Власть Варяга - Евгений Сухов

— Ладно, ладно, не оправдывайся. Давай по делу. Что там говорят о Шуркове?

— Я переговорил со множеством людей. В принципе, все его характеризуют одинаково. Парень он был не без способностей, очень контактный, у него было очень много приятелей. Конечно, не все гладко с его некоторыми делишками, с этим еще предстоит разобраться, но всяких серьезных дел он старался избегать и очень дорожил своим покоем.

— Зацепки какие-то серьезные есть? — по-деловому спросил полковник.

— Нельзя сказать, что это какие-то зацепки…

— В общем, так, если ничего существенного нет, могу кое-что тебе подкинуть. На Ново-Басманной улице произошло убийство, оно очень напоминает случай, который ты уже ведешь. Два смертельных ранения — в голову и в пах. У меня такое впечатление, что это работал один и тот же человек. Проработай эту версию как следует. Выезжай туда немедленно. Осмотрись и проверь на предмет вот чего: не пересекались ли Шурков и этот убитый друг с другом!

— Сделаю, — живо отозвался Чертанов, почувствовав прилив энергии. От хмеля не осталось и следа.

— За тобой послали машину, будет минут через пять. Так что собирайся.

Чертанов хотел ответить, но в трубку ударили пронзительные короткие гудки.

До места доехали быстро, за каких-то пятнадцать минут. В час пик подобный путь за счастье преодолеть минут за сорок пять, и Михаилу порой казалось, что они передвигаются на каком-то летательном аппарате. Вот сейчас колеса аккуратно сложатся под брюхом автомобиля, как у самолета, и милицейская «Эспера», тряхнув крыльями, взмоет над бульварами.

Будь расстояние немного побольше, возможно, нечто подобное и произошло бы, но машина притормозила у пятиэтажного здания с освещенным фасадом.

Молодой шофер, всю дорогу сыпавший анекдотами, как будто спешил не на место убийства, а на пикник, вдруг неожиданно заскучал и, широко зевнув, направил машину в тихий дворик.

Милицейские будни продолжались.

Труп лежал во дворе, под фонарем. Яркий свет, падавший на асфальт, освещал распластанную фигуру. Голова убитого была запрокинута, а глаза широко открыты, как будто он хотел посмотреть, что же делается у него за спиной. Да вот беда, обзору мешал низенький штакетник, окружавший дворовый газон.

Кровь обильно залила штаны убитого, и при искусственном свете она казалась нереально красной, почти бордовой. Ну что ж, она может быть и такой. А вот ранение на лбу, наоборот, выглядело небольшим и очень аккуратным. Отверстие с запекшимися краями. Выходного отверстия видно не было, пуля застряла где-то под черепной коробкой, прошив мозг. Покойник, несмотря на худобу, занял много места. Пешеходу, объявись он в неурочный час, пришлось бы сделать заметный крюк.

Чертанов увидел Кирилла Балашина с рулеткой в руках. Эксперт священнодействовал. И поди тут разберись, в чем дело, не то майор снимает мерку на гроб, не то замеряет ширину двора. Иногда в движениях экспертов бывает больше лукавства, чем ремесла. Впрочем, они называют это не иначе как творческим подходом. Михаила Чертанова всегда удивляла способность Балашина появляться на месте преступления раньше других. В управлении шутили о том, что души, прежде чем отправиться на небеса, нашептывали эксперту, где следует искать оставленные ими тела.

Как бы там ни было, но в своем деле Балашин был артист, этого у него не отнять, и когда он работал, по-сократовски наморщив высокий лоб, то на его лицедейство сбегалась посмотреть половина оперативного состава. И сейчас все его действия больше напоминали театр одного актера. Остальные опера, встав за красную ленточку, терпеливо наблюдали за его чудачествами.

Оказалось, что Балашин запасся огромным количеством полиэтиленовых пакетиков разных размеров и с особым бережением складывал в них разбросанные вокруг тела предметы, не позабыв прихватить даже брошенный кем-то огрызок яблока. Возможно, через несколько дней все эти предметы попадут в мусорные баки, как не имеющие ни малейшего отношения к убийству, но сейчас они рассматривались почти как улики. Во всей Москве не нашлось бы человека, способного убедить Балашина в обратном.

Что ж, пускай покуражится. Чертанов не стал заходить за ленту. Еще будет время посмотреть на покойника. Закурил. Заметив подошедшего Чертанова, Балашин сдержанно и серьезно кивнул.

