Легион павших. IV - V Акт (СИ) - Крэйн Эри

— Совсем близко, — Кара остановилась, мотнула головой, словно отгоняя назойливую мошку, сделала пару шагов вдоль стены. — Она здесь. По ту сторону метрах в пяти-семи.

Къярт посмотрел на стену, выглядевшую так же, как и остальные.

— Уверен, что мышь именно у входа? — спросил Райз.

— Да, очертания двойных дверей и ручек четко прослеживаются. И двери не маленькие.

— Значит, где-то здесь должен быть открывающий ход механизм.

— Или нет, — Кара коснулась ладонью инкрустированной камнями поверхности. Самоцветы чередовались с композициями из драгоценных металлов, складываясь в хитроумную мозаику. — Вход может быть и в другом месте, если к двери в захоронение ведет отдельный проход.

— Да, это возможно, — согласился Райз. — Что там насчет пути, через который попала летучая мышь? Где именно он находится? Будет слишком заметно, если мы расширим его, чтобы мог пройти человек?

— Учитывая размеры захоронения и то, что внутри стоит кромешная темнота, вряд ли кто-то…

Къярта прервал раздавшийся щелчок. Кара, все еще касающаяся стены, замерла. Ее взгляд изучал появившуюся на полу едва заметную полоску сдвинутой движением воздуха пыли.

— Какой прелестный набор отмычек у нас собрался: и для некромантских дверей и для дверей паладинов — любую откроем, — усмехнулся Райз.

Стыки между дверью и стеной проходили ровно по границе металлических вставок. Около десяти шагов в длину и чуть меньше в высоту: с учетом поворотного механизма — достаточный размер, чтобы в проходе поместилось тело облаченного в броню паладина.

Дверь оказалась отлично сбалансированной, а над механизмом потрудился настоящий умелец: та не издала ни звука за весь оборот.

По ту сторону находилось пустое помещение — коридор, ведущий к воротам. Къярт посмотрел на Кару, чье лицо приобрело напряженное выражение, и толкнул одну из створок.

В захоронении всегда царил мрак. Посетители здесь появлялись только тогда, когда доставляли новые останки, и заботиться о постоянном освещении было некому. Да и незачем.

Свет принесенных ламп выхватил из темноты силуэты ближайших паладинов. В большинстве своем их броня принимала форму, схожую с человеческой, но с неправильными, искривленными пропорциями, как у тех же исполинов: со слишком длинными руками (иногда больше, чем двумя) и ногами при относительно коротком туловище; со слишком большими кулаками, как для тех, кто обладал тонкими многосуставными конечностями. Возможно, они могли «размягчать» суставы и превращать руки в цепы. Для живого существа, состоящего из плоти и крови, такие пропорции неизбежно привели бы к травмам. Но у брони паладинов не было ни сухожилий, ни мышц.

— Ты знаешь, где здесь осталось место для размещения паладинов? — спросил Райз.

— Первые пять ярусов полностью заполнены. Есть несколько незанятых мест в ответвлениях шестого, а седьмой полностью свободен.

— Начнем с дальних рядов пятого. Не думаю, что в Афракском Союзе часто умирают паладины, и что, если это случится, их останки потащат сюда посреди зимы, еще и во время обострения ситуации на юге. Но лучше начать с тех, чью пропажу заметят с наименьшей вероятностью.

Къярт кивнул и посмотрел на Кару. Она так и не сообщила свое решение касательно того, какую ступень ему использовать.

Поднявшись на пятый ярус, они прошли вглубь одного из ответвлений.

Къярт остановился у паладина в крайнем ряду: с крупной грудью, таким же плечевым поясом и крошечной, почти отсутствующей головой, которую тот, по всей видимости, мог прятать за плечевыми пластинами, превращаясь в идеальный инструмент для крушения стен.

— Кара? — обернувшись, он посмотрел на нее. — Ты определилась со ступенью?

По ее взгляду было понятно: не спроси он, и она не стала бы ничего говорить. Но она не могла об этом забыть и ей уж точно не было все равно. Молчала, чтобы убедиться, что то его предложение не сделано сгоряча?

— Вторая.

— Ты уверена? Когда я вернул тебя, ты не очень-то была рада второй ступени.

