Зло торжествует - Майкл Стэкпол

Драолинги с довольными ухмылками подняли на нее глаза.

– Что это у нас здесь? – прошамкал один из них набитым ртом.

Джитт нажала на спусковой крючок с механической четкостью, как будто она и карабин составляли одно целое. Первые три выстрела с грохотом и звоном сбили ледяной футляр со сталагмита.

Пули угодили говорившему в грудь, и большая часть недожеванного мяса вывалилась на пол.

Пули, пройдя насквозь, разорвали драолингу спину, и фонтан алой крови оросил пятнистую шкуру монстра.

Джитт слегка сместила ствол вправо и выпустила следующую серию пуль. Годы тренировок включили в моем мозгу механизм, который с компьютерной четкостью проанализировал ее атаку.

Поскольку Джитт стояла всего в двадцати пяти метрах от мишени, пятидесятишестиграновые разрывные пули, поразившие второго драолинга, летели со скоростью, значительно большей, чем три тысячи двести футов в секунду. На такой скорости они в одно мгновение превратили в крошку все твердое, что встретили на своем пути. Одна впилась драолингу в запястье и оторвала кисть.

Другая угодила в ребра и разорвалась на бессчетные металлические осколки, искромсавшие все внутренние органы и грудную клетку. Последняя ударила драолинга в челюсть, превратив плотоядную ухмылку в черный провал. Голова любителя покушать с хрустом запрокинулась, и тело отлетело в тень.

Джитт прицелилась в пятнистое чудовище. В тот же миг во мне поднялся непонятный протест, который заставил меня крикнуть:

– Нет! Не надо!

Каким-то образом я узнал это существо и повял, что стрелять в него бессмысленно.

Может быть, Джитт не услышала меня, а может, предпочла пропустить мои слова мимо ушей.

Как бы то ни было, ее палец на спусковом крючке карабина напрягся, и пули прочертили сплошную зигзагообразную линию от правого бедра до левого плеча монстра. Существо пошатнулось и плюхнулось на ягодицы, но ни одна пуля не пробила его шкуру.

Завывая от боли и ярости, существо перекатилось вперед и, вонзив черные когти в лед, развернулось к Джитт. Не удостоив его даже взглядом, Джитт высвободила пустую обойму, с щелчком загнала в магазин новую и снова прицелилась.

Не отдавая себе отчета, почему действую таким образом, я рыбкой перемахнул через стену сталагмитов. Я понимал, что мне никоим образом не удастся приземлиться на лед и удержаться на ногах, поэтому даже не стал пытаться. Приземлившись на бедро, я заскользил к Джитт и выбросил вперед правую ногу. Удар сбил ее с ног и отбросил в сторону. Я изогнулся, встал на левое колено и выхватил автоматический пистолет.

Монстр бросился вперед, набирая скорость. Сосульки, свисающие с потолка, вздыбливали шерсть на его спине и каскадом ледышек падали на пол.

Ледяные чешуйки, выдранные ее когтями из пола, взвивались в воздух, словно снег, вылетающий из-под копыт лошади, несущейся галопом по снежному полю. Огромные легкие работали, как кузнечные мехи, и клубы пара от этого живого локомотива летели прямо на меня.

Когда кислый, затхлый запах из пасти чудовища ударил мне в ноздри, какая-то часть моего сознания отметила, что меня должно было бы парализовать страхом. Но другая часть знала, что поддаться страху – значит погибнуть. Даже когда чудовище занесло надо мной лапу с черными граблями когтей, я не сомневался, что одолею его. Я поднял «вилди-вульф» и нажал на спуск.

Пуля вошла в правую ноздрю чудовища, и из его затылка хлынул иссиня-черный фонтан крови. Тварь почти мгновенно остановилась, и огромная лапа превратила в ледяную пыль большой сталактит. Этот удар развернул монстра ко мне.

Распластавшись на полу, я почувствовал, как его ступня прошла в дюйме от моей спины, а потом услышал грохот падения. Чудовище рухнуло на пол, дернулось и затихло.

Перекатившись на спину, я увидел, что Кроули помогает Джитт встать. Она помотала головой и несколько раз моргнула, но других признаков потрясения от пережитого не проявила.

Кроули посмотрел на меня и улыбнулся.

– Знаешь ли, это было чертовски самонадеянно с твоей стороны.

Я нахмурился и убрал «вульф» в кобуру.

– Чепуха. У этой зверюги ноздря размером с пиццу. И слепой бы попал.

– Я знаю. Твое нахальство заключается в другом. – Зеленые глаза Кроули лукаво блеснули. – В том, что ты сделал один выстрел.

Джитт с комичной озадаченностью оглядела свой карабин.

– Почему твоя пуля убила ее, а мои отскочили? – Она на мгновение замялась, потом уточнила:

– Вернее, откуда ты знал, что моя стрельба окажется бесполезной?

Я поднялся без посторонней помощи и скрестил руки на груди.

– Я уже встречал драолингов, и Кроули внушил мне, что они послужили прообразом персонажей некоторых земных легенд. И не только они – еще много созданий из других измерений.

Кроули подмигнул Джитт.

– Большинство героических легенд основаны на реальных схватках с существами из других измерений.

– Откуда-то из моего подсознания всплыло описание огромного неповоротливого чудовища, которое пожирает людей. – Я пожал плечами. – Наверное, холод, лед и, возможно, твое имя сыграли здесь не последнюю роль, вызвав нужную ассоциацию.

Джитт нахмурилась:

– Джитт – датский вариант имени Юдифь…

А, поняла. Грендель.

Я кивнул:

– Толстая шкура гренделя неуязвима для обычного оружия. Я предположил, что носовые перегородки у него не такие крепкие.

– А почему не глаз?

– Веки.

Джитт мрачно кивнула:

– Спасибо, что спас мне жизнь.

Я указал на двух мертвых драолингов:

– А тебе спасибо, что выполнила за меня часть работы.

– Кстати говоря, что мы будем делать с этим? – Кроули обвел рукой пещеру и нахмурился. – Очевидно, Пигмалион не слишком хорошо присматривает за своим хозяйством. Если мне удастся отыскать управляющий механизм межпространственных врат, которыми пользовались драолинги и грендель, я смогу вывести их из строя.

Джитт посмотрела на меня, потом на Кроули:

– Я знаю, шансы ничтожны, но вы разрешите мне поискать других пленников? Может, кто-нибудь из них жив.

– Конечно. Кроули, ты займись межпространственными вратами, а мы с Джитт все здесь осмотрим. – Я пнул ногой тело гренделя. – Ты, случайно, не знаешь измерение, которое дает жизнь этим тварям?

Кроули кивнул:

– Знаю и стараюсь избегать его, но ты хорошо придумал.

– Ладно. Когда закончим, оттащим эту падаль в родное измерение.

Джитт нахмурилась:

– Но ведь его сородичи разозлятся?

– Может быть, – улыбнулся я. – Но это послужит им напоминанием, что на Земле еще жив Беовульф. Я хочу, чтобы они не забывали о нем.

Пусть поймут, что последствия такой забывчивости могут оказаться роковыми.