Шебеко - Иван Гаврилов

— Но сейчас как раз и есть такой случай…

— Вы думаете?

— Совершенно уверен!

— Может, у этих двоих тоже такой случай? Давайте обсудим…

Жаркий разговор оборвал телефонный звонок. Петровский привычно поднял трубку, левой рукой снова поправил очки, указательным пальцем показав ребятам: мол, думайте, думайте скорее, а то видите, у меня мало времени. Как только декан увлекся телефоном, Дима обернулся к единомышленникам и поощрительно подмигнул им. Мол, держитесь, дело будет… Но вожак не узрел в них желаемого энтузиазма «Черт бы побрал малодушных ребят! Онемели, как рыбы…» И это в то время, когда срочно нужно доказать декану, что и у них любовь к морской профессии проснулась вдали от моря, так сказать, «во глубине уральских просторов и оренбургских степей». А они повесили носы… И Дима шепнул им: «Помните, только твердость духа и воля к победе нас спасут…»

Петровский беседу имел с начальством: об том ребята сразу догадались, ибо декан принял любезнейший, чуть ли не заискивающий тон. Он немало трендел по телефону, аккуратно положил трубку, затем снова занялся парнями.

— Ну, придумали что-нибудь?

— У них точно такой же случай, как и у меня, — начал было наступать Дима, да его перебил Петровский.

— Ясно, ясно с вами… Вообще, сей вопрос мы обсудим попозже. Пока вы свободны. У меня, извините, дела…

Студентам ничего не оставалось, как убраться домой. По пути в общежитие Дима все критиковал ребят за молчаливость. Колесник не стерпел, обернулся к товарищу и в сердцах гаркнул:

— Ну и дурной ты, «морской офицер…»

Вечером, по возвращении домой, у Петровского вновь в памяти воскрес небывалый доныне случай, ярко разыгравшийся в деканате. За ним четко просматривалось отсутствие воспитательной работы на факультете. Об том свидетельствовал и факт, что средь первокурсников заметно участились случаи опоздания на занятия, нередко наблюдались и пропуски. Надлежало принять решительные меры. Странно, он доселе делами первокурсников вовсе не занимался, посчитав их неплохими, во всяком случае, удовлетворительными. Он удобно уселся в кресло, мельком взглянул на настенные часы, что были вывешены на лосиные рога, и снова углубился в анализ данных, которые имелись у него по успеваемости и посещаемости первокурсников. В принципе, времени было еще предостаточно: впереди — час, целых шестьдесят минут свободного времени, которые можно посвятить работе. Затем он должен был приступить к просмотру трансляции хоккейной встречи между московским «Спартаком» и «Автомобилистом» из Свердловска согласно установленной привычке. В мертвой тишине рабочего кабинета тик настенных часов отдавался гулко, четко. Знал Петровский, что его никто не посмеет потревожить, ибо домашние придерживались строгого порядка: когда он дома — нельзя шуметь, тем более заходить к нему без надобности. Его жена, Элеонора Максимовна, зачастую пропадала в зале, углубившись в экстравагантный роман из наследства Александра Дюма, а их единственная дочь, Ирина, готовилась к занятиям в институте.

Декан принялся просматривать посещаемость первокурсников. Вроде бы неплохо, ежели учесть в целом. Даже в двенадцатой и тринадцатой группах, вместе взятых, всего лишь несколько опоздании. Нет, нет… все же плохо: в других группах часто мелькают условные знаки «О» и «П», что соответственно означает «опоздание» и «пропуск». Особенно немало их в четырнадцатой группе. Так, так, у Логунова, Спиридонова (это тот, который из Чувашии и у которого дядя объездчик?), у Опарина… Понятно, треба принять меры… Вдруг возникла мысль: ведь в управлении воспитательным процессом, да и учебным, недостаточно используется опыт преподавателей. При сем следовало бы в первую очередь уделить внимание быту студентов. Что с того, что при общежитии действуют студенческие советы?

