Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1) - Сергей Гусаков

: Вставляю наощупь. В абсолютной окружающей нас бархатной пещерной тьме, с едва воображаемыми в ней фантастически ломаными сводами,—

— И нажимаю на клавишу, которая по своему пространственному расположению на верхней панели мафона соответствует моему представлению о расположении клавиши “ВКЛ”, она же “PLAY”. То есть “ПУСК”.

— и вижу в темноте, что идёт со стороны Хаоса, свет.

— “И РАЗДАЁТСЯ ПРЕКРАСНАЯ МУЗЫКА”...

: То есть дальше всё происходит под “РАНДЕВУ” — не захотела Она на такую ‘встречу’ “ZOOLOOK” тратить.

Короче — картина уже совершенно-аллергическая — и последняя:

“ВРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ...” На Саврасова это похоже меньше всего < вариации названия оставляю за Мамонтом > — грязный х. известного художника; совок, сплошь гОвно, “3 Х 8, 8 Х 7”,— рама в виде решётки, неэстетично оплетённой колючей проволокой под током. Приписывается 1917 году. И так далее —

: . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ,—— Л и п о т а !..

ГОЛОС ВТОРОЙ — О СОВКЕ:

— И описывать то, что было дальше, нет смысла.

Потому что всё кончилось: всё, что могло быть.

: Ничего не надо этой стране, ничего никому не надо в этой стране, и ничего никогда не взойдёт на поле чудес в стране торжествующих дураков:

: СОВКОВ.

А только и будут здесь ВЕЧНО — эти.

: СОВКИ.

Вместо настоящих спасателей — цепные псы ГБ и МВД:

: Авантюристы, карьеристы,— неудавшиеся как спелеологи и не вписавшиеся в добропорядочный совок, как простые ‘инженегры’, РАБочие, прислужащие...

: Ущербные совки-хамелеоны со зверским комплексом неполноценности — и оттого опаснее натуральных совков вдвое.

И потому вместо клубов туристов — настоящих к л у б о в, как во всём цивилизованном мире, у нас — те же филиалы спец-служб для удержания в узде и идеологических шорах всего, до чего только можно дотянуться: статьёй, топором, кулаком,— машиной на улице иль “специально накаченным Гришей” в подворотне,—

— что ещё дышит.

— что способно всё-таки мыслить.

— и хоть как-то пытается жить,—

— ИБО ЖИТЬ В ЭТОЙ СТРАНЕ НЕВОЗМОЖНО:

: СОВОК. В нём можно только выжить —

— Окончательно выжить из ума.

Ибо всё отдано на откуп этим — недоспелеологам, недостукачам, недослужащим,— клубы, возможность выездов, возможность доставать снаряжение,— возможность, в конце концов, получить элементарную спелеологическую подготовку...

/ “ЭлеМЕНТарная спелеологическая подготовка = спасотряд”: из Егорова со Сталкером. /

: Нашли, где смеяться —

В совке.

Пустота наверху жаждет, чтоб и внизу ничего не было.

Подлость наверху никогда не потерпит ничего человеческого под ногами.

И всегда найдёт повод и способ, как растоптать то, что ей не понятно.

: Что не доступно для её обладания.

— Потому что это СОВОК.

И потому описывать всё это нет никакого смысла:

Это не из области литературы. Это ближе к помоям.

: К дерьму. Пачкаться — чтоб после какой-нибудь преуспевающий розовощёкий даун брезгливо процедил, пыхнув ментоловой сигареткой:

— Ах, оставьте... Кому нужны эти стенания обиженных, сведение счётов?..

: Никому не нужны. Согласен. В особенности — тем, кто из совковой грязи пробился в нынешние экономические князи. Волоча за со бой хвост предательств, подлости и вранья,—

И словно мантру твердит: “кто прошлое помянет — тому глаз вон!..”

..: Хочется только верить, что у братьев наших по камню — альпинистов, и у друзей по воде дела обстоят несколько лучше.

: Хоть чуть-чуть повеселее.

— Потому что трудно посадить стукача вместо буя на глухую карельскую реку. Иль утвердить перекатом в Саянах. Или приковать, как Прометея, к пику Коммунизма...

И что неизбежно появятся те, кому не будет безразлично, как всё было на самом деле. И по каким причинам.

... И ТОЛЬКО ПОТОМУ я всё-таки пытаюсь говорить о том, что было с нами дальше.

..: Много мыслей сразу — пока не дошёл до осознания весь ужас того, что случилось,—

: Например, мысль остаться в спальнике и грубо игнорировать их.

