Он сделал все, что мог. «Я 11-17». Отвеная операция (илл. А. Лурье) - Ардаматский Василий Иванович

— Брандт?-удивленно воскликнул Крамергоф и переглянулся с гестаповцами. — Это интересно! Когда вы последний раз видели Брандта?

— В день, когда я эвакуировал фонды библиотеки. Он принял от меня груз и повез его в порт. Больше я его не видел.

— Разве ваша работа у Мельха на том и закончилась? — спросил Крамергоф, теперь уже не сводя глаз с Дементьева.

— Совершенно правильно.Дальше моя судьба сложилась так.Вечером Мельх вызвал меня,вручил мне тот самый документ, который вызывает у вас подозрение,и сказал, что утром он мне объяснит мои новые обязанности.А когда я утром пришел, уже не было ни Мельха,ни его штаба. Он уехал, кажется, с первым же транспортом. Зачем ему понадобилось таить от меня отъезд, мне непонятно. Он, конечно, поставил меня в глупое положение. Тем не менее свои обязанности я, как мог, исполнял.

— Во время прорыва вашей дивизии вы в руки к русским не попадали?- быстро спросил Крамергоф.

— Если бы это случилось, — Дементьев пожал плечами, — я бы не сидел перед вами.

— Ответьте, пожалуйста, без «если»: были вы в плену хоть один час?

— Ни минуты.Мой батальон попал в окружение в районе торфяных болот.Здесь нас утюжила авиация. Потом я с группой уцелевших солдат выбрался из болота, и лесами, что юго-восточнее прежнего расположения моей дивизии, мы вышли в район позиции дивизии «Гамбург». Ночью с боем прорвались к своим. Уцелело нас трое.

— Кто эти уцелевшие?Их имена и где они сейчас?- мгновенно спросил Крамергоф.

— Иоганн Рихтер,капрал,- так же мгновенно ответил Дементьев.- Он остался в дивизии «Гамбург». Карл Ландхарт, лейтенант, ранен в плечо, положен в госпиталь при штабе дивизии «Гамбург». Третий- я.

Крамергоф злобно рассмеялся:

— Ах, какая точность! Вы же прекрасно знаете, что дивизия «Гамбург» уже эвакуирована отсюда, и потому не боитесь проверки.

Дементьев обиженно молчал, смотря мимо Крамергофа.

— Слушайте, как вас там… Рюкерт, что ли? Скажите прямо: кто вы на самом деле? — спросил Крамергоф.

Дементьев молчал, не меняя позы.

— Может быть, вы просто господин дезертир? — злобно выкрикнул Крамергоф.

Дементьев резко повернулся и, впившись в Крамергофа бешеным взглядом, заговорил громко,со злостью, чеканя каждое слово:

— Когда мой фюрер вручал мне в Париже Железный крест,я сказал ему: «С вами до конца!» Фюрер сказал: «Идти надо далеко…» И я пошел этим дальним путем, не обходя трудности и не прячась от войны в штабах. Я всегда уважал людей гестапо, считая их верной охраной моего фюрера. И я не верил россказням о гестапо,распространяемым плохими немцами.А вы,видимо,добиваетесь,чтобы я им поверил.Все равно не поверю,потому что вы всего лишь один из офицеров гестапо. Больше я на ваши вопросы не отвечаю. Можете поступать со мною как хотите. Хайль Гитлер!

В комнате стало тихо. Уголками глаз Дементьев следил за гестаповцами и видел, что его гневная тирада произвела на них впечатление.

Крамергоф привстал, взял со стола самодельный мандат Дементьева и, брезгливо держа его за уголок, уже спокойно сказал:

— Согласитесь, что этот документ странный и не может у нас не вызвать подозрения.

— Не знаю!-резко произнес Дементьев.-Я уже сказал, что я не специалист по штабным документам. а войне я привык выполнять приказ.И эта вызывающая ваше подозрение бумага была для меня приказом, который я свято выполнял. Если вы вправе отменить приказ,сделайте это и,ради всех святых, помогите мне оказаться там,где воюют солдаты,а не…- Дементьев не договорил,твердо смотря в глаза гестаповцу. Он внутренне торжествовал: он видел, что Крамергоф сбит с толку и не знает, как дальше вести разговор.

— Вернемся к вопросу о Брандте,- помолчав, заговорил Крамергоф. — Дело в том, что на имя Брандта в Н. продолжали поступать очень важные распоряжения из ставки.Не дальше как сегодня пришла радиодепеша за подписью Кальтенбруннера, в которой предписывалось во что бы то ни стало разыскать Брандта… Значит, когда вы видели Брандта последний раз?

