Двое, не считая призраков - Наталья Нестерова

Визит врача, его уколы или таблетки, которые он выписал для регулярного приема, хорошее питание, уход, Катина любовь и забота — или все вместе — сделали благое дело. У бабушки слегка прояснился ум, она самостоятельно передвигалась по квартире в главном нужном направлении — в туалет.

Бабушка Люба уяснила, что Катя — ее родная внучка, хотя часто принимала за умершую дочь Лору. Обе они слились в ее сознании в одно дорогое существо. Сразу после приема «лекарства» (стакана пива) бабушка становилась разговорчивой и вспоминала молодость. Катя жадно слушала. По словам бабушки получалось, что когда-то они жили очень счастливо в общежитии в Капотне. Две семьи были как родные: женщины нарядами обменивались, мужчины вместе на футбол ходили, праздники за одним столом отмечали, дети ни в чем отказа не знали, баловали их да лелеяли. Прежде чем уснуть, бабушка успевала пересказать вторую часть легенды, печальную — про гаденыша Борьку, который Лорочку ссильничал, жениться с боем и мордобоем заставили, потом Лора умерла в родах, Борька квартиру купил, но не пускал отца с матерью, пока не сгинул и девочку не украл. Они в квартире вчетвером жили, потому что из общежития выгнали. Первой мать Борьки умерла, он не откликнулся, хотя на работу звонили. Следом дедушка Вася, муж бабушки Любы, преставился. Осталась она с Борькиным отцом, у которого ноги отнялись, а пить ему принеси. Бедствовали страшно, розетки и выключатели сняли (Борькин отец подползал и откручивал), чтоб продать и хлеба купить. А как умер Горлохватов-старший, так пять дней в этой квартире лежал — некому было вынести да похороны оплатить.

Даже если в бабушкиных рассказах только десятая часть — правда, эта правда ужасна. Отец пальцем не пошевелил, чтобы облегчить старость родителей, своих и жены. Он баловал Катю, осыпал золотом и бриллиантами, строил дворцы и спокойно наблюдал (Кате казалось, что отец не мог не знать положения дел), как ее бабушки и дедушки погибают, питаются на помойках, ползают по квартире, откручивая выключатели…

«Кем, выходит, была для него я? Игрушкой, забавой, веселым зверьком, с которым он тешился? Если любишь дочь, ты не можешь не любить ее предков. И наоборот: тебе безразличны старики, значит, и я безразлична, а интересна, пока веселю тебя, вроде мартышки в детских платьицах и чепчиках».

Отец, который всегда был для нее идолом, самым обожаемым человеком, вдруг обернулся монстром. Как в сказке: ударился оземь и превратился из человека в животное. В кино бывают спецэффекты: солидный благополучный господин, все с ним раскланиваются, потом на кнопку нажимают, и лик господина подергивается дымкой, она рассеивается, и видим мерзкий оскал скелета, чудовища, удава.

Инерция Катиной любви к отцу была очень велика, и два образа: отец-идол и отец-монстр — существовали параллельно, она не знала, какой соответствует действительности. Чувствовала, что Антон недолюбливает ее отца, следовательно, Антон не объективен, и спрашивать его бесполезно. А мама.

которая почти каждую ночь приходила к ней во снах, настойчиво твердила: твой отец замечательный, это и есть правда, не ищи другую…

Первый раз мама приснилась в ночь, проведенную вне дома, на чужой даче, после того, как Катя рассталась с невинностью. Маминого лица было не рассмотреть, сон — как экран, в углу которого в ареоле (так Богородицу на иконах рисуют) неясная фигура в белых одеждах. Но Катя почему-то сразу поняла, что это мама, хотела подбежать и остановилась, услышав требование: «Пожалуйста, не подходи ближе!» Катя всегда думала о маме как о доброй-доброй фее, которая рассыпает поцелуи и дарит исполнение всех желаний. Но эта женщина была строга и спокойна, будто Снежная Королева.

— Тебе нужно решить, — сказала она, — хочешь ли ты общаться со мной?

— Конечно хочу! Я тебя очень люблю!

— Оказывается, можно любить и ни разу не поинтересоваться, где могила матери.

Кате хотелось провалиться под землю от стыда и сожаления, но даже во сне это не получалось.

— Почему ты раньше не приходила? — спросила Катя, готовясь расплакаться.

— Потому что ты была ребенком. А теперь стала женщиной. Пожалуйста, не плачь! У нас нет времени на слезы. Ты устала, у тебя масса новых ощущений, тебе нужно отдохнуть. Выполнишь мою просьбу?

— Я обязательно схожу на твою могилу! Памятник поставлю, мавзолей! Из самого лучшего мрамора!

— Вся в отца! Тоннами мрамора память не измеряется. Кого не оплакивают в сердце, тот не найдет успокоения.

— Разве папа тебя не любил?

