Возвращение убийцы драконов - Роберт Сальваторе

Они вели войну, в которой невозможно было победить.

– Вели им прекратить, – сказал лорд находящемуся поблизости командиру. – Пойди к ним и скажи, чтобы не тратили понапрасну силы и время на тушение пожаров. Мы должны отходить к дороге в горы, пока еще не поздно.

– Уже слишком поздно, – раздался сбоку хриплый, но довольно дружелюбный голос.

Баденох обернулся и увидел Кервина и еще троих дворфов, вышедших из-за угла дома, который стоял сзади. Лица их были более угрюмыми, чем обычно.

– Киннемор разместил на тропе своих людей, – сообщил Кервин. – Он узнал, что вы попытаетесь скрыться, и потому разослал всадников по дорогам, ведущим из города на север и юг.

– Сколько их? – спросил Баденох.

– Достаточно, чтобы удерживать нас, пока основные силы не прижмут с другой стороны, – убедительно произнес Кервин.

– Откуда тебе это известно? – с упреком спросил Баденох, и в его голосе зазвучал гнев. – Мои дозорные ничего не сообщали…

– Ему сказали камни, – ответил один из дворфов, и Баденох успокоился, зная, что в этом случае сведения Кервина неоспоримы.

Значит, не будет никакого отступления в горы: Киннемор окружил город со всех сторон. Баденох беспомощно огляделся. Он посмотрел на жителей, которые продолжали тушить огонь, невзирая на распоряжение их командира. Потом посмотрел на солдат, бежавших с запада. Многие из них были ранены, и у всех во взглядах безошибочно читалось отчаяние. «Насколько далеко от города армия Киннемора?» – раздумывал лорд.

– Дорогой Кервин, – произнес Баденох, и голос его был едва слышен. – Что же мне делать?

– Каменная пена, – так же тихо ответил Кервин и смачно плюнул на землю. – Сдаваться, – наконец добавил он.

Баденох широко раскрыл глаза, никак не ожидая услышать такое от одного из крепких булдров.

– Выбора нет, – решительно продолжал Кервин. – Вскоре они запрут нас, и это чудовище-король прикажет перебить всех в городе. Ради ваших детей, ради беспомощных стариков и раненых, объяви королю Киннемору о своей капитуляции.

Баденох надолго умолк, оценивая совет и в глубине души зная, что Кервин прав.

– А что будет с булдрами? – спросил он. – Сомневаюсь, что Киннемор примет ваш отказ от борьбы, но, если и примет, вы же будете говорить лишь от имени горстки соплеменников.

Кервин скептически ухмыльнулся, словно весь ход рассуждений был бессмысленным.

– Я и мои соплеменники остаемся с тобой. На определенное время. Но мы не станем сдаваться королю Киннемору, ни один из нас. Он позволит нам вернуться к себе домой, а гномам – к себе. Иначе мы будем воевать с ним на каждом шагу. – Кервин снова усмехнулся. – Чтобы не пустить дворфа в Двергамал, понадобится сила побольше, чем королевская армия! – уверенно заявил он, и его широкая улыбка немного успокоила правителя осажденного Бремара.

Баденох понимающе кивнул своему бородатому другу, но улыбка появилась на его лице всего лишь миг. Стоило лорду вспомнить, какую тяжкую задачу ему предстоит выполнить, как она погасла. Суждения Кервина были правильными, Баденох это знал, но ему было очень больно признавать эту правоту. Если камни рассказали дворфу, что королевские солдаты блокируют проход на восток, то война подошла к концу. Населению Бремара не выдержать затяжных сражений, им вообще не выдержать битвы с регулярной армией.

Баденох повернулся к своим командирам: все они внимательно слушали его разговор с предводителем дворфов.

– Объедините усилия по тушению пожаров, – распорядился Баденох. – Возможно, король примет нашу капитуляцию и позволит сохранить дома.

На самом деле Баденох отдавал приказы лишь для того, чтобы занять своих людей, чтобы не давать им думать о неизбежном поражении. Он сомневался, что Киннемор будет к ним милосерден. Лорд знал, что он сам долгие годы был занозой для короля и его несомненно сместят, как сместили в Дилнамарре барона Пвилла.

Баденох надеялся, что сумеет храбро встретить свою смерть.

Настоящий король Киннемор не был столь высоким, как самозванец хагг, но он все же был выше Гэри, а Гэри в их компании – самый высокий, не считая, естественно, Томми. Король был вдвое старше Гэри, но держался прямо и уверенно, а выражение его лица было твердым, но живым. Киннемор воспользовался тонким мечом Кэлси и побрился, оставив лишь бородку-эспаньолку. И хотя его одежды оставались простыми, Гэри чувствовал, что этот человек – настоящий король.

Путешественники быстро удалялись от Крахги. Киннемор оседлал лошадь Дианы, а Диана приняла предложение Томми ехать на его огромном плече. Джербил был немного раздосадован, что пришлось бросить клетку, но Киннемор пообещал гному, что ему будут оказаны заслуженные почести – и со стороны его соплеменников в Гондабуггане, и со стороны Коннахта.

Судя по всему, король Киннемор находился в прекрасном настроении, радуясь, что кончились его мучения. Все его тело было покрыто болячками – следами жизни в обличье дикого зверя. Однако ум его оставался острым, как всегда, и решимость ясно проступала на сильном и обаятельном лице.

– Я всегда помнил, каково мое истинное место, – рассказал он. – Даже тогда, когда дикие инстинкты моей внешней оболочки одолевали мои сознательные чувства, я никогда не забывал, кто я.

– Даже когда ты разрубил пополам лошадь Кэлси? – дерзнул спросить Джено просто для того, чтобы добавить ложку дегтя в бочку меда.

Киннемор спокойно, со смиренной улыбкой выслушал этот выговор, затем посмотрел на своего сына взглядом, полным жалости; взглядом, которым он грустно пытался извиниться за все потерянные годы.

– И я никогда не забывал о своем сыне, – с горечью в голосе произнес король.

Джено, который и сейчас не был в восторге от принца Гелдиона, порывался вставить еще одно язвительное замечание. Прежде чем открыть рот, он посмотрел на Кэлси, но эльф, хотя в чем-то и разделявший чувства дворфа, быстро покачал головой. Тогда Джено решил смолчать, думая о том, что и Киннемор, и Гелдион прошли через ад.

Киннемор ехал рядом с Гелдионом и все говорил и говорил. Когда устроили привал, он выслушал Кэлси и Микки. Оба сетовали на то, что за годы правления самозваного короля, жуткого правления, каждый город в Волшебноземье, каждая деревушка и хутор привыкли относиться с презрением к имени Киннемора. Микки рассказывал о немыслимых податях, установленных Коннахтом, об указах, объявлявших любое колдовство действием злых демонов. Кэлси говорил об отчужденности тильвит-тегов, о том, как в последние годы эльфы делали все возможное, чтобы чужаки не проникли в Тир-на-н'Ог. Джено поведал о схожем положении булдров. Правда, молчаливый дворф не сказал о том, что недавние меры, увеличившие отчужденность от людей, были неверными. Джербил добавил, что гномы Гондабуггана уже давным-давно позабыли о существовании настоящей королевской власти.