Космический десант - Маргарет Дэвис

Темнота. Тишина.

Полное небытие.

Он парил в пространстве, свободный от давления, свободный от мыслей. На какое-то мгновение Лукасу показалось, что НЕЧТО, вторгшееся в него, ушло, но нет, оно не покинуло его. Оно наблюдало за ним из глубины его мозга, ожидая, пока он узнает его. Оно было им… И одновременно не им.

«Кто ты?» — вопросил Лукас с отчаянием.

Ответ пришел из центра мозга.

«Миквири называют меня квайлой».

Миквири. Квайла. Слова казались резвым, журчащим ручейком чистой воды, весело бегущей по камням, которая то ярко вспыхивала в солнечном свете, переливаясь всеми цветами радуги, то темнела, оказавшись под сенью густого леса.

«Я… разум корабля», — сказал голос.

«Разум корабля? Я не понимаю», — ответил Лукас и получил новый поток образов и ощущений: математические выкладки, информацию о курсе и скорости корабля, температуре в каждом отсеке, запасах продовольствия в трюме. Разум, завладевший его мозгом, управлял кораблем инопланетян, а взамен получал жилище и возможность бывать там, куда не мот добраться самостоятельно. А еще он имел возможность общаться с живым существом, выбранным для себя в качестве сотоварища.

Но он утратил такую возможность, лишившись своего сотоварища, погубив его. Существование для бестелесного разума лишилось смысла.

Лукас почувствовал, как по нему прокатилась волна отчаяния. Никогда прежде не испытывал он такой горечи и одиночества, никогда, даже после смерти родителей. Потеряв сотоварища, квайла утратила связь с физическим миром. Не будь ее ответственность за корабль и жизни миквири столь велика, она давно перестала бы функционировать и самоликвидировалась бы, предпочтя небытие такой всеобъемлющей боли.

И вот она неожиданно нашла того, с кем могла слиться. «Она объединилась со мной», — подумал Лукас.

Радость переполнила его, напрочь растворяя печаль, которая терзала его всего несколько секунд назад. Совершенно неконтролируемая радость и счастье захлестнули его. Лукас попытался обуздать их, боясь утонуть в водовороте эмоций. Радость сменилась давлением, сжимающим его мозг, словно тисками.

«Прекрати! — мысленно закричал Лукас. — Прекрати! Ты делаешь мне больно!» Собрав, остатки воли, он послал квайле ужасающий образ того, как она убивает его подобно тому, как убила предыдущего своего сотоварища. Давление пропало так внезапно, что Лукас едва не упал на колени.

«Прости меня, пожалуйста! — извинилась квайла. — Я не хотела причинять тебе вреда. Я испугалась, что ты отвергнешь меня и я снова останусь одна. Я не перенесла бы этого. Пожалуйста, не покидай меня!»

Год назад Лукас нашел бы в себе силы отвергнуть эту отчаянную мольбу, но теперь он не мог сделать этого, если бы даже захотел Это было так же, как если бы он расстался с частью самого себя.

«Я не оставлю тебя» — пообещал он.

Вновь накатилась нечеловеческая радость, но тут же уменьшилась до терпимых пределов. Квайла пыталась приспособиться к нему.

«Так лучше?» — спросила она.

«Гораздо лучше», — ответил он, не кривя душой. Давление и чувство присутствия чуждого разума в мозгу остались, но теперь Лукас мог думать самостоятельно. Он мог видеть, что происходит вокруг.

Он медленно оглядел командную рубку, видя лица друзей и чужаков. Чужаки представляли собой огромных существ, волосы которых росли только на головах. Какие странные создания! Они…»

«Нет, они не чужаки! Они — люди, такие же, как я!»

Лукас покачнулся, почувствовав головокружение. Его шумный выдох прозвучал почти как крик, и Кайли двинулась было к нему, но Кирит удержал ее.

Лукас понял, что знает их. Их всех — и людей, и миквири. Воспоминания затопили его мозг. Он увидел Кайли, сидящую рядом с ним на мостике. Она склонила голову над монитором и не замечала, что он наблюдает за ней, пытаясь понять ее. Почему она помогла ему? Почему? Любой другой на ее месте позволил бы погрузиться в забвение, которое он почти нашел на Демаркере.

Он увидел себя рядом с Киритом в ту ночь, когда Кирит получил известие о смерти своей супруги, Айлии. Она была только его супругой, но не акией, она не любила корабельной жизни и путешествий и проживала на планете. Они провели вместе целый год во время их первого периода спаривания, но впоследствии Кирит встречался с ней только во время своих нечастых визитов домой. И все же она была его супругой, и он скорбел по ней.

Лукас сидел в ту ночь рядом с Киритом и поглаживал его руку, стараясь утешить своего акию, который, казалось, и не слышал его вовсе. Кирит. Кайли.

