Страсти по Высоцкому - Борис Кудрявов

Прочитав галиматью Цыбульского, скажу так: этот странный господин, похоже, открыл новое направление в высоцковедении — предположительное. Что ж, подобных «направлений» может быть и гораздо больше. Занимательное, например. Или увлекательное. К серьезным биографическим материалам это все не имеет никакого отношения. На чем основаны предположения автора? На россказнях других людей. На фактах сомнительного содержания. На догадках.

Как профессиональный врач-психиатр, какое-то время наблюдавший Высоцкого, не исключаю, что расстройства психического характера у него, скорее всего, были. Но патологические ли они — большой вопрос? Говорить о конкретных названиях широкой публике специалисту непозволительно. И где, в каких документах это зафиксировано?

Насколько мне известно, Володя наблюдался почти во всех подобных нашему профильных медицинских заведениях Москвы того времени. Что поделаешь, пил человек, порой не зная никакой меры. И, естественно, попадал туда, куда следовало. Друзья помогали. Тут даже слово «знать» не подходит. Скорее всего, меры он не чувствовал. Такой организм. Сам страдал от этого безмерно. И нигде, НИГДЕ ему не поставили диагноза, похожего на «предположительный»!

Строить предположительные диагнозы, словоблудить, конечно, можно. Но это не дело серьезных людей, практикующих врачей. Для которых вопросы этического плана превыше всего.

В статье Цыбульского очень много ячества, хвастовства. Человек явно позиционирует себя перед другими просто супернепререкаемой величиной. «Я и Высоцкий» читается сквозь строки.

Статья, мягко говоря, неконструктивна. Написана в популистской манере. Рассчитана на дилетантов. Все построено таким образом: если профессионал возьмется опровергать домыслы, то сам будет вынужден встать на позицию автора этого опуса. Расчет которого предельно прост — выше, дальше меня никто все равно «не выпрыгнет». А если даже кто и захочет, то вынужден будет чем-то доказывать свою правоту. Чем? Реальными фактами, документами. Кто же на такое пойдет?

Впрочем, о вкусах спорить себе дороже. Правильно говорят, у каждого свой Высоцкий. Возможно, Цыбульский в чем-то и прав? Но повторюсь, — ни один уважающий себя врач не станет рассказывать на публике о диагнозах своих пациентов. До какой же степени нужно не любить Высоцкого, чтобы отважиться на такой поступок?

Когда-то на форуме прогремела большая дискуссия по этой статье. Она была настолько громоздкой и путаной, что читать ее нормальному человеку просто невозможно.

К сожалению, тему, как всегда, заболтали. Превратив обсуждение в очередное выяснение отношений. Достойный ответ дал лишь врач из Израиля Геннадий Брук. Цыбульский же пошел дальше. Он стал публиковать этот пасквиль в своих книгах.

Вам я дал почитать лишь самые продуктивные отклики.

Совсем забыл: Лев Брониславович Дубницкий консультировал Владимира Семеновича Высоцкого в условиях солидного стационара — психиатрической больнице имени Кащенко в самом начале 70-х годов.

Если заметили, я назвал эту главу «Почему умер Высоцкий»? Сохранив естественный вопросительный знак после слова ПОЧЕМУ? Потому что вопрос этот слишком непрост, чтобы отвечать на него так однозначно, как это делают цы-бульские. Для них вопросов нет.

Но тяжелая тема на этом для меня, а, значит, и для читателя, на этом не закончилась. Буквально перед самой сдачей рукописи мне удалось пообщаться с удивительной женщиной — лечащим врачом Владимира Семеновича Высоцкого — психиатром Галиной Петровной Пантелеевой. И вот что она рассказала:

ПСИХОМ ВЫСОЦКИЙ НЕ БЫЛ!

Почему такой интерес к теме, такой напряг? Вполне объяснимо: ведь именно врач-психиатр, но только НАСТОЯЩИЙ, должен знать о своих пациентах ВСЕ-ВСЕ-ВСЕ!

— Знаете, Борис, само название статьи «Почему умер Высоцкий» рассчитано на дешевый эффект и базарную публику. Речь же идет о Володином здоровье. А это вещь самая интимная в жизни любого человека. А история болезни в руки посторонним попасть не может.

