваше возвращение, - вот, взгляните! - ректор теперь тычет в правый верхний угол на моем заявлении, где ровным, четким почерком выведена подпись под фразой, отпустившей меня на волю.

Сижу и барахтаюсь в буквах, перечитывая их снова и снова.

Он мог удержать меня силой, но не стал.

Мог ограничить передвижение опекунской магией, но не захотел.

Мог удержать от работы на правах мужа, но отказался и от этой удавки.

Он дал мне полную свободу.

Под монотонный голос ректора, что-то объясняющего про специально подготовленный для меня домик, я медленно смакую эту мысль.

Мой муж дал мне свободу.

Поступился ради моего счастья своим собственническим инстинктом… или точнее инстинктом защищать свою жену.

Ёшкин кот. Это многое меняет.

Затем перед глазами предстает сцена в кухне. Воспоминание о пальцах Таиры на руке моего мужа отрезвляют получше ушата холодной воды.

Дарованная мне свобода меняет многое.

Но не все.

Глава 56

Харальд

Беззвездная ночь накрыла землю угольно-черным колпаком, но темнота нисколько не мешала ориентироваться в пространстве. Хвала ночному зрению, что доставалось каждому ящеру в комплекте с чешуей и когтями.

В человеческой ипостаси ночное зрение работало не хуже, что позволяло сейчас пялиться с некоторым недоразумением на магическую академию, внезапно представшую взгляду.

Посреди ночи всего лишь невыносимо захотелось развеяться, выгулять зверя. Харальд махнул в портал, обернулся, воспарил ввысь и… вот он уже торчит на вершине холма, гадая, как здесь очутился.

Хотя что тут гадать...

В крупном учебном заведении зданий было немерено, однако одноэтажный домик, где остановилась Ариана, безошибочно выделялся с первого взгляда.

И неважно, что небольшая, деревянная хибарка не превышала площадь его спальни. Главное, она стояла особняком от других задний. Все, как обещал ему новый ректор, мужик понимающий и готовый немножко подвинуть правила для нужного человека.

Хорошо.

Даже слишком хорошо.

Потому что без своей пары он долго не протянет.

Ари... Он так и не понял, когда ее душа просочилась вглубь него. Незаметно, капля за каплей заполнила всего целиком. Поселилась в мыслях, потекла в крови, забилась в сердце.

То ли когда увидел впервые девчонку с потерянным взглядом, неуклюжую и чумазую от копоти. То ли когда лежала на краю деревни полуживая, грозясь уйти. Или когда она узнала его вторую ипостась и не отвернулась.

Точно знал лишь одно.

Когда связь скрепилась той ночью, они перешли точку невозврата. Расставание стало немыслимым.

Две недели, три дня и пол ночи Харальд просуществовал без жены. Ей нужна была свобода.

Ари, Ари… Бери, дыши своей свободой, раз тебе без неё никак!

А ему… от такой свободы, насквозь пропитанной тоской, хотелось только выть, рычать и бесноваться. Каждый день надеялся, что станет легче. Легче не становилось. Сердце щемило, не давая дышать. Память вибрировала ее образами, то ли прошлыми, то ли настоящими.

Лапу себе отгрызть — пустяк, а пытку, когда изнутри корежит без пары, и душу выворачивает наизнанку, долго выдержать невозможно.

До Арианы женщины были. Разные и немало. Но ни с одной не довелось ощутить и десятой доли того, что связало его с… теперь уже любимой женой.

Харальд вслушался в тишину. От пристанища Ари не раздавалось ни шороха. Значит, спит. Не ждет его сейчас - и плевать, будет сюрприз. Пусть привыкает - от него никуда не деться.

Харальд прикоснулся к ключу от хибарки, что последнее время носил с собой на шее, и двинулся к домику, якорем тянувшему к себе. Плавно перешел на бесшумный бег.

Добрался.

Открыл дверь, проскользнул внутрь и сразу обомлел, сгорая от ее запаха повсюду. Он щекотал нервы, разгонял кровь и сходу разжигал желание.

Крадучись, подошел ближе.

Кровать выглядела хлипкой и мелкой… Мелькнуло сомнение - выдержит ли его вес? Эту глупость тут же смыло волной, потому что в самом центре кровати шевельнулась ОНА.

Длинные волосы разметались по подушке, а тонкая накидка поверх тела не могла спрятать совершенных очертаний. Нежный изгиб скул переходил в виски, где под шелком кожи пульсировала жилка...

Ее пульс срикошетил в паху, толкая к паре, по которой зверски изголодался, которой жаждал овладеть сходу, без всяких прелюдий…

К бесам! О чем он думает?!

Глубоко вздохнул, выпустил накативший хмель. Стиснув зверя в кулак, медленно уселся на край кровати, - какая все-таки хлипкая деревяшка! - и осторожно, невесомо провел пальцами по щеке жены.

Длинные ресницы встрепенулись, точно крылья бабочки, девушка потянулась сладко, неторопливо, глаза ее сонно приоткрылись и губы тронула легкая улыбка.

- Хар, - прошептала она, накрывая его ладонь своими пальчиками. - Почему ты так долго не шел! Я ждала!

От простого прикосновения и нежных слов разум скрутило в узел, и снова пришлось обуздывать зверя. Бездна!

Вдали от нее недолго и обезуметь! А рядом... тем более!

Секунда — и он впился ей в губы. Еще миг — и совсем одурел от родного вкуса, а потом… Что-то пошло не так.

Ари замерла, напряглась всем телом и всерьез, до крови прокусила ему губу.

Изловчившись, отпихнула от себя и, размахнувшись, залепила по щеке ладошкой. Точнее, хотела по щеке, а получилось по чешуе, потому что Харальд, слегка растерявшись, на инстинктах прикрыл чешуей место удара.

Девочка тут же всхлипнула от боли, дернулась к краю кровати, потеряла равновесие и грохнулась на пол. Видимо неудачно, потому что громко ахнула и зашипела.

Харальд колебался — то ли ловить бедняжку и подмять под себя, чтобы она до конца не покалечилась, то ли дать успокоиться. В итоге, решил не трогать. Слишком болезненно жена принимала любое посягательство на свободу.

Улегся на кровати, громко скрипнувшей под немалым весом, и сухо поинтересовался:

- Злишься за что?

- Ты забыл мне сказать, что теперь мой муж! - простонала малышка сердито, прижимая к груди ушибленную руку.

- Ты об этом не знала?

- Нет! - жалобно пискнула. - Отчим сделал настройки в печати, чтобы я была не