— Очень любил, но не оплакивал. Трудно объяснить… Бывает, что живые держат в плену своей памяти мертвых. Душе в заточении нелегко. Я не осуждаю твоего отца, и не о нем сейчас прошу. Моя мама, твоя бабушка Люба, запоминай: в районе троллейбусного парка у Казанского вокзала…+

Антон справедливо спрашивал: «Почему ты раньше не бросилась искать бабушку? Чего ждала?» Катя неопределенно развела руками, побоялась признаться: «Мне мама приснилась и объяснила, как действовать». Наутро она сама не верила сновидению, и какое-то время ее поступки шли от противного: докажу самой себе, что сон — это мираж и бред. Когда же слова мамы подтвердились, они в клоаке нашли бабушку Любу, Катя не сошла с ума, только потому что рядом был Антон, потому что он целовал ее при каждой возможности, и с ним она чувствовала себя защищенной даже в большей степени, чем рядом с папой.

Катя не считала, будто изменилась после первой ночи с Антоном, она лишь точно узнала о том, о чем подозревала. В ней живет несколько натур, а не одна пай-девочка. Это как постоянно входить в дом через одну дверь и не пользоваться другими, а потом вдруг решиться открыть остальные двери и протоптать к ним дорожки. Катя легко брала деловой тон в разговоре с заведующим ломбардом, угрожала квартирным аферистам, соболезновала обманутым армянам. Она не кривлялась, а если и актерствовала, то самую малость.

«Какая я удивительная, разносторонняя и замечательная!» — втайне восхищалась собой Катя. Когда то же самое говорил Антон, она протестовала: «Я обыкновенная недоразвитая девушка».

В первых снах мама была хоть и в туманном ореоле, но четко осязаемой, говорила понятно и внятно. В дальнейших снах образ ее расплывался, речь мамы Катя разбирала с трудом. Скорее догадывалась, что мама хорошо говорит о папе и просит не судить его строго. Сны становились все мучительнее: мама-облако что-то требовала, от чего-то предостерегала, твердила что-то очень важное, а Катя мучалась, напрягалась и ничего не могла понять. Она стала кричать по ночам, пугать Антона, просыпаться в холодном поту. Он ее успокаивал, поил водой, прижимал к себе и убаюкивал. Мама приходила снова, и кошмар повторялся.

Антон считал себя Катиным мужем и определил для себя термин «муж» — это Катино все: царь, бог, воинский начальник, нянька, утирающая слезы, мудрый учитель жизни, умелый любовник, лучший друг и наперсник. «Муж-все» включало и труды психоаналитика, в коих Антон был не силен, но обязан справиться. Катю мучили дурные сны, и требовалось избавить ее от кошмаров.

Он проснулся от Катиного истерического крика:

— Я не слышу! Повтори! Ничего не понимаю!

Во сне Катя заливалась слезами, лицо мокрое, головой мечется по подушке.

— Тихо, тихо! — Антон поднял ее и взял на руки. — Просыпайся! Открывай глазки! Все хорошо! Я с тобой. Это был только сон, плохой сон. Проснулась? Молодец! Не надо плакать, сна больше нет. Хочешь теплого молока? Где у нас платок? Воспитанные девочки сморкаются в платок, а не в ладошку. Сейчас я поцелую твои глазки, и они перестанут плакать. Нет, я не буду тебя укачивать. Надо раз и навсегда разобраться с твоими глупыми снами. Идем на кухню, пьем теплое молоко и разговариваем. Куда пошлепала босиком? Немедленно надень тапочки!

Подогрев молоко и заставив Катю выпить его, Антон спросил:

— Ты помнишь свои сны? Что тебе снится?

— Мама. Она упорно о чем-то просит меня, но я не могу понять слов. Это очень мучительно, как… как висеть над пропастью. У меня ощущение, если я не пойму ее, то свалюсь в пропасть, погибну.

— Так, значит, мама! Начнем по порядку. Что такое сны? Игры подсознания, правильно? То, что происходит во снах, никогда не случается в жизни. Иными словами, сны — фантастика, кинематографически оформленный бред. И к ним надо относиться как к бреду, свойственному душевно здоровым людям. Толкователей снов и других шарлатанов-экстрасенсов я бы приговаривал по статье за мелкое хулиганство.

— Антон! Это мама, во сне, рассказала мне про бабушку и где ее искать, — призналась Катя.

Он нисколько не удивился:

— Не считай себя уникумом! Люди во сне пишут стихи, решают задачи и находят выходы из тяжелых конфликтов. Ум придумал, создал, отложил в запасник, потому что был слишком возбужден, задействован на другие нужды, когда человек бодрствовал. Во сне человек расслабился, и подсознание услужливо показало решение теоремки. Наверняка ты когда-то что-то, ребенком, слышала о бабушке, благополучно забыла. Обрывки информации соединились во сне после… после чудесного потрясения, согласна, оно чудесное? У тебя нарисовалась картина, то, что ее озвучила во сне твоя покойная матушка, ровным счетом ничего не значит. На ее месте мог быть Дед Мороз или Снегурочка. Идем дальше. Явление мамы так тебя впечатлило, что ее образ засел в подсознании занозой, которая ноет и требует внимания. На секундочку! Только на секундочку! Представь ситуацию, что твоя мама, ее душа, обладает способностью приходить к тебе во сне. Стала бы твоя мама терзать тебя и мучать, заставлять плакать и вопить в ночи? Я уверен, твоя мама, в отличие от папаши, была добрым и милым человеком. Ответь мне! Могла мама желать тебе зла?