Хмельная музыка любви - Людмила Леонидова

— Пусть закаляется, в доме столько нянек! Не девчонка ведь! — воскликнул Савва.

— Наташка еще приходит, — не принимая во внимание возражение Саввы, продолжила свое Луша, — так он знаете, как ее сыночку радуется? Наташа посадит их вдвоем на пол, и они вместе играют. Дети любят, когда их много, — хитро добавила Луша.

— Да ну?

— Еще прабабушка Надежда частенько захаживает, — продолжала докладывать Луша. — Дедушка Арсений, когда свободен. А вот бабушка Татьяна не очень-то его своим вниманием балует. С чужими детьми ей интереснее.

— Она ведь педагог, — стараясь выгородить тещу, а в душе соглашаясь с Лушей, сказал Савва. — Не желает раньше времени в бабушки записываться. Хватит тебе поднывать, Лукерья! Женя, сама знаешь, временно так занята. Вот Серебряный после инфаркта оклемается, закусит удила, ее подвинет.

— Да куда ему за Женей угнаться? Дозакусывался. Хотя кто знает, вот Прокофий Иванович оправился.

— Я очень за него рад. Мужик хороший, крепкий. Если бы не жена, тогда бы не дрогнул. Женщины, от вас одни… — Савва рубанул рукой воздух. — Хоть и без вас — никуда!

— От нас, женщин, вам мужикам одна радость, а неприятности так для того, чтобы вы ухо востро держали!

— Конечно! Попадется такая, как дочь Прокофия Ивановича. Сколько с ней намаялся.

— А вот теперь все хорошо. Ирка мне по электронной почте фотографии свои прислала, с женихом. Пишет, что у них помолвка состоялась.

— Это кто же ее жених? — засомневался Савва.

— Вы что, правда не знаете? Врач тот самый французский, который ее лечил. И Женя, и Артур Олегович с его отцом знакомы. Отца Пьером зовут. Женя даже у него в гостях как-то была. Рассказывала про него, все восхищалась: он, дескать, такой-разэтакий! По мне-то так, чудик какой-то. А она млеет — настоящий месье, говорит. Ну, коль отец такой замечательный, то я, как мыслю, Савва Васильевич, значит, и сын тоже настоящий месье! Впрочем, месье не месье, главное, чтобы мама Иркина, Ольга Петровна, довольна была. — Луша покачала головой: — Что с ней сделалось, Савва Васильевич!

— Что? — с беспокойством полюбопытствовал Савва.

— Да не пугайтесь вы! Она в таком порядке! Расцвела, красивее, чем раньше на тех фотографиях, которые вы видели в альбоме, стала.

— Меткий у тебя глаз, Лукерья, обо всем-то ты знаешь и все подмечаешь!

— А то! Не зря меня Миша в сыщики все зовет.

— Колись, куда тебя еще Миша зовет? А?

Луша покраснела.

— Что вы имеете в виду?

— Смотри, Лукерья, — погрозил ей пальцем Савва.

— Так вы же сами мне сказали: «Можешь на него положиться».

— И что? Мы тебя с Женей из деревни взяли для чего?

— Для чего? — Узкие черные глаза Луши округлились.

— Чтобы ты выучилась, человеком стала. И вся ответственность на нас.

— Это еще почему? Я уже совершеннолетняя. Нормальный возраст, чтобы…

— Чтобы что?

— Пожениться! — с усилием выдохнула Луша.

— С кем это ты собралась жениться?

— С Мишей, — потупилась Луша.

— Вот это новость! Я-то думал, вы просто так встречаетесь, чаи гоняете. Женя знает?

— Угу:

— Ты ей говорила?

— Она сама догадалась.

— Это как? — с подозрением поинтересовался Савва.

— Вот так!

— Не понял? — грозно наступал Савва.

— Что тут непонятного? Все рожают детей, и я… А вы что, возражаете?

— Я-а? — рявкнул Савва так, что малыш в манеже насупился и, чувствуя надвигающуюся бурю, приготовился всплакнуть.

— Не пугайте ребенка! Я понимаю, у вас нагрузки прибавится, отец двоих детей, да еще внук появится, вот вы и расстраиваетесь!

— Стой-стой, что ты там наплела? Каких двоих детей?

— Каких-каких? Таких, — передразнила его Луша.

— С чего ты взяла про второго ребенка?

— Догадалась.

— Нет, правда, что ли?

Луша молчала.

— Вот это сюрприз!

— Ой, я дура, Савва Васильевич, Женя хотела сделать вам сюрприз, а я все испортила. — Луша, закрыв ладошкой рот, расстроилась, что проболталась.

— Ты, Лукерья, молодец! Ничего не испортила! Раз такое дело, черт с вами, валяйте с Мишкой, женитесь. Я даю согласие! Когда свадьба?

Эпилог

Зал, где вручались престижные кинопремии, выглядел величественно. На сцене, осторожно вскрывая конверты, двое ведущих, одетых по-вечернему, блистали остроумием.

— В номинации за лучший сценарий премия присуждается, — объявил популярный актер, любимец публики, — молодому российскому сценаристу… — Он сделал паузу.

— Я бы не назвала этого мужчину уж таким юным, — пошутила его партнерша, неувядающая звезда экрана. — Он вполне зрелый и вполне внушительный.

— Не думал, что вы успели уже с ним так близко познакомиться, — с иронией прокомментировал ведущий. — Или вы заглянули в души наших членов жюри и предположили, что именно ему достанется этот приз?

— У меня нюх на призеров. Не первый год участвую в присуждении премий.

— Итак, наши зрители замерли в нетерпении. А потому я объявляю: присуждается Савве Морозову!

Под гром аплодисментов Савва быстрой походкой поднялся на сцену знаменитого зала.

Он впервые был в смокинге и бабочке. Необычный костюм явно шел широкоплечему гиганту с развевающейся черной шевелюрой.

— Я благодарен режиссеру, актерам и всем-всем, кто помогал воплотить мой сценарий в жизнь. А также моим детям и моей любимой жене, которые терпели и поддерживали меня.

— О-о! Вы многодетный папаша? — спросил ведущий актер.

— Можно так сказать.

— И большое ли у вас потомство? — Звезда экрана, кокетничая, заглядывала в глаза Савве.

— Один малыш, но мы ждем второго. По вечерам я рассказываю ему историю моего знакомства с его мамой.

Взоры публики устремились на Женю, одетую в роскошное вечернее платье с высокой кокеткой под грудью. Она улыбалась загадочной улыбкой Моны Лизы.

— Это секретная история?

— Отчего же?

— Вы готовы предать ее огласке?

— Конечно!

— Что стало главным, подтолкнувшим вас стать мужем и женой?

— Покорность моей избранницы. Ее желание отказаться от всего и поддерживать огонь в семейном очаге, в то время когда я, мужчина, охотник, буду приносить к этому огню пищу.

— Она согласилась на такую миссию? — Ведущая удивленно вскинулась на Савву.

— Это было моим безоговорочным условием.

— И как это у нее получается?

— Отлично!

— Она отказалась от мирских благ и, как монашка в заточении, сидит дома?

— Не совсем.

— А чем она еще, помимо дома, занимается, ваша покорная супруга, конечно, если не секрет?