Red Notice (Russian Edition). - Bill Browder
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее мне необходимо было встретиться с главой департамента МИДа Великобритании по делам России и стран СНГ Майклом Давенпортом. Он был примерно моего возраста, выпускником Кембриджа, юристом по образованию. В отличие от своего предшественника, Давенпорт не вызывал у меня симпатии. Мы прежде встречались с ним несколько раз — я держал его в курсе наших проблем в России, — но он, похоже, видел во мне только бизнесмена, который просто зарабатывает деньги и не заслуживает внимания британского правительства.
Однако в данный момент речь шла о человеческой жизни, и поэтому я очень надеялся, что он изменит свою позицию.
Я пришел к нему в офис на Кинг-Чарльз-стрит. Давенпорт пригласил меня пройти в кабинет. Мы сели друг против друга за деревянным столом для переговоров. Он попросил секретаря принести чаю и затем спросил:
— Чем я могу быть полезен, господин Браудер?
— У меня очень плохие новости из России, — тихо произнес я.
— В чем дело?
— Арестован один из моих юристов, Сергей Магнитский.
Давенпорт застыл:
— Один из ваших юристов?
— Да. Сергей раскрыл масштабное мошенничество, связанное с хищением налогов, о котором я вам ранее рассказывал. А теперь замешанные в этом преступлении сотрудники МВД арестовали его.
— На каком основании?
— Мы пытаемся в этом разобраться. Но если делать предположения, полагаю, речь идет об уклонении от уплаты налогов. Это их стиль.
— Это весьма досадно. Расскажите, пожалуйста, все, что вам известно.
Я сообщил Давенпорту все подробности, он по ходу беседы записывал. Когда я закончил, он, стараясь придать голосу весомость, пообещал:
— Мы поднимем этот вопрос на встрече с нашими коллегами из России при первой же возможности.
Я повидал на своем веку достаточно дипломатов и понимал, что эта фраза на языке сотрудников МИДа на самом деле означает, что ни черта они не сделают.
По завершении встречи я поспешил покинуть здание, нырнул в черный кэб и направился в офис. Когда мы проезжали мимо Трафальгарской площади, позвонил Вадим.
— Билл, у меня плохие новости от Аслана, нашего источника.
— Что такое?
— Он сказал, что в следственно-оперативную группу по делу Сергея МВД включило девять сотрудников полиции. Девять, Билл!
— Что это означает?
— Обычно их один или двое. При расследовании крупного дела могут выделить троих или четверых. Только в случае громкого политического заказа, как в случае с «ЮКОСом», назначают больше.
— Ничего себе!
— Это еще не всё. Он сообщил, что на аресте Сергея настаивал лично Воронин, глава управления «К» ФСБ.
— Вот черт... — буркнул я и прекратил разговор.
Стало ясно, что Сергею предстоят очень серьезные испытания.
Слушание об избрании меры пресечения в отношении Сергея состоялось в Тверском районном суде Москвы, через два дня после его задержания. У МВД не было доказательств преступления и законных оснований для заключения Сергея под стражу. Сергей и его адвокаты полагали, что задержание будет рассмотрено как недоразумение, и его до окончания следствия выпустят под залог.
В зале суда они впервые увидели следователя, который был назначен старшим группы, — Олега Сильченко. Для тридцати одного года он выглядел молодо, но уже был майором. Мальчишеский вид и высокий голос делали его похожим на какого-нибудь юриста-стажера из налогового отдела «Файерстоун Данкен» или выпускника МГУ. Но когда Сильченко в отглаженном синем мундире начал бойко озвучивать «улики», стало понятно, что судьба Сергея в руках безжалостного исполнителя.
Следователь МВД Олег Сильченко на пресс-конференции в декабре 2011 года. Он несет ответственность за создание пыточных условий Сергею и отказы в неотложной медицинской помощи. Незадолго до первой годовщины убийства Сергея майор Сильченко, как и Карпов, был отмечен наградой министерства внутренних дел «Лучший следователь» (© Reuters/Anton Golubev)
Сильченко заявил, что Сергей может скрыться от следствия, и сослался на письмо из управления «К» ФСБ, в котором утверждалось, что Сергей якобы оформлял документы на получение визы в консульстве Великобритании в Москве и забронировал авиабилет в Киев. Представленные документы были чистой воды фабрикацией. Сергей ответил, что не подавал документы на визу, и это легко проверить, сделав запрос в консульство Великобритании. Затем привел аргументы, что бронирование билета в Киев является вымыслом, но судья перебил его на полуслове: «Вопреки доводам защиты, предоставленная суду органом следствия информация сомнений в своей достоверности не вызывает». Судья согласился со следствием и вынес решение о заключении Сергея под стражу, после чего его в наручниках вывели из здания суда и увезли в автозаке в неизвестном направлении. Там он провел десять дней. Потом его перевели в московский следственный изолятор номер пять, где ему предстояло провести не меньше двух месяцев.