— В день эвакуации фондов библиотеки,- усмехаясь, ответил Дементьев. — Он принял от меня ящики с грузом и повез в порт. Больше я его не видел. К этому ничего не смогу прибавить, отвечая вам даже в сотый раз.

— Вы полковника Кунгеля знаете? — быстро спросил один из гестаповцев.

Дементьев насторожился:

— Полковник Кунгель…полковник Кунгель…- Выигрывая секунды для обдумывания этой новой ситуации,Дементьев делал вид,что силится припомнить эту фамилию. — Очень знакомая фамилия… Ах,да… Ну конечно! Он был ответственным за погрузку войск на транспорты.

— Совершенно верно!- оживленно подхватил Крамергоф.-Что вы можете сказать о нем?

— Очень немного. Я видел его два или три раза.

— Вы разговаривали с ним?

— Да.

— Не припомните, какие мысли он высказывал, к примеру, о ходе войны?

— Столь общих разговоров у нас не было.Разве только…- По тому, как мгновенно насторожился Крамергоф, Дементьев понял, что он делает правильный ход.- В общем, у меня сложилось впечатление, что Кунгель в порученном ему деле был совершенно не заинтересован. Когда я получил назначение, я сам, учитывая военную ситуацию рейха, выразил Мельху свое недоумение: зачем этот санитарный бюрократизм? Но Мельх разъяснил мне, что речь идет об устранении опасности завезти в Берлин эпидемические болезни, и я понял, что моя работа серьезная, и взялся за нее со всей ответственностью. А полковник Кунгель к моей работе отнесся насмешливо: он утверждал, что солдатам фюрера неважно, в каких условиях их эвакуируют,лишь бы удрать отсюда.Далее…Моряки критиковали организацию эвакуации, давали совет, как ее ускорить. Я передал их советы Кунгелю, но он отказался к ним прислушаться…

— Что это были за советы?

— Ну, например, чтобы грузить войска сразу на пять кораблей…

— Так, так… — Крамергоф все записывал.

Дементьев видел,что его показания очень интересуют гестаповцев, и догадывался, чем этот интерес был вызван.

…Кунгель был арестован гестапо накануне,но на допросах он очень искусно разбивал все ухищрения гестаповцев сделать его виновным во всех семи смертных грехах.А Крамергофу, головой отвечающему за расследование обстоятельств потопления кораблей, нужно было показать рвение и отдать под расстрел кого угодно,хотя бы того же полковника Кунгеля. Час назад он думал проделать это с Дементьевым,но по ходу его допроса пока отказался от этой мысли.Дементьев давал ему в руки козыри против изворотливого Кунгеля.

Записав все, Крамергоф спросил:

— Вы подтвердите все это на очной ставке?

— Безусловно.

Крамергоф приказал привести Кунгеля. Ожидая его появления, Дементьев еще раз припомнил все свои разговоры с полковником на оперативном причале.

Кунгеля усадили напротив Дементьева. Полковник насмешливо посмотрел на него и спросил:

— Вы тоже зачислены в пятую колонну рейха?

Дементьев не ответил, Крамергоф, повысив голос, сказал:

— Не разговаривать! Вы будете отвечать на вопросы.

— И прекрасно. Разговаривать с вами у меня нет ни малейшего желания! — Лицо Кунгеля сделалось непроницаемым и надменным.

— Капитан Рюкерт, повторите, что говорил вам Кунгель по поводу эвакуации наших войск отсюда.

— Он утверждал, что солдатам фюрера совершенно неважно, в каких условиях их отсюда вывезут, важно — удрать.

— Вы говорили это, Кунгель?

— Нет. Санитарный инспектор из… гестапо сказал неправду… — Теперь Кунгель с ненавистью смотрел на Дементьева.

— Хорошо.Я припомню наш разговор поточнее… — Дементьев сморщил лоб. — Так. Вы разве не говорили мне, что наши солдаты простят нам, что мы вывезем их отсюда не в каютах первого класса?

— Это говорил. Но это же совсем другое. Я думал…

— Абсолютно ясно, что вы думали! — грубо оборвал его Крамергоф.

— Я передавал вам, — продолжал Дементьев, — что моряки критикуют порядок эвакуации и советуют,как лучше ее организовать. Помните, я просил вам довести это до сведения вашего начальства? Вы сделали это?