Техник-криминалист, тот самый, что был на предыдущем убийстве, фотографировал труп. В сущности, ничего не изменилось, присутствовали одни и те же люди — разными были только покойники и места действия. В театре это называлось бы сменой декораций.

Где-то в соседних подъездах оперативники выявляли свидетелей. Это называется идти по горячим следам. Статистика — вещь неумолимая, и каждому оперу было известно, что если преступление не будет раскрыто в течение ближайших нескольких дней, то потом выявить убийцу будет весьма проблематично.

— Ну, что там у тебя? — спросил Чертанов, когда Балашин наконец разогнулся и в поисках пачки сигарет стал похлопывать себя по карманам.

— Убит пару часов назад, — безрадостно сообщил эксперт, словно покойный был его родственником. — Мое мнение, что действовал профессионал, и он знал, чего хотел. Первый удар ножом в пах доставил убитому немало мучений. Ты посмотри, как он изогнулся! Видишь, он сделал несколько шагов в сторону кустов, пытался скрыться. Хотя вряд ли ему бы это помогло. А уже потом убийца выстрелил ему в голову из пистолета. Собственно, сценарий один и тот же. Оба случая похожи, как две капли воды, да и действовал убийца одинаково. Стоял, курил. Кстати, сигареты те же, — объявил он, — «Camel». Опять докуривал ровно до середины и бросал. Отпечатки пальцев есть, но они нечеткие. Эти отпечатки в картотеке не значатся. Следовательно, человек для нас пока неизвестный.

— Ничего, выясним, — буркнул Чертанов. Приподняв ленточку, он шагнул на огороженную территорию.

Третий час ночи. Самое время, чтобы смотреть цветные сны, но во многих окнах горел свет, а во дворе даже собралась небольшая толпа зевак. Все-таки труп во дворе — это заметное событие. А если учесть, что убитый еще и сосед!

— Узнали, кто такой? — обратился Чертанов к подошедшему Шевцову.

— Да, — бодро отвечал Вадим. — Некто Иван Петрович Сафронов, жил вон в том подъезде, на четвертом этаже. В квартире никого нет, жена с младшим сыном на даче. Старшая дочь проживает отдельно, замужем.

— Будет им сюрприз, когда вернутся, — нахмурился Михаил Чертанов.

— Уже знают. Соседи сообщили по мобильнику. Скоро будут, уже в дороге.

— Чем он занимался?

— Работал в мэрии. Кажется, курировал бизнес.

— Черт побери! — выругался Чертанов. — Опять начнутся звонки сверху. Свидетели есть?

— Имеются, — все тем же бодрым тоном сообщил Шевцов. В глазах ни малейшего намека на усталость, как будто и не было за плечами долгого дня. — Вон те двое молодых людей, — он показал взглядом на молодую пару, лет двадцати, не более.

Девушка и парень испуганно жались друг к другу. Девушка была в коротком светлом платье, из-под которого задиристо выпирали круглые коленки.

Совсем юная, на лице нескрываемая озабоченность. Однако одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она из тех девчонок, которым запрещается находиться на улице позже десяти часов вечера. Опоздание будет стоить ей немалых упреков. Парень смотрелся чуток постарше своей подруги. Он выглядел заметно растерянным. Наверняка он никак не мог предположить, что милое приключение в вечернем дворе может вылиться в малоприятное общение с милицией.

— Они сами, что ли, сообщили?

— Если бы, — недовольно хмыкнул Шевцов. — Кто-то из бдительных граждан позвонил в милицию и назвал их приметы. Оперативная группа приехала быстро, вот их и сцапали в одном из соседних дворов.

— Неужели убегали? — удивленно спросил Чертанов, разглядывая молодых.

Молодые люди ему понравились, и вообще внешне они производили вполне благоприятное впечатление. Парнишка, слегка приобняв девушку за плечи, нервно курил. Не очень-то похоже на то, что их держат под стражей.

— Не хочу сказать, что убегали, — поправился Шевцов. — Скажем так: торопливо уходили с места преступления. Их задержал патрульный наряд.

— А может, они ничего и не видели? — усомнился Чертанов. — Может, их с кем-то спутали?

— А ты сам с ними поговори, — предложил Шевцов.

Вблизи парень выглядел еще более молодо. Щеки по-юношески круглые и пухлые, наверняка еще и не брился ни разу. Было заметно, что он старается держаться независимо. Пытался шутить, вот только улыбка у него получалась какой-то вымученной, как будто его только что выволокли из камеры пыток.

— Не напрягайся, держись свободно, — дружески посоветовал ему Чертанов.

— А чего мне напрягаться-то, — напыжился юноша, — если я не при делах?