Рассказывать о заболевании пациента чисто медицинскими терминами считаю неэтичным. Существует и личная и врачебная тайны. Но разве господин Цыбульский когда-нибудь Владимира Семеновича диагностировал? Трусливая, провокационная какая-то статейка. Недобросовестная, мягко говоря. Похоже, тут больше чем-то другим, кроме как нелюбовью к Высоцкому, попахивает. Смотрите, что пишет автор:

«Диагноза «психопатии» в современной психиатрии не существует. В Советском Союзе этот диагноз, так же как и «вегето-сосудистая дистония» в терапии, служил своего рода «мусорной корзиной», куда автоматически «сбрасывались» все заболевания, в которых врачи не сумели разобраться».

Очень спорное заявление. И таких провокационных домыслов достаточно. Больше того, Цыбульский сам не замечает, как от предположений переходит к прямым утверждениям:

«Заметим, однако, что какие-то подозрения о наличии у Высоцкого психопатологии у врачей все-таки были. Лечили же Высоцкого в психиатрических больницах только от алкоголизма. На какое-то время это давало результат. Но ОСНОВНАЯ БОЛЕЗНЬ развивалась по своим законам».

Какая ОСНОВНАЯ?

Высоцкий лежал когда-то у нас в Кащенко по вполне понятной причине — чрезмерному увлечению алкоголем. Пьянству, одним словом. Понятно, почему именно в Кащенко? В Советском Союзе лечение от алкоголизма нигде, кроме как в «психушках», больше не проводилось. 1971-й год. Володе было 33… Он и в другие клиники поступал с точно такой же проблемой. Насколько мне известно, заболеваний, связанных с психикой, у Володи никогда не наблюдалось. Иначе, это обязательно нашло бы отражение в документах, больничных листах хотя бы. Я же следила за судьбой этого человека. Общалась с его матерью, Мариной Влади.

Чтобы утверждать или даже предполагать, что у Высоцкого могло наблюдаться маниакально-депрессивное состояние, нужно иметь, по меньшей мере, хотя бы какие-то объективные данные. Но для постановки даже похожего диагноза просто оснований тогда никаких не было. Психиатров, наблюдавших Высоцкого в подобной связи, и поставивших ему чисто психиатрический диагноз, лично я просто не знаю. В нашей клинике такого специалиста не было точно. Вы что думаете, если бы что-то обнаружили, оставили бы без внимания, что ли? Ведь процесс лечения лично контролировал такой мэтр, как профессор Снежневский. А он как-никак был на тот период одним из ведущих в этой области специалистом.

В настоящее время алкоголизм с психикой специалисты никак не связывают. Его относят к наркологическим заболеваниям. И наркотическая зависимость тоже выделена в отдельную от психрасстройств дисциплину. Как бы то ни было, психические отклонения от нормы все равно сопровождают тот же алкоголизм. Запои, к примеру. Но их цикличность, некое временное постоянство не обязательно говорят только о маниакально-депрессивном психозе. Запои Высоцкого, прежде всего, одно из проявлений его алкогольной зависимости. Да, он страдал от запоев. И что теперь? Причислять из-за этого человека к психбольным? Удивительно другое: где бы, в каких клиниках — психиатрических, соматических ли Высоцкий ни лежал, ему нигде, подчеркиваю, НИГДЕ, — ни в Советском Союзе, ни в том числе за рубежом не выставлялся диагноз, связанный именно с психическим заболеванием.

Чисто механистический набор симптомов мании, предложенный господином Цыбульским, который ссылается на «современную американскую классификацию», может быть у любого, даже самого нормального из нормальных людей. Наличия психических отклонений этот набор нисколько не отражает. Опять догадки, предположения..

О каких признаках мании можно говорить по отношению к Высоцкому? Этот человек прекрасно знал себе цену. Мания чего? Величия? Высоцкий и такой диагноз — две вещи несовместные. Мало ли кто что говорит? Считал себя гением? Скорее, даже наоборот. То, что Володя по-настоящему страдал от непризнанности, вовсе не означает, что он был подвержен каким-то маниакальным настроениям. При психозе, маниакальном состоянии происходит просто-напросто необоснованная переоценка своей личности. Посмотрите на Володину жизнь. Господи, ведь пахарь же был. По ночам работал. Он и не пить мог очень по многу времени. Скорее, у него была даже недооценка собственной значимости, как личности, творца. Психологически такой моральный груз нести очень тяжело. Конечный результат мы все знаем.

Мне рассказывала его мать Нина Максимовна и он сам, как буквально мучился, метался над каждой строкой. У него никогда не было суперуверенности в том, что он делает все гениально. Контроль над чувствами и эмоциями Володя держал всегда. По нескольку раз проверял-перепроверял, читал свои вещи друзьям, пел им же. Когда физически мог это делать. Ни о каком-таком дешевом, примитивном снобизме не могло идти и речи.