Клан Кеннеди - Лариса Дубова

Джозеф наблюдал, как в условиях войны бурно развиваются все сферы американской экономики, естественно, прежде всего производство вооружений, но вслед за ним и выпуск потребительских товаров, которые были необходимы и военнослужащим, и гражданскому населению. Но что произойдет, когда война завершится? Как и многие другие экономисты и бизнесмены, Кеннеди был убежден, что наступит производственный спад, а может быть, и серьезный кризис. Есть ли в таких условиях сферы, куда наиболее безопасно и прибыльно вкладывать капитал? — задавал он себе вопрос и приходил к выводу, что таковой является прежде всего недвижимая собственность.

Впрочем, как-то он дал иное объяснение своему охлаждению к биржевым спекуляциям. Выступая в чикагском экономическом клубе в конце 1945 года, в связи с затронутой слушателями проблемой оборота ценных бумаг, он произнес: «Я не хотел бы утратить респектабельность. Я оказался бы вне таковой, если бы занимался краткосрочными операциями на рынке»{285}. Сказано было довольно туманно, но смысл всё же читался — Кеннеди полагал, что о его спекулятивных операциях до войны позабыли, и был убежден, что имидж бывшего посла, занявшегося теперь крупным бизнесом, связанным с материальными ценностями, а не с эфемерными махинациями, к которым толпа относится подозрительно, как к деланию денег «из ничего», значительно более благороден.

Действительно, занявшись новым бизнесом, Кеннеди проявил великолепное чутье. В отличие от предвоенных дел действовал он теперь очень осторожно (впрочем, и в те годы его трудно было упрекнуть в азартности и торопливости). По самым различным каналам проводилась тщательная разведка, и только после этого предпринимались коммерческие действия.

Более того, Джозеф Кеннеди как бы стоял в стороне от операций. Он создал две холдинговые компании[23] — «Парк Эйдженси» и «Кен Индастриз» (ни к паркам, ни к промышленности ни та ни другая никакого отношения не имели). Обе они действовали от имени доверенных лиц, а тот факт, что за ними скрывался бывший посол, оставался «за кадром». В отличие от прежних лет, когда Джозеф хвастал своими рыночными успехами, теперь он был скрытен. «Чем ты теперь занимаешься?» — спросил давний знакомый, встретив Кеннеди в нью-йоркском ночном клубе. «Абсолютно ничем», — последовал ответ. Собеседник комментировал: было совершенно ясно, что это откровенная ложь{286}.

В качестве финансовых советников Джозеф привлек своих сотрудников по довоенным операциям, наиболее доверенным из которых был Джим Лэндис. И всё же окончательное слово оставалось за Кеннеди, причем произносилось оно только после личного детального изучения дела.

Основным районом, где с конца войны действовал Джозеф Кеннеди, был Манхэттен — район Нью-Йорка, который на сугубо официальном языке именовался Нью-Йорком (другие районы этого гигантского города — Бруклин, Бронкс, Квинс, Стейтен-Айленд — официально считались отдельными городами). Здесь же сосредоточивались и крупнейшие хозяйственные, культурные заведения, где земля и всё, что находилось на ней, стоили в несколько раз дороже, чем в других районах.

Более того, торговые операции Кеннеди проводились в основном в центральной части Манхэттена — между 42-й и 59-й улицами с юга на север и между шестой авеню на западе и особенно на фешенебельной Лексингтон-авеню на востоке. Это был самый дорогой и перспективный в коммерческом отношении район. Цены на дома здесь быстро росли. Война обогатила немало владельцев капитала, которые стремились теперь не просто выгодно его вложить, но к тому же иметь такой достойный, заранее вызывающий почтительные чувства адрес своего дома или бизнеса, как центральная часть Манхэттена.

Доходы Кеннеди на перепродаже земельных участков под строительство или же участков с уже готовыми постройками были грандиозными. Он купил дом (вместе с земельным участком) на углу 51-й улицы и Лексингтон-авеню за 600 тысяч долларов и вскоре продал его почти за четыре миллиона. Чуть южнее, на углу 46-й улицы и той же Лексингтон-авеню на перепродаже была получена чистая прибыль свыше шести миллионов долларов.

Фирмы Кеннеди занимались торговлей недвижимостью не только на Манхэттене. Они осуществляли свою деятельность в других районах Нью-Йорка, в столице штата городе Олбани, а затем распространили свое влияние на всю страну{287}.

Особенно удачным было приобретение огромного и великолепного 24-этажного здания «Мёрчендайз Март» в Чикаго. Собственники этой офисной постройки находились в трудном финансовом положении, и Кеннеди купил ее за баснословно низкую по тем временам сумму в 12,5 миллиона долларов. Через 15 лет рыночная цена «Мёрчендайз Март» составляла около 100 миллионов{288}.

Не часто, но всё же иногда происходили скандалы, во время которых имя Джозефа Кеннеди всплывало на поверхность. В сентябре 1944 года в комитет по всеобщему благосостоянию городского совета Нью-Йорка (то есть Манхэттена) была подана жалоба жильцов и коммерческих нанимателей роскошного дома, известного под названием здания Сидела-Купера, по поводу того, что, купив это строение, Кеннеди повысил арендную плату почти вдвое, причем арендный договор заключался теперь на десять лет, и прекратить его действие досрочно можно было, лишь уплатив большой штраф.

Представитель Кеннеди Джон Рейнолдс, действуя якобы от собственного имени, явился на заседание комитета. Он признал, что действительно арендная плата была повышена, объяснив это общим ростом цен и необходимостью проведения дорогих ремонтных работ. Когда же его спросили, какова роль Джозефа Кеннеди во всех этих операциях, Рейнолдс недоуменно пожал плечами, заявив, что он действовал сам от имени доверенных лиц, в число которых названный джентльмен не входит{289}. Городские власти признали, что Рейнолдс не выходил за рамки закона.

Правда, после этого городской совет Нью-Йорка принял постановление о замораживании арендной платы на 20 лет, и более такой способ извлечения прибыли Кеннеди, к величайшему своему сожалению, использовать не мог.

В конце 1940-х годов Джозеф стал проявлять интерес к добыче нефти и газа. Вместе с инженером и предпринимателем Реймондом Крэвисом он купил техасскую нефтяную компанию «Арктик», которая занялась бурением скважин в нескольких нефтеносных районах страны и продажей нефти и природного газа. Затем его интересы распространились на другие объединения, связанные с добычей природных ресурсов. Он вкладывал свои капиталы и в строительство, и в эксплуатацию ипподромов, ресторанов на Манхэттене и другие, обычно высокоприбыльные, предприятия{290}.