Детский сад, штаны на лямках - Люся Лютикова

– Стоп, – осенило меня, – это Роза!

– Какая Роза? – спросила Алка.

– Золовка Юлии, она ненавидит жену брата до печеночных колик! Ее прямо трясло, когда она о Прудниковой говорила, а ведь ту уже кремировали. Ясно, Роза ее и придушила!

– Прудникову придушили футболкой Костика Алябьева, – напомнил Руслан. – Как, по-твоему, Роза могла раздобыть орудие убийства?

– Да кто вообще сказал, что это была футболка Костика? Мало ли в городе одинаковых футболок? Это подстава прокуратуры!

– Увы, не подстава, есть заключение экспертизы.

– Можно подумать, заключение экспертизы не может быть подставой, – пробормотала я. – Ну и кто же тогда убийца?

– В романах Агаты Кристи убийцей обычно оказывается самый тихий и незаметный персонаж, – улыбнулась Инна Романовна.

– Самый тихий и незаметный – это Максим Прудников, который лежит в больнице и лечится от инфаркта, – сказала я.

Капитан выразительно протянул:

– Да-да…

Я распахнула глаза:

– Правда?! Юлию убил муж? Но почему? У них же была идеальная семья!

– Вернее, видимость идеальной семьи, – саркастически заметил Никита и бросил красноречивый взгляд на жену.

Алка притворилась, будто не поняла намека.

– Совершенно верно – видимость, – кивнул Руслан, – а когда правда открылась, мужчина не нашел другого выхода, кроме как избавиться от законной супруги. Впрочем, обо всем по порядку…

Некоторое время назад Максим начал подозревать, что жена его обманывает. Никаких конкретных улик не было, но интуиция звенела назойливым звоночком и не давала покоя.

Когда Юли не было дома, Максим обыскал ее вещи. Ничего компрометирующего не нашел. Но звоночек не умолкал, и муж провел более тщательный обыск по второму кругу. На этот раз его ждал успех: в пакете с прокладками Максим обнаружил противозачаточные таблетки. Блистер наполовину зиял пустыми ячейками.

Значит, его супруга, которая утверждала, что не может иметь детей и даже принесла справку от врача, пьет противозачаточные таблетки, чтобы не забеременеть.

Сорокалетний Максим догадывался, что двадцатипятилетняя девушка, возможно, не горит желанием срочно становиться матерью, но вместо того чтобы честно высказать мужу свое мнение, обсудить ситуацию с родным человеком, она предпочла втихую сделать по-своему. Юлия обманула его в таком важном вопросе! Какие у нее еще есть от него тайны?

Чего уж там, грешным делом Максим подозревал наличие любовника. Когда жена принимала ванну, он залез в ее мобильник. Незнакомых мужских имен не обнаружил, Юля разговаривала главным образом только с ним и с подругой Ольгой Махнач. Ольга работала инспектором в соцзащите, Максим ее прекрасно знал и недоумевал: что у этой немолодой грузной тетки может быть общего с его юной женой? Но созванивались они регулярно, могли полвечера провести за болтовней.

– Что вы там все время обсуждаете? – однажды спросил Максим.

– Ох, проблемы на работе, – вздохнула жена.

– Вот и обсуждали бы на работе.

– Там посетители мешают, не дают нормально поговорить.

Вот еще странность: во время разговора с подругой Юля, бросив мужу: «Не буду тебе мешать, дорогой!» – всегда выскальзывала из гостиной и запиралась в спальне.

Максим купил диктофон, включающийся при звуке голоса, и спрятал его в прикроватной тумбочке. Жена, как обычно, вечером болтала с Ольгой, а он на следующий день прослушал запись.

Речь шла о лишении родительских прав некой Алябьевой. Юлия давала указания, Ольга отчитывалась в исполнении. И параллельно жена уточняла, как продвигаются дела с ее документами на усыновление сына этой самой Алябьевой.

Что-то было нечисто. Почему супруга, у которой не наблюдается повышенной любви к детям, вдруг загорелась желанием усыновить именно этого мальчика? И опять Юлька ведет двойную игру: ему сказала, что родители ребенка погибли, а на самом деле мать еще даже не лишили родительских прав.

Максим вывел жену на откровенный разговор.

– Не знаю, стоит ли нам усыновлять чужого ребенка, – сказал он, – с детьми столько проблем. Тебе придется уволиться с работы, чтобы водить его в школу. Зачем нам менять устоявшуюся жизнь? Да и потянем ли материально? Дети – это же денежная яма, сколько ни бросай, всё мало.

Юлия обрадовалась: кажется, муж начал рассуждать здраво, он может стать ее союзником!

– Насчет денег не волнуйся, материально мы не пострадаем, даже наоборот.

