Баба-Яга на договорной основе (СИ) - Виктория Бесфамильная

— Да так просто, интересно.

На самом деле мне было не просто интересно, мне было жутко любопытно узнать, как выглядела женщина, которая сумела покорить мужчину моей мечты. Как бы глупо это не было где‑то в глубине своей души, на самом самом ее дне, я все еще надеялась на долгую и счастливую семейную жизнь с мужчиной, покорившим мое сердце на собеседовании и на то, что придуманные мной детские имена мне скоро пригодятся. И даже трехгодичный контракт, на протяжении которого мне нельзя было заводить никаких отношений, не мог помешать мне предаваться сладостным мечтам. В конце концов, старший Кощей жил в моем мире и у меня были все шансы его соблазнить по возвращении домой, ему же когда‑то нравилась Яга, так что, на мой взгляд, у меня были все шансы. Если конечно через три года мои нервы не окажутся в том состоянии, которое требует срочного вмешательства психиатрической больницы.

Когда в поле видимости появилась граница между зимним и осенним лесом, я пошла на снижение. Воспитанная на русских народных сказках и советских фильмах, я помнила, что искомый нами любитель подшутить над блуждающими по лесам девушками, обитал в ледяном тереме. Решив, что проще будет ждать объект в месте его постоянной дислокации, а не искать его на белых просторах, я велела Кикиморе высматривать терем и стала медленно кружить над лесом, постепенно увеличивая радиус. Когда мы окончательно замерзли и покрылись инеем с головы до ног, где‑то вдали на солнце огнем полыхнула ледяная крыша, и мы с радостными криками направились к ней. Терем и вправду был ледяным и поражал воображение своим великолепием. Был он трехэтажным, сверкающим на солнце всеми цветами радуги и таким ажурным и кружевным, словно был связан из снега крючком какой‑нибудь миленькой старушкой. Мы поднялись по ледяной лестнице и постучали в дверь. Ответом нам была тишина. Немного поколебавшись, я все же толкнула дверь, она оказалась не заперта, мы вошли и огляделись. Под окнами стояли ледяные лавки, в центре комнаты стоял ледяной стол и даже в камине горел ледяной огонь. В целом было мило, уютно и очень бело. Еще в прежней жизни меня всегда интересовал вопрос, как живут в своих иглу эскимосы. Но, даже имея доступ к интернету и википедии, я так и не удосужилась удовлетворить свое любопытство. И теперь мне не с чем было сравнивать. Впрочем, внутри было довольно тепло, во всяком случае, теплее, чем снаружи. Однако будучи женщинами, то бишь существами нежными и хрупкой конституции, мы с Кикиморой не решились сесть на ледяные скамейки и принялись вытанцовывать вокруг стола в ожидании возвращения хозяина. Меня, конечно, немного мучила совесть из‑за несанкционированного вторжения в частную собственность, но я ее быстро успокоила, вспомнив о толпах, марширующих под моим окном. В конце концов, почему прочие метафизические сущности должны жить лучше меня. Мы, дети революции и коммунизма, за равноправие во всем, особенно в том, что касается распределения гадостей. Танцевать нам пришлось не очень долго, мы только закончили на третий раз ламбаду, когда дверь открылась и на пороге возник Морозко. О да, даже на мой, одурманенный двумя Кощеями и весьма предвзятый взгляд, Морозко был хорош. Был он статен, высок ростом, одет в синюю шубу, отороченную собольим мехом, и шапку, из под которой выбивались то ли седые, то ли серебряные волосы, синие, как зимнее небо глаза, глядели внимательно и с легкой хитринкой, и даже аккуратная, округлая борода его не портила. Некоторое время мы занимались взаимным разглядыванием, а я еще и составлением портрета наших будущих детей, а затем густой, низкий баритон вернул меня с небес в зиму:

— Здравствуйте девушки, здравствуйте красавицы, какими судьбами в наши края?

— Ам? — мы с Кикиморой заворожено смотрели на искомый объект и дружно не могли вспомнить подходящих фраз.

— Девицы — красавицы вы чьих будите? — попытался привести нас в чувство Морозко, слегка пристукнув посохом, который я заметила только теперь.

— Что значит чьих? — вспомнился мне возмущенный вопрос, но вслух я все же сказала другое. — Здравствуйте, разрешите представиться. Я Баба — Яга, это Кикимора. Простите нас за то, что пришли без приглашения, но у нас к вам дело.

— Ну что вы, какие мелочи право слово. Для меня большая честь видеть Бабу — Ягу у себя дома. Не каждый день такие славные гости приходят, — Морозко улыбался широко и очень дружелюбно, чувствовался немалый опыт общения с разного рода девицами.

Я почувствовала легкое беспокойство. Судя по читанным мной сказкам, отношения у моего прототипа с этим мужчиной были не ахти какие.

— Я собственно временная Баба — Яга, — поспешила я обозначить позиции, — так сказать врио Бабы — Яги. Не хотелось бы вводить в вас в заблуждение.

— Так вдвойне приятнее, что вы нашли время навестить старика, — а мужичок то был непробиваемым. — Только что это мы все стоя разговоры разговариваем, располагайтесь гости дорогие со всеми удобствами.

И Морозко обвел комнату рукой, приглашая располагаться, а затем снова пристукнул посохом, но уже как‑то иначе. И в тот же миг на скамейках вокруг стола появились теплые шкуры, выше и ярче полыхнуло пламя в камине, и стало ощутимо теплее, что не могло не радовать забывших теплые шубы нас. Правда судя по тому как Морозко обошел нас по широкой дуге и сел с другой стороны стола, тепло это было локализованным и узконаправленным, аккурат для нас двоих. Что вдвойне приятнее. В моем рейтинге привлекательных мужчин Морозко немедленно оказался на одном уровне с Кощеем старшим, потеснив младшего представителя этого семейства, у которого имелся такой важный недостаток, как наличие жены. Сам же объект матримониальных планов, и судя по взгляду Кикиморы не только моих, сев за стол, еще раз стукнул посохом, и узорчатая скатерть тут же раскрасилась различными яствами.

— Угощайтесь гостьи дорогие, — пригласил нас хозяин и мы не стали ломаться.

Некоторое время ели молча, то ли из вежливости, то ли были одинаково голодны, и мысли мои медленно скользили от скатертей — самобранок, имеющихся видимо у всех, до ремонта ледяного терема на предмет его утепления для отдельно взятой меня. Цель моей поездки забылась основательно. Когда с основными блюдами было покончено и мы перешили к десерту и чаю, Морозко решился‑таки удовлетворить свое любопытство.

— И в каком же таком великом деле нужна вам моя помощь?

— Нда, а мужчина‑то ко всему подходит с размахом, — подумала я и призналась. — Если с глобальной точки зрения, то ваша помощь нужна в благородном деле спасения угнетенных и рабов, в лице меня, от злодейского ига в лице семейства Бессмертных. Ну а если немного уменьшить масштабы, то опять‑таки нужна ваша помощь в спасении меня от гнета Кощеева в лице толпы девиц, жаждущих ни то славы, ни то власти, и спящего царевича.