Вторая жена господина дознавателя - Катя Лакруа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С трудом подняв отяжелевшие веки, я попыталась встать, но ноги отказывались меня держать. Пришлось снова опуститься на лавку.
— Ну же, поторопись. Жрец и гости уже в зале, господин Норден тоже готов. Не заставляй всех ждать.
Вторая попытка подняться оказалась более удачной. Однако голова закружилась так, что я схватилась за стену в попытке не свалиться в ноги подошедшей Орелии. Она довольно грубо схватила меня за локоть, но по крайней мере не дала упасть. Когда стало понятно, что я кое-как стою, отпустила меня и достала из висящей на поясе расшитой сумочки очередной пузырёк.
— Выпей, это тебя взбодрит, — Орелия протянула мне склянку. Было уже всё равно, что случится после: я покорно выпила жидкость, не почувствовав вкуса, и вернула пузырёк.
— Можем идти. — Голос прозвучал твёрдо, что меня саму очень удивило.
— Наконец-то. — «Маменька» выразительно закатила глаза и взяла меня за руку.
Мы вышли в прихожую, где уже ждали Бруно, слегка кивнувший мне, и будущий муж. Всё как и сказала Орелия. За двойными дверями слышался лёгкий гул голосов. Интересно, сколько же там гостей? Колени снова предательски задрожали.
— Что ж, начнём, — пафосно провозгласил Бруно и открыл двери. Они вошли первыми. Голоса в зале смолкли, и когда мы с Орелией зашли следом, тишина сделалась такой давящей, что ушам стало больно. От волнения перед глазами всё плыло, лица гостей смешались, и я не смогла понять, сколько же их. Но явно не так много, как показалось сначала. Окна и здесь были такими же узкими, отчего в помещении царил относительный полумрак. В центре возвышался алтарь, на котором стояло большое блюдо с какой-то жидкостью и горели свечи. Причём пламя было синего цвета, и мне стало жутковато. Тут же стоял жрец — просто фигура в чёрном балахоне, в руках — книга вроде тех, что я видела в каморке.
— Приветствую всех собравшихся. — Голос служителя культа оказался низким и глубоким. — Желаю здравствовать каждому в этом доме богов. Прошу их принять сегодня под своё милостивое покровительство новый супружеский союз. Подойдите сюда, дети.
Орелия слегка подтолкнула меня пониже спины, и я очутилась рядом с господином Норденом, который тут же взял мою ладонь в свою. Пальцы у него оказались крепкими и тёплыми, но в прикосновении было что-то жёсткое.
— Милостью богини Эринии и супруга её Игнаса начинаю священный обряд сочетания браком господина Адриэна Эретьена Нордена и госпожи Элианны Бруны Азерис… — продолжал, между тем, жрец.
Я мало что соображала, но охватившее меня вдруг чувство безысходности стало почти осязаемым. Всё, назад пути уже точно нет. Если только каким-то чудом, в которое я уже не верила, прямо сейчас в дверь не влетит настоящая Элианна Бруна Азерис и не заявит, что невеста вообще-то она. Правда, меня в таком случае ждёт гораздо более страшная участь. Нет уж, пусть всё останется, как есть. Интересно, а Бруна — это нечто вроде нашего отчества, что ли?
— … будут благосклонны к новому союзу и даруют им здоровое потомство и долгую жизнь в любви, согласии и праведном труде…
Настроение скакало туда-сюда, как обезумевший маятник. Теперь вместо чёрного отчаяния мне хотелось истерически расхохотаться. Хорошо хоть целоваться нам не надо будет!
— … высшей милостью ниспосланы им всяческие блага, но и строгие наказания за неповиновение воле богов…
Ну, в общем-то, ничего нового. Правда, на венчаниях в церкви я ни раз не присутствовала, но примерно представляла себе, как там всё происходит.
— И будут, как велит завет богов Пантеона, заботиться и беречь друг друга до самого ухода за Грань в кругу детей, внуков и правнуков.
Жрец говорил монотонно, на одной ноте, и в конце концов я будто перестала понимать речь. Опомнилась только, когда жених — или уже муж? — вдруг потянул меня за руку. Я обернулась и тут же поняла, что от меня требуется: мы опустились на колени, и Адриэн примерно так же ровно и без выражения произнёс:
— Клянусь именем бога Игнаса заботиться о жене своей и быть терпеливым, понимающим мужем, со снисхождением относиться к проступкам и хвалить за добрые дела. Наказывать только по справедливости и быть надёжной опорой и в благие времена, и в чёрные. Достойно воспитать отпрысков или смиренно принять бездетность. Дать жене кров и средства к существованию. Почитать родителей её как своих. Да падёт на голову мою самая жестокая кара, посмей я нарушить клятву!
Я вслушивалась в голос Адриэна. Достаточно тихий, но при этом твёрдый и какой-то безразличный. Просто заученный текст. Хотя… он ведь эту клятву уже приносил совсем другой девушке… Он замолчал, а я поняла, что мне тоже надо клясться. Вот только что говорить? А, была не была, придётся сознаться, что ничего не помню.
— Госпожа Азерис, ваш черёд, — тихо обратился ко мне жрец.
— Я… не помню, что нужно говорить, — так же тихо ответила я, и со стороны муженька раздалось нечто, похожее на скептическое хмыканье.