: ЧТО, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ОНИ МОГУТ СДЕЛАТЬ?..

Один из этих берёт сашкино кайло и бьёт, не глядя, по моим приборам. И всё летит вдребезги.

«Вылезайте —— пока по-хорошему».

: Глуманнейшее предложение.

— СОВОК...

: Мысль схватить свет и дать дёру — в ближайший шкурник, и “ищи потом ветра в поле”, конечно, тоже приходит мне в голову. Потому что все они — элементарно профнепригодные люди, пещер они боятся, Ильей наших не знают абсолютно — что они могут под землёй?..

: Они же в метре от головы Шкварина проскочили — когда он уже месяц трупом лежал, и пахло так...

... и оставить всё это им —

: Совкам. На уничтожение. На погром. На окончательное торжество победы,—

: ИХ ПОБЕДЫ,—

: Нет, бегство — не выход. Пока не выход, тут же поправляю я себя — и в этот момент вижу среди них Чёрта.

— И думать о чём-либо мне становится просто противно.

: Знал бы Сталкер, кому подарил открытое Ветом ЖБК... Что ж — зато понятно, как они оказались здесь. Сами бы они не дальше Журнала..:

“И ты — Брут”...

— Совок.

— Не дури,— осторожно говорит Чёрт почти в мою сторону,— я тебе потом объясню...

: Потом. А будет — потом?

— И тут я начинаю, наконец, понимать, что “потом” никогда больше не будет.

Отныне, с этой самой минуты, для всех нас будет только “вчера”.

— И мне всё становится по фигу:

: совок.

Нас выводят наверх. И, можно сказать, мы почти идём сами:

Совки. В совок.

— Но когда мы лезем длинным извилистым шкуродёром, что пробил Сашка к Липоте через завал — в том далёком 78-м году, когда я проходил в местах, не столь отдалённых эзотерически, курс определённых наук — я всё-таки делаю то, чему там обучился. В совершенстве. Почти машинально — ибо все их сентенции по поводу нарушения горкомовских и прочих постановлений гроша ломаного не стоят — а стоят хорошего срока, который я не догулял против их воли в своё время — и даже умудрился не расстаться при этом, точнее, после того со своей законной московской пропиской, к их жуткой ненависти ко мне и маниакальной жаждой добить, отомстить ( и — мстили: ни на одной работе я не мог удержаться больше, чем полгода,— да и то, если брали... Два-три месяца нормальной работы —— приходит письмо-телега оттуда,— и начинается... Когда удавалось — уходил сам, хлопая дверью. В иных случаях приходилось заводить новую “трудовую” — благо, там курс наук прошёл полный, и связи соответствующие появились, и умение ),— так вот: хорошего срока — и не только мне — может стоить лишь одна вещь: у меня ведь при себе — здесь, в гроте — набор таких стимуляторов... От банального ‘кока’ и “травы” до ЛСД — точнее, содержащих ЛСД препаратов. А это — с моим первым сроком — посильнее, чем “фаллос Гёте” будет. И трудно мне даже вообразить, что будет потом в институте со всеми моими покровителями — от проректора по науке до заведующего ‘Меж кафе деральной, по выражению Сталкера, Лабрадорией’...

: Что — в сравнении с этим — места, куда я явно отправлюсь?

— Я там уже был, и мне там сильно плохо не будет — хотя бы потому, что повторно там плохо не бывает, а хуже, чем сейчас, не было и никогда больше не станет.

: Я очень хорошо представляю себе это.

— И потому по дороге от Липоты к Хаосу я совершаю кое-какие малозаметные со стороны действия: я прошёл лютую школу лагерных и пересыльных шмонов, а вокруг меня в данный момент — по сравнению с теми, кто у меня там принимал экзамены — даже не салаги. И если “спасотряд”, как я уже дал понять, просто профнепригодные люди — то эти козлы против моих учителей и наставников — даже не слепоглухонемые олигофрены.

: Много дефективней. Мне бы ещё пару минут на сборы — и я бы мимо них всю свою аппаратуру вынес... Вместе с другом Егоровым.

: Никто бы ничего не заметил. < Вы когда-нибудь пробовали пронести в барак из рабочей зоны литр водки?.. Так вот: я знаю пять способов. “Химия” же моя занимает много меньше места. >

Потому что, в сущности, это почти неуловимые движения. И заметить их может только тот, кто на своей шкуре постиг, что такое зарешёченная лампочка, бьющая тебе в глаза своим мерзким режущим светом 24 часа в сутки, лёд на полу ШИЗО за голодовку в январе месяце под Пермью...