Жена поделилась своим планом: они усыновят Костю Алябьева, чтобы пользоваться его квартирой.

– Представь: почти сто квадратов в центре города! – возбужденно говорила Юлия. – Продать недвижимость мы, скорей всего, не сможем, но будем ее сдавать под магазин, благо там первый этаж. Это же колоссальный доход ежемесячно, может быть, в течение всей жизни! А мальчишку мы даже не увидим, отправим его батраком в деревню к моим родителям или будем держать в психушке.

С горящими глазами Юлия достала папку с бумагами, показала копию свидетельства о праве собственности на квартиру, план БТИ…

Максим понял: он ничего этого не хочет. Не хочет участвовать в сделке с усыновлением. Не хочет сдавать ворованную квартиру. И не хочет видеть рядом эту женщину. Он хочет только одного – развестись.

Эту мысль он и озвучил супруге.

Та пришла в ужас:

– Мы не можем развестись, документы на усыновление оформлены на нас двоих!

– Тебя только это волнует? – с горькой усмешкой спросил Максим.

Юлия принялась деловито торговаться:

– Учти, при разводе я буду претендовать на половину нашей квартиры, и я ее получу, потому что она приобретена в браке! Но если ты дашь мне усыновить ребенка, я потом нотариально откажусь от своей доли.

Максим уже давно понял, что лоханулся с покупкой совместной недвижимости. Эх, зря он не послушал сестру Розу! Это же надо – продать отличный дом, где он был единственным владельцем, чтобы купить какую-то вшивую квартиру, которую при разводе придется делить. И где были его мозги?

– Сколько времени потребуется для усыновления? – спросил он.

– Максимум месяц, а потом – клянусь – разведемся. Мне, если честно, и самой надоело с тобой жить.

Семейная жизнь стала для Максима сделкой. Сжав зубы, он считал дни, проведенные в одной квартире с чужой женщиной. Но не забывал оставлять диктофон в прикроватной тумбочке. На всякий случай.

Он записал, как подруги ругались: Ольга, судя по всему, требовала увеличить свое вознаграждение, а Юлия доказывала, что и так платит ей достаточно. Потом Максим услышал, как жена назначает Махнач встречу в соцзащите, где обещает с ней щедро расплатиться.

А на следующее утро соцзащиту облетела весть: Ольгу Махнач придушили в собственном кабинете! Максим прикинул: убийство произошло как раз в то время, когда покойница разговаривала с Юлией. Это его шанс отбить у жены квартиру!

Максим бросился в кабинет супруги.

– Значит, так, – решительно начал он. – Во-первых, никакого усыновления, я в этом не участвую. Во-вторых, сейчас мы идем к нотариусу, подписываем бумагу, что ты получила от меня два миллиона рублей – или сколько там может стоить половина моей квартиры, и что материальных и имущественных претензий ко мне не имеешь. В-третьих, мы идем в ЗАГС и подаем на развод, поскольку детей у нас нет, нас должны развести быстро. И в-четвертых, я хочу, чтобы ты сегодня же съехала с моей жилплощади.

Юлия вскинула брови:

– Чего это ты осмелел?

– А вот чего! – Он сунул ей под нос диктофон. – Здесь, любезная женушка, записано, как ты обтяпывала с Ольгой сделки по изъятию детей у матерей, как с ней поругалась из-за денег и как пригласила ее сегодня утром на встречу. На этой встрече Махнач придушили. Если ты не сделаешь, как я сказал, я отнесу эти записи в прокуратуру, да еще и сам охотно дам показания. Тебя посадят за убийство!

Юлия рассмеялась: надо же, цирковой пудель вообразил себя бойцовской собакой!

– Ой, боюсь, боюсь! А тебе не приходило в голову, любезный муженек, что прокурор и так в курсе всего происходящего? И что, как ты выразился, обтяпываю я сделки с его личного на то благословения? Так что ничего у тебя не выйдет, мой великий комбинатор. И на всякий случай учти, что убийца Махнач уже известен – это Елена Алябьева, мать того самого ребенка, которого мы с тобой скоро усыновим. К концу дня, максимум через сутки, ее найдут и посадят в тюрьму.

Муж упрямо замотал головой:

– Не буду я никого усыновлять.

– Еще как будешь, – ласково отозвалась супруга. – А потом мы с тобой разведемся, я получу половину твоей квартиры и в придачу алименты на ребенка. Хотела обойтись с тобой по-человечески, но ты не ценишь хорошего отношения. Да, и учти, пожалуйста, во избежание глупых поступков с твоей стороны, что прокурор города – мой хороший друг, и если однажды твой труп с проломленным черепом найдут в лесу, никто даже не почешется возбудить уголовное дело. А сейчас иди, мне надо работать, дома поговорим.