Наверняка слабо работают, коль у студентов не воспитывают чувства ответственности за порядок в комнатах, в личном поведении. Но и этого ныне недостаточно. Проявляется необходимость в неустанном контроле всего быта студента. Надлежит выяснить: чем он занят за занятиями, каковы его стремления, мысли? Ведь ребятам всего лишь по семнадцать, ежели взять первый курс. В сию пору легче всего ошибиться, оступиться… И в светлой голове Петровского живо встали эпизоды из жизни секретарши деканата. Три года проработала она в деканате, и в конце концов ей улыбнулось счастье — взяла да поступила на свой же факультет. И вроде бы старалась… Но не прошло и полгода, как девушка испортилась. Вышла на дорогу с колдобинами: вовсе бросила учебу, приобщилась к воровству да к легким деньгам. Поневоле выбили ее из института… А ведь вмешайся вовремя, все могло бы выйти иначе… Кто в этом виноват? Конечно, он, декан, ибо на него в первую очередь возложена ответственность за благополучие на факультете… Видно, назрела пора проревизировать учебный процесс. Надобно его шире увязать с бытом студентов. По-видимому, треба активизировать работу классных руководителей, дабы они отчитывались не по бумагам, но конкретными, будничными делами. В этом вся загвоздка. Руководитель группы должен быть обязательно осведомлен, чем занят тот или иной студент за пределами занятий. В условиях жесткого контроля пропала бы свобода действий Игнатьева и ему подобных. Что их связывает в той сумасбродной идее перейти в «морские офицеры»? И наверняка ребята, что пришли к нему, в деканат, далеко не единомышленники… Скорее всего это — психологический ажиотаж, направленный на поиск неосуществленной мечты, которая, как едва видимый маяк в тумане, зовет к себе. Да, да, она зовет к себе… Хотя нужно полагать, неясная и неосознанная мечта далеких путешествий и трудных дорог — лишь плод воображения еще неокрепшего ума. И чтобы его разбить, нанести ему сокрушительный удар, надлежит сыскать тонкий подход… Как его найти? В том-то и вся трудность… Петровский посмотрел на часы и ужаснулся: хоккейные баталии гремели целых пять минут! Он юрко встал, бумаги швырнул на зеркально отполированный стол и бросился в зал. А свет в комнате он так и не потушил вследствие своей торопливости.

В деканате Петровский, против обыкновения, появился рано. Вошел к себе и, не теряя ни минуты, приступил к делу. После вчерашнего хоккея он все же разработал план воспитательной работы на факультете, при сем совершенно новой конструкции, с доселе невиданным размахом. Сейчас предстояло его уточнить, откорректировать, а самое главное, реализовать в жизнь. Сказывалось скверное настроение: «Автомобилист» проиграл «Спартаку», пропустив «школярные», до боли обидные голы. С чего начинать? Видно, с общего собрания первокурсников и с публичного разъяснения ошибочности, даже вредности поступка Игнатьева и его единоверцев. Но что мы получаем взамен? Верно, прошли подобные дебаты средь студентов курса… Стало быть, мероприятие явно неэффективное, выйдет голым, ненужным. Заводила всего этого — Игнатьев. Может, с него и начать? Скажем, вызвать его родителей. Пусть содействуют деканату вразумлять оступившихся студентов… Петровский привычно нажал на кнопку, но никто не откликнулся на его вызов — секретарша еще отсутствовала на работе. Петровский вышел из кабинета, подыскал личные дела провинившихся студентов. Порывшись в них, он установил домашние адреса, вполне с определенной целью выписал координаты Димы и набросал текст телеграммы к его родителям. Она вышла короткой, как молния, ибо декан не любил «лить воду». Его научные труды тем и отличались от остальных, что кратко и точно, без лишних слов освещали основные результаты научных исследований. Даже диссертация его на соискание ученой степени кандидата сельскохозяйственных наук содержала в себе чуть более ста страниц против двухсот у большинства диссертантов. А телеграмма гласила: «Вас вызывает деканат. Будет разговор насчет вашего сына».

Положил он ее на видном месте, дабы не забыли отправить, и в последующем приступил к совершенствованию первоначальных мыслей. Все же собрание придется провести, но не среди студентов, а с преподавателями. Старосты групп должны присутствовать обязательно…

Вошла секретарша. Декана обдало запахом французских духов.

— Что-нибудь есть печатать? — спросила Галина Николаевна, вскидывая длинные, роскошные ресницы.

— Кое-что есть… Кстати, вы первокурсников знаете?

— Только некоторых… Не успела еще познакомиться со всеми, — виновато улыбнулась девушка.

— Понятно… Вот здесь оставлю вам текст телеграммы. Ее надо отправить сегодня. Есть на первом курсе Дмитрий Игнатьев. Он из пятнадцатой группы. Несколько ведет себя неправильно, заодно с толку сбивает и товарищей… Не забудь, пожалуйста… Это надо отпечатать в трех экземплярах… Нет, лучше в четырех, — буднично проговорил Петровский и задумался: не упустил ли что-либо важное?