Удар катаны - Анатолий Анатольевич Логинов

— Британский, бронепалубный, типа «Хайфлаер», — уточнил Берг. — Разрешите отрывать огонь без приказа?

— Полагаюсь на вас, Сергей Александрович, — согласился Хлодовский. — Действуйте.

В Российском императорском флоте также, как и в большинстве флотов мира, артиллерийский огонь предполагалось открывать на дистанции не более пятнадцати кабельтов (ок. 3,3 км), а пристреливаться одиночными выстрелами орудий среднего калибра. И хотя уже было известно об опытах английского адмирала Фишера на Средиземноморской эскадре и русского артиллериста барона Гревеница во Владивостоке по стрельбам из крупнокалиберных орудий на дистанциях в пятьдесят кабельтов (ок. 11 км), адмиралы все еще придерживались прежних воззрений.

Однако Берг и Хлодовский идеи Гревеница разделяли и даже уговорили командира корабля, разрешившего провести в плавании тренировки по стрельбе на дальние дистанции и с предложенной все тем же неугомонным Гревеницем новой системой пристрелки полузалпами. Адмирал Иессен не возражал и на «Рюрике» новые методы стрельбы опробовали. Так что сейчас японцев ждал неприятный сюрприз.

Противники сближались и, до удирающих на полном ходу миноносцев было уже примерно сорок кабельтов, когда идущий головным русский крейсер внезапно выстрелил из одного орудия главного калибра. Удивительно точно, к удивлению японцев, высокий фонтан разрыва лег прямо по курсу головного миноносца. Впрочем, больше по миноносцам, разбежавшимся в стороны, словно стая воробьев от брошенного в них камня, русские не стреляли. Зато начали пристреливаться по колонне крейсеров. Вызвав, несмотря на хваленую самурайскую невозмутимость несколько удивленных и восхищенных возгласов на мостике флагманского крейсера «Асама». Два крейсера с истинно самурайским презрением к смерти атакующие вдвое сильнейшего противника. Такое японцы смогли оценить и даже восхититься и позавидовать. Все, кроме адмирала. Хинокодзе Камимура решал, что делать дальше. Внезапная атака, на которую был весь расчет, сорвалась. Два атакующих наглых русских крейсера — это только начало, на выходе из гавани уже вовсю дымят остальные. В отличие от русских, у которых база прямо под боком, ему еще предстоит обратный путь длиной почти в полторы тысячи миль. И если какой-нибудь из его кораблей получит сильное повреждение, а тем более если русские прорвутся к угольщикам, то ему останется только сделать сеппуку. Но и отступить перед слабым Камимуре не позволяла самурайская гордость.

Пока адмирал раздумывал, русские подошли к продолжавшей идти прежним курсом колонне кабельтов на тридцать и, развернувшись на параллельный курс открыли неожиданно точный огонь. Попаданий пока не было, но снаряды ложились опасно близко к бортам японских кораблей.

— Открыть огонь! Маневрировать по обстоятельствам! — приказал Камимура. И снова принялся искать решение неразрешимой задачи. Терпеть неожиданно точный огонь врага ему и его капитанам не хотелось, а поэтому его крейсера отчаянно маневрировали. Описывая коордонаты всякий раз, как снаряды противника начинали ложиться слишком близко и ведя ответный огонь. Стреляли японцы не точнее русских, но на их стороне была статистика. Все же дюжина орудий крупного калибра[4] и тридцать пять шестидюймовок против всего четырех девяти и четырнадцати шести дюймовых пушек у русских. Именно поэтому первых попаданий добились японцы. На «Рюрике» даже вспыхнул пожар, впрочем, быстро потушенный. А на «Варяге» восьмидюймовый снаряд попал в кормовую башню, полностью выведя ее из строя. Но к местуц боя уже спешили остальные крейсера и даже канонерки русских. Поэтому, японский адмирал приказал повернуть все вдруг, что его корабли и очень умело проделали.

— Вы только посмотрите, что они творят! — с веселой злостью воскликнул Хлодовский. — До чего слаженно маневрируют, сукины дети!

Казалось, бой уже закончился. Японцы, явно рассчитывая на превосходство в скорости, уходили к своим еле заметным на горизонте транспортам. Хлодовский, при всей своей храбрости, не стремился уходить далеко от острова всего с двумя кораблями, один из которых потерял часть совей артиллерии. Но приказал продолжать огонь, пока японцы не ушли далеко. Стреляли в основном по отставшему от остальных кораблей бронепалубному крейсеру. Который уже вовсю горел, но скорость не снижал и упрямо пытался догнать остальные японские корабли. Но тут на помощь русским пришел счастливый для них случай. Тяжелый девятидюмовый снаряд попал точно в корму, прямо между двумя кормовыми шестидюймовками, пробил палубу и броню и попав точно в снарядный погреб, взорвался. Сила взрыва была такова, что обе пушки оторвало от палубы и подбросило вверх, за борт. Крейсер лишился почти половины кормы и, начал быстро оседать назад. Хлынувшая внутрь корпуса вода быстро достигла котельных отделений, вызвав взрыв котлов, поставивший точку в разыгравшейся трагедии. На русских кораблях все еще с изумлением наблюдали результат своей стрельбы, когда поысльный принес на мостик радиограмму от адмирала Иессена. Приказавшего не рисковать и лечь в дрейф, приняв меры к спасению уцелевших моряков.

Как выяснилось, с потопленного японцами «Двести третьего» уцелели пятерка матросов и один кондуктор, подобранные американцами. И вообще, русским неимоверно повезло. Скрытно подбиравшийся к острову отряд японцев наткнулся на американский пароход «Звезда Техаса». Камимура планировал провести днем доразведку, в которую послал четверку контрминоносцев. Они же и пытались остановить заметившее японцев американское судно. В результате чего привлекли внимание русских дозорных миноносцев. Один из которых утопили, а второй успел выпустить торпеды и затем удрал, несмотря на все повреждения. Ну, а в результате японцам стало не до легшей в дрейф после обстрела «Звезды Техаса»…

На обратном пути адмирал Камимура почти не показывался на палубе, целые дни проводя в салоне за созерцанием карликового кедра и размышлениями о причинах постигшей его неудачи. Он сложил уже свой предсмертной дзисей[5] и надеялся только, что император разрешит искупить вину кровью. Он ему еще не было известно, что и атака Сейсина (Порт-Муравьев) и обстрел Урадзиосутоку (Владивосток) имели не больший успех, чем его операция.

Адмирал Нисиба привел в Уссурийский залив тройку недавно полученных от англичан быстроходных линкоров типа «Дункан» и тройку авизо. В отличие от Гуама, дозоры в море никто не отправлял и враги появились перед городом внезапно. Японцы открыли огонь по сопкам, стремясь вызвать ответный огонь, чтобы засечь координаты береговых батарей Владивостока. Но русские молчали. Частью потому, что снаряды и заряды к орудиям были спрятаны в запертых погребах, частью из-за отсутствия на позициях личного состава. Тогда Нисиба приказал обстреливать город. Но тут начали стрелять в ответ выходящие из гавани броненосцы «Иоанн Златоуст» и «Евстафий»[6], а также пара береговых батарей, и Нисиба решил отступить. В результтате обстрела было повреждено несколько домов и убито шесть мирных жителей. Ни береговые батареи, ни базирующиеся на Владивосток корабли не пострадали.

Ночная атака миноносцами, предпринятая японцами против базирующихся в Порт-Лазареве кораблей принесла им частичный успех. Русские корабли