Закат или рассвет? Россия: 2000-2008 - Николай Леонов

А что говорить о менее масштабных по своему общественно-политическому резонансу событиях? Впору говорить просто о бессердечности власти по отношению к своему народу. Вспомнить хотя бы необыкновенно сильное наводнение, случившееся летом 2002 года в долине реки Кубань в Краснодарском крае. Его причиной стали проливные дожди и начавшееся бурное таяние снегов Главного Кавказского хребта. Все имевшиеся в верховьях Кубани водохранилища оказались переполненными, бурные потоки рванули вниз по течению, сметая станицы, снося людей и скот. Официальные источники все валили на природу, утверждая, что такого наводнения не было 100 лет, хотя простейшая метеорологическая служба могла бы предупредить загодя о надвигающемся бедствии. Ведь не было ни землетрясения, ни прорыва крупных плотин, беда накапливалась постепенно в течение нескольких дней.

Никогда не были опубликованы полные официальные данные о погибших, хотя пресса называла цифры в несколько сотен утонувших людей и многих тысячах голов погибшего скота. В. Путин (по обыкновению) приехал в зону бедствия только на восьмой день катастрофы, когда вода пошла на убыль. При общем объеме потерь в 15 млрд рублей Президент обещал выделить из федеральных фондов всего 450 млн руб., т. е. компенсировать около 3 % убытков. Каждому пострадавшему было выдано по 1 тыс. руб., курам на смех!

Само население пострадавших районов находилось в глубоком шоке. Люди не знали с чего начинать, они с советских времен полагались на организующую роль государства, не имели навыков самоорганизации и, столкнувшись с равнодушием властей, безнадежно разводили руками. Были обращения к гражданам России, но реакция россиян оказалась вялой и малоэффективной, собрали по горячим следам трагедии всего 14 млн рублей. Олигархи молча отсиделись в своих офисах и коттеджах. Простые люди притерпелись к часто повторявшимся трагедиям, сами едва-едва сводили концы с концами. Официально насаждаемая философия индивидуализма тоже вершила свое разрушительное дело. Взаимовыручка становилась атрибутом русской истории, а не российской действительности.

Беда следовала за бедой. Если на юге вода уносила жизни людей, то в том же 2002, в центре России разразилась сильнейшая засуха, вызвавшая массовые пожары, Наши сограждане уныло примирились с ежегодными катастрофическими пожарами в Сибири, на Дальнем Востоке, уничтожающими сотни квадратных километров тайги и миллионы кубометров леса. Но тут в огненном кольце оказалась столица страны, Москва, население которой задыхалось в дыму. На моей памяти были сильнейшие пожары в Подмосковье 1938 и 1972 годов. В последнем случае только Министерство обороны бросило на тушение пожаров 24 тыс. военнослужащих, не говоря уже о противопожарных структурах МВД. Помню, как была приостановлена работа нескольких предприятий, рабочие которых были направлены на борьбу с огнем. Строгими административными мерами был закрыт доступ в пожароопасные районы для всех граждан. Пожары тогда были потушены в течение двух недель.

Сейчас было совсем другое дело. Президент В. Путин уехал подальше от Москвы, в свою сочинскую резиденцию, предоставив разбираться во всем местным властям. Мэр Москвы Ю. Лужков, губернатор Московской области Б. Громов, руководители Минобороны, МВД, МЧС тыкали друг в друга пальцами, мол, это твоя работа, моя хата с краю, ничего не знаю. Генерал Б. Громов в отчаянии признался, что все имущество противопожарной охраны разворовано, гидросооружения разрушены. Власти расписывались в своей беспомощности, заявляя, что пожары будут длиться, пока их не потушат осенние дожди и холода. Метеорологов и врачей заставляли врать по телевидению, что ничего, дескать, опасного для жизни и здоровья людей нет, хотя поликлиники захлебывались от наплыва больных, страдавших заболеваниями дыхательных путей. Смертность от сердечно-сосудистых заболеваний в то лето резко возросла.

И как же горько было читать, что 31 августа 2002 г., когда Ю.Лужков с размахом решил отметить очередной День города, в небе Подмосковья летали пять спецсамолетов, разгонявших тучи. Дождь был нужен для облегчения жизни людей 10-миллионного мегаполиса, но он был нежелателен для самодовольных чиновников. Ну не хватает нашей власти не просто здравого смысла, но даже и простого человеческого такта. И уж совсем добило меня прибывшее из Шатуры сообщение о том, что один из заслуженных пожарных России Виктор Широков подал в отставку, написав в заявлении: «Не могу больше. Мы тушим пожары и чуть не ежедневно попадаем под пули московских охотников… Приезжают «крутые» из Москвы с карабинами, посылают всех подальше, тычут в нос своими охотничьими билетами». Такое невозможно представить себе в здоровом обществе. Всем беда, а нувориши забавляются, расстреливая дичь, бегущую от огня. Вот в чем разница между пожарами прошлых лет и нынешними бедами.