По прибытии в изолятор Сергея поместили в камеру, где на восемь нар приходилось четырнадцать человек, поэтому заключенным приходилось спать по очереди. Свет горел круглые сутки. Очевидно, это было задумано с целью лишения арестантов сна. Возможно, Сильченко полагал, что через неделю борьбы за матрас с матерыми преступниками Сергей, человек с высшим образованием и налоговый юрист, будет сломлен и сделает все, что от него потребует следствие.
Он ошибался.
В последующие месяцы Сергея снова и снова переводили на новое место. Каждая следующая камера была хуже предыдущей. В одной не было отопления и стекол во фрамугах, так что в камеру проникал морозный воздух с улицы. По ночам было настолько холодно, что Сергей не мог спать. Дыра в полу, служившая туалетом, не была отделена от остальной части камеры. Нечистоты нередко поднимались из канализации и заливали пол. В другой камере единственная электрическая розетка была расположена рядом с напольной отхожей чашей, поэтому, чтобы согреть себе чаю, воду приходилось кипятить, стоя над смердящей клоакой. В третьей Сергей попытался прикрыть канализационный сток пластиковой бутылкой, но за ночь ее сгрызла крыса, а к утру пол был затоплен зловонной жидкостью так, что Сергею с сокамерником пришлось передвигаться по табуреткам и нарам, словно обезьянам.
Намного тяжелее физического дискомфорта оказались для Сергея психологические пытки, которым его подвергали в заключении. Сергей был заботливым семьянином, а Сильченко изощренно мучил его, отказывая в каком-либо контакте с семьей. Когда Сергей обратился с просьбой увидеться с женой и матерью, Сильченко ответил: «Предоставление вам свиданий с женой и матерью следствие считает нецелесообразным». Тогда Сергей обратился с просьбой разрешить ему поговорить по телефону с восьмилетним сыном. В ответ Сильченко сообщил: «Следствие полагает нецелесообразным разрешить вам телефонный разговор с сыном в силу малолетства последнего».
Сильченко также отказал Сергею в просьбе повидаться с тетей, указав, что «достоверными сведениями об этом родстве следствие не располагает».
Цель Сильченко была проста: вынудить Сергея отказаться от показаний против Кузнецова и Карпова. Но Сергей был тверд, и с каждым отказом Сильченко создавал ему все более невыносимые условия содержания, отрезая от прежней жизни и свободы, которая еще совсем недавно была частью этой жизни.
О нечеловеческих условиях содержания Сергея, полной изоляции от семьи и обращении со стороны Сильченко мы впервые узнали в январе 2009 года из судебного заседания, на котором судья вновь продлил срок содержания под стражей. Тогда же мы узнали, что Сергей решительно отказался менять показания, и перед нашими глазами начала открываться вся сила его духа.
Почти все январские новости были чрезвычайно мрачными, но всё же были и положительные моменты. После очередного перевода Сергей оказался в камере с одним армянином, которого обвиняли в краже. Тот ожидал суда и отчаянно нуждался в помощи, и Сергей, не имея под рукой никакой юридической литературы, сумел изложить убедительные доводы в защиту сокамерника. На суде его, как ни удивительно, оправдали и выпустили на свободу. Весть об этом быстро разлетелась среди заключенных, и Сергей неожиданно стал одним из самых уважаемых и оберегаемых людей среди арестантов следственного изолятора.
Когда я узнал, что другие заключенные хорошо относятся к Сергею, ужасные образы тюрьмы Оз отпустили и я смог хоть немного спать по ночам.
Однако, к несчастью, правоохранительная система обращалась с Сергеем совершенно иначе.
В конце февраля Сильченко втайне перевел Сергея в изолятор временного содержания на Петровку. Этот изолятор находится вне общей системы следственных изоляторов и подчиняется МВД. Там с Сергеем могли сделать что угодно. Мы понимали, что в этом месте Сильченко и ФСБ попытаются заставить Сергея подписать ложное признание. Мы не имели представления, что там с ним происходит, но подозревали худшее.