Лукас направился к ним. Оба с опаской наблюдали за его приближением. Оба они были для него самыми дорогами существами. И оба смотрели на него сейчас как на чужака.

Кирит отпустил Кайли, но ни он, ни она не двинулись с места. Равно как и все остальные, присутствующие на мостике. Все наблюдали за Лукасом — и люди, и миквири. Он подошел к Кайли и Кириту И остановился, разглядывая обоих. Кто из них друг, а кто чужак? Оба — и то, и другое.

Лукас поднял руки. «Акия», — безмолвно сказал он Кириту.

Он повернулся к Кайли и сказал ей слова, которых не осмелился бы произнести еще час назад.

— Я люблю тебя, — прошептал он. Услыхала ли она? Если даже и услыхала, она ничего не ответила, а лишь переводила испуганный взгляд с Лукаса на Кирита.

— Они не причинят нам вреда, — сказал ей Лукас, встретившись с ней глазами. — Ты не должна бояться их.

Ему хотелось сказать больше, но он понимал, что еще не время. Ноги его вдруг задрожали, и ему показалось, что сейчас он упадет.

Две пары рук подхватили его, прежде чем он повалился на пол. Они все еще держали его, когда секунду спустя он потерял сознание.

Они оба держали его — женщина и миквири.

ГЛАВА 23

— Так что же с ним случилось? — озабоченно спросила Кайли.

— Не знаю, но уверен, что эта гадость имеет к случившемуся с ним непосредственное отношение, — ответил Кинан, бросая взгляд на свет, пристроившийся на стене.

Из командной рубки свет последовал за ними в каюту Лукаса, где сначала растекся по полу, а затем взбежал по стене. Он утратил интенсивность, сменив темно-пурпурный свет на розовый, а неистовое биение сократилось до медленной ровной пульсации. Инопланетяне смотрели на него время от времени, но уже не проявляли беспокойства.

Попыток общаться с людьми они тоже больше не делали, хотя серый пришелец, который обучал Кайли жестам и другой, темно-коричневый, навестили Лукаса.

Серый вскоре ушел, а коричневый вознамерился обследовать Лукаса, пользуясь своими приборами. Он жестом приказал Кинану отойти в сторону, и психиатр неохотно подчинился, напряженно наблюдая за манипуляциями пришельца и приготовившись вмешаться, если существо причинит Лукасу боль. Но инопланетянин даже не прикоснулся к Лукасу, а лишь водил приборами над его телом. Потом вернулся серый, оба пришельца обменялись сигналами и принялись ждать, когда Лукас придет в себя.

Насторожённо глядя на инопланетянина, Кинан поставил стул рядом с койкой Лукаса и сел. Выглядел психиатр неважно. Кинан очнулся только через несколько секунд после того, как Лукас потерял сознание на мостике, и даже сейчас, час спустя, лицо его было бледным.

Пришельцы позволили людям свободно перемещаться по всему кораблю, хотя и в сопровождении одного или нескольких инопланетян, которые живо интересовались каждым предметом на судне. Больше всего заинтересовал инопланетян сад Лайи. Они приходили в оранжерею целыми группами, как на экскурсию, и, разглядывая растения, испускали пронзительный свист, особенно при виде красных и оранжевых цветов. Лайе оставалось только гадать, что они пытались выразить этими звуками — удивление или волнение, — но ей льстило подобное внимание к предмету ее гордости.

Холли и Джон Роберт вернулись в машинное отделение, которое также с большой охотой посещали пришельцы. Джон Роберт очнулся вскоре после Кинана, чувствуя такую же слабость, как и психиатр. Кинан обследовал его и, хотя не обнаружил никаких повреждений организма, посоветовал Джону Роберту в течение нескольких ближайших часов прислушиваться к своим ощущениям.

Кайли заподозрила, что рекомендации Кинана ее брату были бы более настоятельными, не испытывай психиатр на себе последствия воздействия неизвестного оружия. Он не хотел ограничить себе свободу действий — ведь прикажи он Джону Роберту лечь в постель, ему и самому пришлось бы подчиниться собственному приказу.

Несмотря на усталость и бледный вид» Кинан каждые четверть часа вскакивал со стула и исследовал Лукаса посредством биосканнера. Коричневый пришелец тоже периодически проверял состояние Лукаса, но гораздо реже Кинана и не так тщательно.

Лукас пришел в себя через несколько часов. Кинан поднялся, едва заметив, что пилот шевельнулся, и снова принялся водить над ним зондом сканнера. Лукас дернулся, тело его напряглось, он издал горлом какой-то сдавленный звук, потом глаза его открылись, и он обвел каюту невидящим взглядом, словно не понимая где находится.