Время администрации В. Путина было, увы, очень богато на происшествия, жертвами которого становились простые российские граждане. Многочисленные взрывы на угольных шахтах, авиационные катастрофы, террористические акты, бесконечные пожары, взрывы бытового газа и т. д. приводили к гибели сотен людей. И всегда в этих случаях вставал вопрос о цене человеческой жизни, о смертях, наступивших либо по вине государства, оказавшегося не способным обеспечить безопасность граждан, либо по вине новых российских буржуа, у которых забота о прибыли на первом месте, а обязанность заботиться о здоровье и жизни нанятых работников — похоже, что даже не на втором. Негласно между государством и предпринимателями сложился сговор оценить человеческую жизнь в 100 тыс. рублей, т. е. по нынешнему (2008 г.) курсу около 4 тыс. долларов. Честно признаюсь, что когда автор был избран в Государственную думу в 2003 году, то ему был выдан страховой полис компании «МАКС» (ею руководил в свое время небезызвестный М. Зурабов), согласно которому жизнь и здоровье депутата были оценены в 215784 рубля, т. е. чуть больше, чем вдвое по сравнению с рядовым гражданином, хотя по Конституции все граждане равны перед законом. Вся беда в том, что, несмотря на многолетнюю газетную болтовню о приоритете интересов личности перед интересами общества и государства, на практике личность рядового гражданина ничем не защищена и интересы ее ничем не гарантированы.

21 апреля 2007 года я был свидетелем необычайной демонстрации на Пушкинской площади в Москве. Вокруг памятника великому поэту собрались люди на костылях, в инвалидных колясках, без рук и т. д. Оказалось, что проходит митинг протеста против бесчеловечного отношения российской власти к инвалидам, а надобно заметить, что Россия имеет самое искалеченное население в Европе. На 66 млн работоспособного населения в нашей стране имеется 16 млн инвалидов.

Только в одной Москве людей с ограниченными способностями насчитывается более 2 млн человек. Такое «обилие» инвалидов заботит государство. Всем им надо платить хотя и мизерные, но какие-то пенсии, массовость инвалидов плохо согласуется с государственной программой оздоровления населения — чем меньше будет инвалидов, тем выше показатели благополучия в стране. Сверху последовала «отмашка» и Министерство здравоохранения и социального развития начало выполнять негласную директиву

— сократить втрое число инвалидов в России. И началась «антиинвалидная кампания». Если раньше инвалидность устанавливалась бессрочно для всех, кто последние пять лет признавался инвалидом, то теперь всех погнали на переосвидетельствование. В самых тяжелых случаях (инвалиды I группы) обязаны проходить освидетельствование раз в два года, все остальные ежегодно. Медицинские комиссии безжалостно (выполняя указание) снижают степени инвалидности, или снимают инвалидность вообще. Только за 2006 года были лишены всяких пенсий и инвалидных льгот более 45 тыс. человек. Все они были признаны трудоспособными и обязанными обеспечивать себя сами. Но кому нужны инвалиды в стране, где даже по официальным данным имеется около 5 млн безработных.

Почта многих депутатов переполнена письмами с жалобами на решения медицинских экспертных комиссий, которые часто выносят вердикты только на основании имеющихся у них на руках бумаг, потому что многие инвалиды не в состоянии физически прибыть на переосвидетельствование. Научному работнику, потерявшему нижние конечности, могут отказать в инвалидности на том основании, что голова цела и работоспособность не потеряна. Показателен пример 25-летнего инвалида из Обнинска Эдуарда Шутова. Четыре года назад он перенес тяжелую операцию на головном мозге, после чего получил вторую группу инвалидности. С тех пор его здоровье не улучшилось, но врачи Обнинской медико-санитарной экспертизы признали его здоровым. Э.Шутов съездил в Москву в Институт нейрохирургии, где ему делали операцию, и привез оттуда справку, в которой его состояние характеризуется как тяжелое. Но в Обнинске ему заявили: «Мало ли чего они там напишут!» и снова отказали в инвалидности.