— И никто из них не будет. Но если ты не хочешь контролировать каждый их шаг, лучше использовать вторую. Поначалу им будет тяжело, но ведь все ради победы над Ордой? Когда они увидят, что это действительно так, начнут выкладываться по полной.

Къярт кивнул и прикоснулся к холодному, как лед, камню.

То, что он касался брони, а не тела человека, не помешало переместиться в заводь.

Алая лента уже ждала его.

Душа этого паладина, как и душа Кары до этого, находилась среди множества других, заточенных в одном из исполинов, и не таила в своем прошлом потрясений: обычное рождение, размеренная жизнь, трое детей, семь внуков и смерть, нашедшая его в кровати на семьдесят втором году жизни. Жизни без лишений и трагедий можно было только позавидовать, но она оказался так пресна, что Къярт и сам почувствовал себя уставшим стариком.

Броня паладина медленно крошилась, осыпалась на пол белой крошкой.

— Я могу сама ему все объяснить?

Къярт сонно моргнул и в непонимании посмотрел на Кару. То, что она хотела сделать, следовало называть не «объяснить», а принять на себя весь удар негодования и презрения, которым в свое время Кара прошлась по нему.

— Это не самая лучшая…

— Къярт, пожалуйста. Он такой же воин Братства, как и я. Будет лучше, если я с ним поговорю — с ним и со всеми остальными. Тебе и так есть, чем заняться.

— Хорошо, — Къярт тянул, ожидая, что Райз вмешается. Тот молчал. — Если ты так хочешь.

— Спасибо. Дай мне немного времени, прежде чем переходить к следующему. Я не собираюсь разговаривать с каждым по отдельности, но первый раз это лучше сделать один на один.

— Если что, мы будем поблизости.

Вероятно, Кара с самого начала, еще до того, как они оставили гостиницу, планировала взять на себя часть по разъяснению паладинам, что к чему — иной причины снова надеть мундир Къярт не видел.

Броня исхудала и окончательно рассыпалась, обнажив свою сердцевину — седого старика, не тронутого процессами гниения и разложения. В непонимании тот озирался по сторонам и теребил дряхлой рукой подол ночной сорочки.

Кара что-то тихо ему сказала. Тот не спешил с ответом, и она продолжила говорить, пока его лицо не исказил ужас. Он бы бросился бежать или напал на нее, а, может, на Къярта или Райза, но его сковывал целый перечень приказов, которые в свое время связали Кару. Они связывали ее и по сей день.

— Ты говорил, их здесь четыре тысячи? — спросил Райз, как и Къярт, следящий за разговором Кары и паладина. Тот проклинал ее на чем свет стоит, но Кара стоически сохраняла невозмутимость на лице.

— Не меньше.

— Это будет непросто. И не быстро.

Къярт ничего не ответил.

Как ему удержать такое количество призванных душ, и душ не самых слабых? Сколько на это уйдет времени? Если он не хочет провести здесь всю оставшуюся жизнь, придется призывать души с утра и до вечера. И об ограничении, о котором просила Аелитт — не больше десяти призывов в день — придется забыть. А где взять энергию, чтобы хватило на всех паладинов?

Этот вопрос — единственный, на который Къярт знал ответ, но был этому не рад. В мыслях он не раз возвращался к увиденному во время призыва души Кары, и теперь не сомневался: вытягивая энергию из останков исполина, он поглотит не только его душу, но и души паладинов, запертые внутри. В кого он превратится после этого? Кем станет?

— Посмотрим, сколько я смогу вернуть за один день, — сдержанно произнес он. — Тогда и станет понятно, сколько времени понадобится на все захоронение.

Спустя десять минут Кара оставила старика сидеть на останках его брони и рвать на голове волосы в одиночестве.

— Я готова продолжать, — с прикипевшей к лицу маской невозмутимости сказала она. — Можно начать с групп по десять человек, а затем увеличить численность.

Къярт посмотрел на бесконечные ряды каменных статуй и направился к ближайшему, на ходу стягивая рубашку. Он собирался использовать метод объединения, о котором читал в книгах из библиотеки Фелиса: одна метка привязки поверх другой — хорошее средство, чтобы не ходить раскрашенным метками с ног до головы, но и рискованное, учитывая, что повреждая одну метку, терялись все привязанные к ней души.